Иногда все становится невероятно просто. Больше не задевают те вещи, которые еще вчера так волновали, расстраивали или доводили до бешенства. Им даже не ищешь какое-либо объяснение, потому что все просто «так есть». Не важно почему?, не важно зачем? - это так и все, не важно кто так решил: ты или кто-то другой. Изменить то ничего нельзя, да и не хочется, и сил как-то вроде и нет. Умиротворенность. Но только привкус у нее горьковатый какой-то. «…мы все потеряли что-то на этой безумной войне…» дальше там что-то про крылья, но вот ко мне это уже не относится. Раньше безразличие другого доводило до обид, до точки кипения. Теперь своим безразличием можно довести любого. Вот и поменялись ролями. Поменялись всем: мировосприятием, ощущениями, памятью, душами. Все на столько относительно и субъективно, что ни над чем не хочется заморачиваться. Так просто есть. Слишком уж просто. И нет смысла усложнять. Вообще смысла нет никакого в этих всех раздумьях, в этих выводах. Да и в поступках его не так уж и много. Все идет, как идет. Ну и пусть идет дальше. «…соломинки уносит вниз река. Я чувствую, как все уходит…» Все уходит. Ускользает. Сыпется из рук. Плавно, но неумолимо огибая пальцы. Не возможно удержать ни малейшей песчинки. В пустых ладонях остается только ощущение пустоты. Огромная вселенская пустота каким-то образом смогла вся уместиться в моих тонких пальцах. Она поселилась там, где еще совсем недавно гостила душа. И заполнила собой все возможное пространство. Прокралась в напряженность плотно сжатых губ. В резкую линию чуть приподнятого вверх подбородка. Гордость, какая-то что ли, сквозила из этого силуэта. Пустота и грусть поселились в холодном затравленном взгляде бесцветных глаз. Просто так есть. Весь образ пропитан усталостью и смирением. Я не отражаюсь в зеркалах. Не отбрасываю тени. Реки. Синие реки вен все медленнее пульсируют в опущенных руках. Так бледна. Как нетронутый снег в сумерках. Время чудес. Мой любимый полумрак. Полузакрытые глаза. Полушепот. Полуправда. Полужизнь. Нетронутый снег… На нем ни единого человеческого следа. А вот это снова не ко мне. Мои снега стекли слезами по щекам. Холодными слезами. Оставили ожоги и …пустоту. Да, именно ее. Она остается с нами, когда кажется, что потеряно все. Она самая верная, самая преданная. Пустота. Печаль. Тихая грусть, но не мука. Просто сил не осталось мучаться. Может, и пострадала бы, помучалась, поубивалась. Но, нет. Сил нет. И все невероятно просто.
