... Пронзил его насквозь, угодив в сердце...
"Придут воины и сразят чудовище" - пророчил Лаокоон, предсказатель, которого слушали все, и на острове Крит пронеслось облегчение - когда ж победят ужас лабиринта?..
Он все шел и путал того, кто осмеливался туда зайти, колонны и статуи украшали холодные стены, но казались просто насмешкой над трагической обстановкой - ведь там погибали люди...
Человек с головой быка, заточенный в нем, недоумевал - почему он должен был принять их смерть в свою безобидную морду? "Враги должны бояться нас!" - объяснял ему царь острова, отточив рога на дорогом станке до того, что достаточно было прикосновения к ним.
Минотавр никого не успел убить, как уже слыл "кровожадный и беспощадным монстром темного лабиринта". Это слава, которой, по словам правителя стоило очень гордиться.
Конечно, надо отдать должное изобретательности его хозяина - владыка обставлял лабиринт слоновыми костьми, из которых вытачивал подобия человеческих останков, размазал дорогое вино на равнодушные стенки, точно тут лилась кровь и ломал, разбрасывал оружие, дабы доказать хитрость непобедимого жителя лабиринта, что ни одно копье не могло его сразить...
На самом деле минотавр был смертен, уязвим, психологически раны его не успевали затянуться - маленьким полутеленком-полуребенком его взяли в плен египетские скоморохи, найдя в покоях заброшенного дворца; он бежал оттуда с помощью своего друга-Дедала, прибывшего туда продать хитроумные чертежи; но и сам оказался коварен - предложив оценить свой труд, мастер завел его сюда, в лабиринт (а сам тихонько ушел, как будто все забыв, сжимая мешок с алмазами - ничего личного, только ради цели: награду за пойманного чудовища он потратил на новые изобретения в угоду властям).
И он долго плакал, долго звал Делала, совсем испугавшись и выбившись из сил - лестницы вели там к... другим лестницам, последние сворачивали в углы, а углы переходили в повороты, стены мешали друг дружке, дорожки путались, подвалы и решетки поджидали, ну а холодный полумрак и вовсе отнимал надежду на спасение... Впрочем ниточкой надежды оно все не хотело умирать в его груди, как...
К ней приставил кинжал сам царь Крита. "Ты знаешь, что своим ревом мешаешь моим пирам?". "Но я не повинен! - робко говорил он, дрожа всем телом, - Меня бросил друг, я не могу найти выхода, я напуган...". "Молчи, чудовище, или я тебя убью!.. Ты должен работать на меня всю жизнь и благодарить, что терплю тебя!..".
Минотавр притихло склонил голову и подставил шею ошейнику - он хотел жить; хотел доказать, что не причинит непослушания или вреда, не надо его убивать ("Видно, воля богов такова" - только он и всплакнул однажды украдкой, убираясь в роскошные одежды).
|
|
