Иногда так ждется - без наворотов,
заводи движок, отворяй ворота,
пробивай тараном угрюмый быт.
Но В2, В4 и ты подбит.
Твой трехклеточный тонет, задет ракетой, за минуту до почестей и наград, и когда по тетрадному морю клеток уцелевших ты выведешь на парад под цветастыми флагами строем плотным, чтоб и впредь трепетали твои враги, не забудь павшим дать адмиралов флота и медали из яркой цветной фольги.
Пять минут до звонка и конца недели - выходные, взахлеб целовать жару. тебе только двенадцать и ты не делишь то, что там на бумаге и здесь в миру - в звонкий солнечный ветер окно откроешь, но вдруг дернешься, будто бы не в себе - ты еще не привык забывать героев, ровно легших в основу твоих побед.
...Тебе тридцать (и сорок по самой кромке). Вспомнишь солнечный день, ветерок с реки... Но листок неподписанной похоронки никуда не исчезнет из под руки. Твой трехклеточный тонет, чего бы ради. Адъютант жмет плечами - не повезло. Только это не плашка чернил в тетради, а холодных покойников целый взвод. Вспомнишь - белая чайка над пирсом кличет, брызги пены взметая смеется брат... Напастись бы на всех адмиральских лычек, орденов не конфетных - из серебра. Целый взвод молодых, опьяненных ветром, тех, что верили свято в морскую честь... И приписка внизу "награжден посмертно" вряд ли сможет утешить чужих невест.
... А мальчишке двенадцать, он жив и весел, и в глазах золотые его огни. Еще столько на свете не спетых песен и несыгранных партий среди страниц. Но он смотрит на лист и кусает губы, хотя вот она слава - тянись, бери. Просто нынче противник играет грубо, и трехклеточный с носа уже горит. А в висок злая ярость стучит тупая, отдаваясь за ребрами под углом. И он глухо бормочет: "Мы отступаем. Слишком много нечаянно полегло"
...Тебе за шестьдесят. Сотни диспозиций затолкать бы в последнюю свою речь...Кому хочется со стариком возиться?
А ты вечно старался других беречь и не слать под огонь без иного шанса отвести от людей орудийный ствол. И, когда время выйдет, то ты не в красном на смертельное явишься торжество.
Вспомнишь - море бескрайнее, даже шире. Вспомнишь - первой тревоги надсадный вой.
И пускай на погонах звезды - четыре. Но зато сотни тысяч над головой.
