Первая весенняя зелень покрыла холмы, а у реки на тонких веточках сиротливо понурившейся вербы набухли белые пушистые почки; под холмом, где тоскливо и одиноко привалился старый деревенский дом, бежали ручьи, хотя вокруг все еще высились грязноватые сугробы. В самом доме было тихо – там уже много лет царило безмолвие и уныние, каждый занимался своим делом, потупив глаза, чтоб ненароком не нарушить устоявшийся порядок. Старшие сестры Януша, не отрываясь, пряли у единственного приотворенного окна, остальные были плотно задернуты темным замусоленным полотном. Мать его сидела наверху, ухаживала за больным отцом, который так и не поправился после пережитых им потрясений, а Марта, милая и добросердечная, была в огороде, копаясь в еще непрогретой земле, ведь только здесь могла она тихонечко, никого не потревожив, поплакать и помолиться за брата, чтоб он оказался жив и, наконец, вернулся в отчий дом, ставший пустым и безжизненным без него. Давно уже смирилась эта горлица, ставшая с годами еще милее и краше, со своею судьбой, но за мать и отца целыми днями болело ее сердце, что с ними станется, когда ее, посадив в нарядную префектовскую карету, навсегда заберут из дому?.. Ах, если б только Януш был здесь… Девушка, спрятав свое личико в ладони, горько зарыдала, и слезы ее покапали к долу. «Не плачь, он обязательно вернется», - так, бывало, утешала ее Олеся, дочь кузнеца, ставшая единственной на всем белом свете подругой драконьей избранницы. Она тоже невольно то и дело всматривалась в даль, прислушивалась к ночной тишине, в надежде, что вот-вот вернется сын золотаря, но шел за днем день, за месяцем месяц, а его все не было, и два верных сердечка находили утешение и поддержку друг в друге.
А Януш тем временем вместе со своими товарищами, оставив позади необъятные степи и широкие реки, города, где говорили на языке, отдаленно похожем на его родной, и деревни, в которых одевались почти так же, как в его краях, спешил домой. Обойдя почти весь мир, отыскав мудрецов на каждом конце света, юноша так и не нашел ответов на свои вопросы, а потому не знал ни где найти дракона, ни как победить его. С чего начать поиски? Родные просторы столь широки, на это может уйти вся жизнь, в то время, когда у него нет и месяца – так скоро Марте исполнится шестнадцать. Такие тяжелые думы одолевали Януша, когда он, сидя ли у костра или отдыхая в деревенской конюшне, набирался сил со своими спутниками, которым горько было видеть сына золотаря таким и которые пытались всячески поддержать его.
В дорогу они выдвигались с рассветом, а на ночлег останавливались поздней ночью, пока не встретили первую на своем пути крохотную деревеньку, где под строгим надсмотром одного из сборщиков в большую телегу, под стать тем, на которых чумаки ездят за солью, убогие селяне укладывали предназначенную дракону подать. Вот тогда-то и стало ясно, что не поспеть Янушу в срок, не зная, куда идти. Сел он тогда подальше от своих товарищей, пригорюнившись да руки опустив, у дороги за той деревней, и тихонечко заплакал. Так и сидел он себе, когда слышит, сначала поодаль, а потом все ближе и ближе кто-то на свирели играет. Да так искусно, что будто бы из самого сердца мелодия льется, плывет.
- Доброго вам дня, - это паренек пастух подошел к сыну золотаря и, убрав за пазуху свою чудо-свирель, присел рядом. За ним шла отара, которая теперь блеяла по ту сторону дороги в ожидании своего юного пастыря.
- Да куда там, доброго, - тихо ответил Януш, уронив голову на грудь, - как побороть того, кого и мудрецы не знают, как побороть?.. Как найти того, кого и мудрецы не знают, где искать?..
Сын золотаря, тяжело вздохнув, замолк, и посмотрел на пастушка. Он был бедно одет, с худенькой котомочкой, перекинутой через плечо, но на его красивом лице, украшенном золотистыми, точь-в-точь, как у Марты волосами, горели смелые распахнутые глаза.
- Как же ты хочешь врага победить, когда не видел его ни разу? – воскликнул внезапно паренек, - Отец мой всегда говорил, чем досужие разговоры про волка слушать, лучше в пастухи податься. А тут уж, хочешь – верь, хочешь – нет, волка повстречать много ума не надо и, поди, отвадь его от своей отары. А что врага твоего найти сложно, так, будь у меня глаза, как у орла, что в небе высоко кружит, когда я стадо на выпас вывожу, или нюх, как у пса, с которым в поле я иду зорькой ранней, то и самого дракона в горных пещерах найти бы смог, - пастух умолк и поднялся, собираясь уходить, когда Януш подскочил, воодушевленный его словами.
- Спасибо тебе, земляк, вовек не забуду твоего совета! – горячо произнес сын золотаря, словно все силы вернулись к нему вновь. Он крепко обнял пастушка и бросился к своим друзьям.
Слепой, Безносый, Нечуткий и Глухой были счастливы увидеть юношу бодрым и уверенным. Времени до именин Марты почти не оставалось, но, благодаря мудрому совету и этого было достаточно, чтобы найти драконью пещеру и победить чудовище.
- Нечуткий, в этой гористой местности много пещер, почти все они пустые и мокрые, но есть одна из них, отличная от прочих. В ней ощущается огненное дыхание дракона! – сказал Януш.
- Да, чувствую тепло от камней, это там, - и Нечуткий показал пальцем на гору, возвышавшуюся над темным лесом, что начинался за широким полем, идущим вдоль дороги. Друзья не теряли ни минуты и поспешили в указанном направлении. Все спутники Януша тут же сообразили, что нужно делать и, используя свои чудесные способности, продолжили поиски драконьей пещеры.
Все ближе и ближе подбирались друзья к логову чудища, продираясь сквозь, вставшую стражей, густую чащу, и карабкаясь по острым отрогам, словно по стенам неприступной крепости. Ни птицы не пролетало мимо, ни зверя не пробегало; местность эта была пуста и безмолвна, словно все живое давно покинуло ее, и изредка лишь в этой пугающей тишине завывал в расселинах ветер.
- Я слышу, как в пещере в тысяче шагов от нас что-то ворочается и шелестит, видать это дракон просыпается, - сказал Глухой, когда друзья выбрались из темных колючих зарослей, преградивших им путь, - видать, скоро будем на месте.
Корни деревьев, что росли вокруг, так и норовили ухватить путников за ногу, а цепкие ветви царапали лица, словно бы хотели выколоть им глаза. Под ногами кое-где пробивалась бурая, пожухлая трава, комья грязи прилипали к сапогам, превращаясь в тяжелые, массивные кандалы.
- Ну и вонь, - надев свою прищепку, воскликнул Безносый, отвернувшийся от высокого утеса, преградившего путь, - несомненно, только этот двухголовой змей может так отвратительно пахнуть, лежит себе, небось, в своей затхлой пещере и носов не выказывает, ждет подношений!
Цепляясь за острые камни, оставлявшие на руках глубокие порезы, и за вьющуюся по скалам сухую поросль, силившуюся сбросить друзей в глубокую пропасть, зиявшую далеко внизу, Януш вместе со своими спутниками, все же преодолел последний барьер и, добравшись до самого верха, путники оказались на узком отроге, заканчивавшемся вдали огромной темной пещерой.
- Я вижу, как там шевелится что-то громадное, - прошептал Слепой, всматриваясь во мрак.
По очереди перебегая от камня к камню, за которыми можно было удобно спрятаться, странники приближались к темному, смердящему логову, из которого доносился странный шум, как будто чешуйки на теле дракона, терлись друг об друга. Вечерело и закатное солнце осветило плато, с которого были видны все земли, так знакомые сыну золотаря. Мерцающими, еле заметными огоньками виднелись где-то там города и деревушки, черными пятнами расползались между ними леса, кое-где светлыми лоскутками на этом полотне притулились поля, реки отливали неподвижным серебром своей глади. Посоветовавшись с товарищами, Януш решил, что лучше, пожалуй, будет атаковать дракона, когда солнце окончательно сядет, чтобы в темноте подобраться к нему незамеченными. Схоронившись за валунами и небольшими утесами, друзья стали дожидаться ночи, достав припасенное заранее оружие, которое теперь каждый сжимал в дрожащих от волнения руках. Как только темнота окутала весь отрог, а в небе засверкали яркие, будто любящие глаза, звезды, Януш, оставив своих спутников позади тихонько подкрался ко входу в пещеру, перед которой белели сваленные в кучу обветренные кости. Внутри пещеры что-то глухо зашевелилось и рвануло к выходу, почуяв запах добычи. Слепой, Безносый, Нечуткий и Глухой тут же бросились к логову на подмогу сыну золотаря. Шум нарастал, превратившись в истошный вой, из глубины пещеры пахнуло отвратительным смрадом, сухим и горячим, и в тот же миг на друзей, готовых биться не на жизнь, а на смерть с мерзким драконом, вырвались целые полчища крыс и стаи летучих мышей, испугавшихся неожиданного вторжения незнакомцев.
Януш развел огонь и вместе со всеми обследовал жилище дракона. Пещера прямо таки кишела живностью, потолок и стены ее были утыканы остроконечными отростками, отовсюду капала вода, ноги скользили, утопая в толстом слое помета. Но дракона не было и следа.
Послесловие
В доме золотаря утро выдалось особенно печальным. На дворе светило солнце и заливались трелью птицы, но за серыми, облезлыми, местами прохудившимися стенами все молчали, чтобы не дай Бог не заплакать. Тени, что давным-давно закрались в углы комнат, теперь завладели каждым закутком, каждым клочком этого когда-то веселого и жизнерадостного дома. С потолка свисала паутина, все вокруг выглядело серым от толстого слоя пыли; на полах виднелись разводы, замызганные окна были сокрыты тяжелыми темными занавесями. Это был день последних именин Марты, которой было положено сегодня покинуть родных. Седая ее матушка стареньким гребнем расчесала золотистые кудри и помогла одеться в новое праздничное платье, сшитое по приказу префекта. Бледные щеки девушки покрыли румянами, а на шею надели ярко красное с кровавым отливом монисто. Хворый, еле стоящий на ногах отец, и убитая горем мать в положенное время вывели свою дочь во двор – вдалеке над дорогой поднимались клубы пыли, не иначе карета префекта неслась во весь опор. К дому золотаря подходили односельчане, чтоб попрощаться с горлицей, покидавшей эти края навсегда. Тут был и кузнец со своей дочкой, и мельник, и водовоз, и кого еще только не было. Все стояли понурые и молчаливые. Старшие сестры Януша жались друг к дружке, сдерживая нахлынувшие слезы.
Карета, грохоча и поскрипывая, приближалась. Вот она уже показалась из-за поворота. Вот она подъехала к дому старого золотаря и остановилась. Взмыленные лошади были напуганы, не понимая, какая это нелегкая занесла их в такие унылые места. Дверь кареты отворилась и все, кто собрался вокруг по привычке потупили взгляд, в знак немой, беспрекословной покорности, а подняв глаза увидели Януша, рядом с которым стояли несколько странных чужеземцев; у одного на носу были громадные очки, нос второго был зажат прищепкой, третий был одет не по погоде, но, как могло показаться, нежился в тепле, а у четвертого из ушей торчали забавные затычки.
Тут уж все дали волю своим чувствам и горячие слезы счастья так и хлынули на волю бурными потоками, сметая все на своем пути, подобно весеннему селю – былые невзгоды и годы разлуки, муки неизвестности и трудности долгого, тяжелого пути.
Горожане, узнав, что никакого дракона нет и в помине, решили восстать, только пока думали да рядили, не стало против кого и восставать; и префект со своими жадными сборщиками, и генерал с ефрейторами да солдатами, что народ запугивали, и глава совета со всеми своими хитрыми прихвостнями, и даже предстоятель и тот сбежал греха подальше. Кого искали – никого не нашли. Как ветром сдуло всех драконовых слуг, словно их и не бывало вовсе.
Не прошло и месяца, как в городе сыграли большую пышную свадьбу, как же без нее! Януш Олесю в жены взял, а Слепой, Безносый, Нечуткий и Глухой побратались с ним, да оженились на старших сестрах его. На гулянии этом был и пастушок, да так он на свирели своей играл, что плясали все, и даже старый золотарь, который с тех пор пошел на поправку. Детвора вокруг него водила хороводы, а он все пускался в пляс, любому казаку впору. Марта все же стала невестой, видать, на роду ей было написано, да только не дракону, а тому самому юношу, чья свирель голосистая люд простой на свадьбе забавляла. Впервые в своей долгой, наполненной всяческими историями жизни, массивный колокол ратуши зазвонил искренне, от всего своего сердца, поздравляя молодых и радуясь тому, что пришли новые времена. Времена, где любовь и дружба, честность и трудолюбие приносят больше почета, чем достаток и положение. Разное бывало еще в жизни Януша и его друзей, но свободы жителей тех краев никто уже не смог лишить, потому, как всякая власть существует лишь до тех пор, пока в нее хоть кто-то верит.
ID:
494329
Рубрика: Проза
дата надходження: 23.04.2014 08:48:15
© дата внесення змiн: 29.04.2014 09:15:32
автор: soulowner
Вкажіть причину вашої скарги
|
