Ты видел, как я падала, сложив
Не руки серые, но каменные крылья.
Такая замечательная жизнь –
Не человек, но птица чернобылья,
С серебряными пятнышками снов
На тонком окольцованном надлапье.
Швырнуть весь мир за черное окно
И отпустить как детские салазки!
Куда глядеть окромя в пустоту?
Куда идти, чтоб не было асфальта?
Жизнь – в подраженьи, выцветшая калька.
И только грипп хватаешь на лету…
И марлевая маска есть лицо
Дежурного на станции подземки.
И шум воды по каменным застенкам.
И эхо, словно крепкое словцо…
Ты слышал эту музыку в метро
И под распевы хитрых попрошаек
(не замечать, не видеть их пытаясь)
Пытался эту музыку бороть…
Но музыка, звучащая в Трубе,
В тебе, как кость карасья застревала,
И ты стоял – наполненной пиалой –
И Храм метро подзванивал тебе,
Как Благовест на Троицу глухой,
Какой-то обленившийся и косный,
И ты, не старый, просто очень взрослый,
Его корил заезженным стихом….
|
|
