На лесной обгоревшей опушке,
Нарушая вселенский покой,
Одиноко стояла избушка
На ноге – на одной, костяной.
То кряхтела она, то пыхтела,
Приседала, зубами скрипя.
У бедняги нога занемела.
Аж вспотела, родимая, вся.
И рычала она, и кричала,
Со слезами на помощь звала.
Мол, Яга за неё всё решала,
А теперь вот – сгорела дотла.
Змей Горыныч Ягу укокошил,
Заодно всю поляну изжёг.
«Вот тебе на том свете жилплощадь», –
Улетая, он злобно изрёк.
Чем-то бабка ему насолила.
То ли Змею чего не дала…
Иль посуду она не помыла –
Это знает судьба лишь одна.
Услыхал эти стоны избушки
Любопытный молоденький лось
И галопом припрыгал к опушке,
Посмотреть, что и с кем там стряслось.
«Ой, лосёнок, сыночек, нет силы.
Ой, замучалась бедная вся», –
Причитала избушка, просила
Привести ей скорее врача.
Добрый молодец-лось согласился
И привёл на опушку бобра.
Он лесным был врачом и стремился
Всем в лесу сделать много добра.
«Ну, избушка, карга костяная,
Чтоб и дальше ты бегала в лес –
Ампутируем ногу, сломаем
И поставим железный протез».
Много думал бобёр, суетился,
Как бы выплавить ногу ей впрок.
Вдруг зайчоныш-крепыш объявился,
Танка-гусеницу приволок…
Так и ездит, отныне, красуясь,
Робокиборг, похожий на танк.
Через оптику лесом любуясь
И на крыше с прической под панк.
(2009)
