Давным-давно, в городе цвета брошенной художником палитры, под стук железнодорожных рельс и скрип деревянных соседских ворот, около дома солнца, больше похожего на волшебный дворец, среди кустов крыжовника и клубники пряталась хорошая девочка Маша.
- У неё имя такое же, как и у меня! – удивлённо произнесла Маша. – И железная дорога рядом, и клубника….Стой! Ты же все выдумал!
- Это правдивая история.
- Так эта история про меня?
- Нет, это история про хорошую девочку, которая на тебя очень похожа.
- Обещай, что расскажешь полностью, и не будешь откладывать до завтра.
- Обещаю рассказать до самого конца, если ты не уснёшь.
- Ни за что, - Маша потянула на себя одеяло. – Только нужно изменить начало.
- Что не так?
- Пускай будут не соседи, а лесные зверьки, к примеру,…или хмурые, но добрые существа. И больше волшебства!
- Лесные зверьки? Получается, дед Гриша похож на лесного зверька?
- Он настоящий лесной медведь! – Маша игриво смеялась.
- Хорошо, медведь так медведь. Укладывайся удобнее. Закрывай глаза. Вот моя история.
Давным-давно, в городе цвета фруктовой лавки, около волшебного двухэтажного домика, среди кустов клубники пряталась девочка Маша. Город был таким обыкновенным, как и остальные, но в тоже время в глазах незнакомцев приобретал особенный вид. Что-то магическое и таинственное было в этом городе, что привлекало чужеземцев и приносило счастье местным жителям.
Деревянный домик, в котором жила Маша, был окутан разнообразными вьющимися растениями, одно из которых распускало розовые цветочки ровно в полдень, в кульминацию солнца. Другое растение было с маленькими зелёными листочками на тонком и длинном стебельке, и обволакивало дом со всех сторон, словно божественная рука природы защищала дом от неминуемого зла. Несмотря на громадный вид дома, он был уютным изнутри, но второй этаж был доделан не полностью, так как у родителей Маши не хватало средств на ремонт.
Маша была особенной девочкой и отличалась от своих сверстников необычайной зрелостью, по-своему детской, и лишённой всякой глупости и ребячливой наивности. Она целыми днями могла сидеть за книгами, бегать в отцовском саду или просто разукрашивать очередное бумажное платье для своей кошки. Маша любила природу и её незамысловатые пейзажи, любила родителей - вспыльчивый нрав отца и чрезмерную материнскую заботу, любила каждое живое существо, что встречалось на её пути, пусть даже неизвестное и отторгающее своим безынтересным видом. Маша любила холодный майский дождь, утреннюю росу, игрушечного льва, сказочные истории, стихи, смешные семейные ссоры, звёздное небо, свежие фрукты, тёплую молочную кашу и свою мягкую подушку. Мимолётно можно сообразить, что Маша любила все, что окружало её в этом мире.
Отец Маши был интересным человеком, переправлял жителей города через сапфировое озеро или озеро синего кита, как называли старожилы. Он любил свою семью и свой маленький сад, в котором выращивал виноград и разнообразные яркие цветы. Ещё он выделялся изысканной молчаливостью, присущей многим людям, жизнь которых была слишком насыщенна и при этом не всегда счастлива. Он был настоящим отцом, чей взгляд говорил куда больше, чем любые красноречивые наставления.
Мать представляла яркий пример настоящей хрупкой женщины, временами мужественной, но чуткой и заботливой. Превыше всего она любила свою дочь, проявляла искреннее сострадание к любому живому существу и являла собой истинную материнскую любовь, сердца которой хватило бы на всю Вселенную, какой бы бесконечной она не воображалась. Возможно, её жизнь была лишена исключительного искусства или вдохновенного творчества. Домашняя рутина затягивала не только материнские сухие ладошки, но и отрадное девичье время, что казалось таким быстротечным. Но её жизнь была наполнена любовью, что значила и смысл, и самого Бога.
Клубника исчезала с кустов с невероятной скоростью, быстрее, чем солнечные лучи успевали её настичь. Это было очередное июньское утро, такое незатейливое и прозрачное с виду. Розовая ладошка маленькой Саши потянулась за очередной ягодой, как вдруг земля взбудоражилась, прозвучали звуки, похожие на гром, драконий рёв, падение ангела на землю или все звуки разом, рождающие чудовищный взрыв. Ничего подобного маленькая Маша не слышала, разве что мельком читала среди строк что-то про битвы и войны. Она огляделась вокруг, но все было прежним. Будто взрыв должен был изменить хоть что-нибудь, ведь она его слышала, но не могла увидеть.
Несмотря на обещания, моя Маша уже уснула, и мне оставалось только гадать, с какого места завтра продолжить рассказ.
Спи, моё солнце.
Телевизор разрывался на мелкие частицы, и в эти моменты можно сообразить, зачем его придумали. « Наверное, это война». Я впускаю в свой дом неисчислимое количество голосов, душ и стонов, которые сопровождают заплесневелость моего йогурта, нагревание небесным ядом бетонных стен и потливость головного мозга словно фон - мелкий, раздражающий и никчёмный. Обитель безразличия, не что иное, как моя комната. Сострадания на всех не хватит, более того, никому это не поможет.
Я выключаю адский ящик, и перехожу в режим надежды. Я - маленький человек в этом мире, истребляющий в себе оптимизм, но подпитывающий своё сердце беспричинной верой во что-нибудь: в человека, во Вселенную, в перемены. Доказано жизнью, что сама жизнь в этот миг есть парадокс, казус и вымысел. Я – всего лишь цепь случайностей, воплощённых в учебнике Бога, который никто не читает. Комната не обретает от этого смысл. Телевизор поглощает и её, и надежду, и терпение. Надеяться – значит, чувствовать бесконечное пространство, которое вот-вот закончится. Мой ящик существует, но, как и все остальное, не имеет права на это.
Мать заходит в дом, наполняя его печалью. Она сообщает мне, что уволилась с работы.
За этим должен последовать логичный вопрос, требующий ответа. Но я молча поднимаюсь с кровати и начинаю разгружать пакеты с едой, которые она принесла.
Поразмышляв мгновение около гардероба в прихожей, она смотрит в окно и шёпотом говорит мне о том, что не знает, как жить дальше.
Конечно же, знаешь. Иногда мне казалось, что для неё не существует неразрешимых ситуаций. Любая проблема должна превращаться в возможность. И если впервые за восемнадцать лет мать дала слабину, это не значит, что она потерпела поражение. Это значит, что она решила участвовать в другом турнире.
Нарушая молчание легкомысленного бытия, и, слившись в единое целое с пространством, которое окружает мою мать, я говорю ей, что вскоре уезжаю в столицу.
Настигая обыденность в простоте изложения, все же, приходится изредка думать о том, что будет дальше. Наскучившее, бессмысленное, эгоцентрическое время. Будущее прикоснулось холодным клинком прямо к моему горлу. Вот так неожиданно закончились школьные годы.
Сквозь боль и ощущение моего будущего отъезда, она спрашивает, как скоро я покину родной дом. Она знает, что я больше не тот светлый краснощёкий мальчик, который раздавал игрушечные автомобили всем и каждому, носился по двору с мячом назло соседям и читал допоздна сказки, которые знал наизусть. Теперь она хочет вернуть время обратно – оно пронеслось пьяным сном перед глазами, и судорожно откликнулось в материнском сердце. Она хочет, чтобы её сын был счастлив.
Покорять невесомость лучше на словах. Вообще-то, я неплохо сдал экзамены, и, как упоительный своими иллюзиями абитуриент, могу рассчитывать на что-нибудь высокомерное. К примеру, художественный вуз. Задумчиво молчать я уже умею, но этим денег не заработаешь.
Через пару дней я собираюсь уезжать. Мать хочет, чтобы я поступал на экономический. Я говорю, что мне нравится такой вариант, но, перебирая в мыслях отчуждённость одних вещей от других и находя в этом одну пустоту, я понимаю, что мне все равно и я просто не хочу её расстраивать. Малышку возьму с собой, потому что не могу допустить переживаний мамы, когда один залп сменяет другой, и на заре поднимается мёртвый дробительный дым. Вместо этого говорю матери, что все будет хорошо. Очередная фраза из моего бардачка безнадёжности.
Чем дальше, тем больше несуразицы. Кто бы мог подумать, что быть взрослым, это худшее, что может произойти с человеком. Поставив кляксу под фотографией с каменным лицом, ты делаешь выбор. Выбираешь вуз, работу, судьбу, жизнь. А уже потом выбираешь банк, супермаркет, квартиру, мечты, грехи и традиции. После этого религию, друзей и домашнего питомца. И, наконец, ты выбираешь огрызок времени, в пределах которого ты перестанешь существовать. Некоторые покупают место на кладбище, но для меня это чересчур самовлюблённо – полагать, что ты нужен земле, которую ни разу не благодарил при жизни.
- Ты обещал рассказать историю до конца, - произнесла Маша, усевшись на красный диванчик столичного плацкарта.
Указав место припыленным шторам, мы улыбаемся, словно рыбы в аквариуме, и машем вслед родителям. Что скрывается за улыбкой, наверное, знает любой человек, которому пришлось прощаться с родными душами. Их облики постепенно скрываются в тени железного локомотива, который несёт вас в неизвестность. Я чувствую эту твёрдую, кирпичную грусть, осевшую где-то глубоко внутри. Я вижу в окне мелькающие силуэты деревьев, машин, людей, блокпостов. Я слышу выстрелы, что исходят от мрачного горизонта, постепенно поглощавшего июньское солнце.
Люди не хотят ничего ни слышать, ни видеть. Они заметно устали. На столиках появляются огурцы, помидоры, колбаса и бутерброды. Я достаю из рюкзака связку бананов и угощаю Машу. Все в порядке, но мы почему-то все время думаем о худшем, будто так и должно быть.
- Они такие ворчливые, – малышка шепчет мне на ухо.
- Кто?
- Эти люди.
- Они любят общаться.
- Они похожи на хоббитов.
- Действительно, - я осмотрел весь вагон, - это маленькие хоббиты. Ворчливые, но добрые.
- Они есть в твоей истории?
- Конечно, есть. Вот послушай историю о них.
Маленькие хоббиты слышали взрывы и осознавали не только свою беспомощность, но и собственную ненадобность. Им казалось, что великолепный мир, созданный таким прекрасным и масштабным, наполненный живой волшебной природой и добрыми существами, не может в одночасье восстать против них. Должно быть разумное объяснение, которое успокоит любого суматошного хоббита и наполнит ответами копилку вопросов от юных кудесниц.
Хоббиты имели своеобразный нрав, временами, чрезмерную напыщенность относительно разнообразных тем, будь то мораль, религия или искусство. Не стоит винить их за это, потому что истинное лицо хоббита всегда было искренним, немножко глупеньким и смешным. Они все делали, прислушиваясь к сердцу, а значит, были настоящими хоббитами.
Маленькие существа в огромной и необъятной Вселенной. Достаточно знать, что каждый из них вносил свою лепту, как в бесконечность времени, так и в сохранение ускользающего момента где-то на подкорке памяти. Жизнь хоббита происходит согласно собственным законам. Каждый живёт в меру ограниченности вакуума, музыки, дня недели и даже стрелок на циферблате. И, несмотря на осознание рутинной повседневности, каждый хоббит доволен своею жизнью ровно настолько, насколько позволяет самому себе. Счастье кроется не в мелочах или великих свершениях, оно там, где ты разрешаешь ему существовать.
Вокзальная суматоха вперемешку с неопределённостью моего будущего маршрута создавали ужасно-застывшую картину пьяницы художника. Маша предложила для начала найти выход из этой бесчеловечной агонии, очаровывающей глаза, которые хотят остаться в темноте, а не смотреть на загаженный пол.
Столица встретила нас так, как и подобает большому городу. Она встретила нас людьми. Мы мгновенно попали в поток сумасшедшей возни и ощутили эту неиссякаемую энергию беспокойства, так или иначе хлопотавшую на благо своих хозяев. Чтобы спастись в подобной ситуации нужно, как и во всех остальных, не обращать внимания и постараться стать единым целым с толпой – пусть даже на секунду. Это не спасёт от разочарований, но сохранит пучок нервов и сэкономит время.
Мы скользили сквозь толпу, словно фигуристы под симфонию Баха. Маша у меня что-то спрашивала, но я совершенно ничего не слышал, будто не гул метро, а действительно гений классика забил мне уши.
- Что будем делать? – спросила Маша, когда мы наконец-то оказались на улице в тени какого-то искривлённого временем дерева.
- Едем подавать документы.
Процесс подачи документов в университеты не сложный, но утомляющий. Мириады юных бюрократов собирают информацию о других, более обнадёженных, что называются будущим офисным планктоном. Все это радостные моменты жизни, которые обычный человек воспринимает довольно эмоционально. С другой стороны, его можно понять: высшее образование, каким бы оно не представлялось в твоём смышлёном мозжечке, даёт уверенность в том, что перемены возможны. Поэтому каждый человек не преминет возможность вырваться из грязи в князи, пусть даже этот процесс будет засвидетельствован только на бумаге.
Пять бетонных коробок на мой выбор, пять цитаделей науки, пять произведений валюты, из которых нужно выбрать один-единственный, что разделит с твоим воображением свои кирпичные стены.
- Что дальше произошло с девочкой? – спросила Маша, когда мы сидели на лавке в огромном зелёном парке и уплетали вишнёвый пломбир.
Одним прекрасным утром в гости к Маше пожаловал её друг – храбрый рыцарь, которого звали Малыш. Он был весёлым и жизнерадостным, отважным и честным. Маша ему очень нравилась, но, то ли в силу своего возраста, то ли из-за слишком высоких чувств, он никак не мог ей в этом признаться. Он был таким же ребёнком, как и она. Он любил улыбаться, молчать и защищать хороших людей.
Недавно Малыш был посвящён в рыцари и получил специальный орден. За благонамеренные поступки, за отвагу, честь и справедливость, его признали первым при дворе Яблочного сада и единственным обладателем шоколадного меча. Подобные мечи передаются из поколения в поколение, в целости и сохранности, чтобы рыцарь мог продемонстрировать свой закалённый дух, бойцовскую выдержку и непоколебимую силу воли.
Малыш рассказывал интересные истории, как вдруг прозвучал рог виноградной лозы. Это значило, что приближается опасность, и все рыцари должны явиться в Яблочный сад.
Малыш обнял Сашу и молча убежал навстречу приключениям.
Он бежал сквозь горячий ветер, стараясь оторваться от собственной тени. На каждом шагу доспехи звоном раздавались по всей улице. Из своих домов выходили люди и смотрели прямиком на июньское солнечное небо. Необъяснимые облачные призраки окутывали во мрак светло-голубые небеса.
В саду его ждали маленькие рыцари, лорды и предводители фруктовых деревьев.
- Малыш, что это в небе? – озадаченно спросил Василь, принц речных земель.
Огромные тени приближались все ближе и ближе, и наконец, обретали пугающие черты.
- Это…- Малыш засмотрелся на секунду, - это драконы.
Они спускались на землю ужасным силуэтом, внушающим страх. Драконьи всадники осматривали местность, дома, сады и людей, что бездумно толпились, позабыв обо всем на свете. Люди не помнили ничего, что могло бы вернуть их храбрость и отвагу.
- Нам нужно позвать фею и волшебника, - сообразил Малыш.
Мы скитались от одного университета к другому, часами простаивали в очередях, понимая, что все можем закончить в любой момент. Но никто не собирался сдаваться. Чаще всего мысль о том, как бездарно растратить время превращалась в мысль, как бездарно растратить свою жизнь. Нет ничего возвышающегося над временем, и нет ничего, что может от него спрятаться. Все имеет свою геометрическую форму, что служит напоминанием о тленности и внезапной мере заканчиваться на любом отрезке, в любом промежутке.
Угнетённые количеством окружающих нас людей, и уставшие от бессмысленного ожидания, мы приехали в гости к нашей крестной маме, которая жила в столице со своей семьёй. К слову, это был ещё один летний вечер, когда совсем не чувствовалась свежесть заката, только пыль от прожаренной на сковородке столицы.
У крестной есть две замечательные дочки, что моментально нашли общий язык с моей Машей. Ещё у неё был грамотный и образованный муж, который променял жизнь на самогон. Так случается, когда человек опускает руки и смотрит только в стакан. Для одних людей, мечтой является выбраться из родного колхоза и жить в столице. Для других – выбраться из столицы в иное пространство. Все только ради того, чтобы убежать от себя, залить своё подсознание спиртовой настойкой и, тем самым, избавиться от наскучивших мыслей, людей, вещей и дней.
За целый день мы успели соскучиться по маме и папе. Благо, технический прогресс позволяет преодолевать физические расстояния, хоть и увеличивает расстояния душевные.
Мать рассказывала обо всем и понемногу, но чаще, естественно, интересовалась нашими с Машей успехами, самочувствием и настроением.
Я видел на экране эту хорошо замаскированную печаль, не знающую, куда ей деться. Закрыв двери в комнату, и оставшись наедине с моей собеседницей, я спросил её о том, что случилось.
Взрывы усиливались и учащались. Люди уезжали и бросали свои родные дома, хватая в спешке самое необходимое. Жизнь перевернулась с ног на голову, но от этого не стала лучше. Мне кажется, большинство людей размышляли о том, что она вскоре может закончиться.
Чем дольше это продолжается, тем больше тошнит людей. Хочется вернуться к чему-нибудь спокойному и обыденному, к скучному домашнему быту, к повседневным хлопотам и маленьким человеческим мечтаниям. И если человек, все-таки, способен ценить все, что его окружает и что ему полагается, то после событий, безжалостно обращающих пустоту в катастрофу, он готов отказаться от половины, только бы сохранить частицу от целого, частицу своего.
Оставшись без работы, мама решила уехать за границу в поисках нового солнца, нового неба над головой. Родные края не могли ничего предложить взамен, кроме одного названия. Ей нужен новый вызов, чтобы отвлечься, поставить перед собой новую цель и безмятежно двигаться вперёд.
Жизнь не всегда голосует за вас, более того, иногда она откровенно агитирует за других кандидатов. Задаёшь себе множество вопросов, но так и не можешь добраться до смысла. Люди разные, одинаковые, предаются греху индивидуально. Почему же одному суждено занять место другого и куда деваться другому? Вот так и вырисовывается очередная геометрическая фигура, когда судьба больше не ваш союзник, а одиночество – остров, на котором вы затерялись. Жизнь не даёт форы слабым и награждает побоями сильных.
Отец бурно отреагировал на решение мамы. Подробностей она мне не рассказывала, только о случае в загсе.
Вспыльчиво принимая решения и, скорей всего, ненавидя друг друга в самый тяжёлый момент, они вообразили, что дальше не смогут жить вместе. Добравшись за секунды до загса, они ворвались с единым желанием – скорей избавиться друг от друга. Родные люди, родные души, вот так за мгновение показывают Вселенной, что она не совершенна. Что слова так и остаются словами, а слезы имеют свойство высыхать ещё до встречи с ладонями.
Они забыли свои паспорта. Ни кто-то из них, а оба. Эмоции угасли, разум стал обретать ясность. Все потихоньку возвращалось на свои места, и судьба, в очередной раз, вмешалась со своими гаечными ключами в семейный механизм. Они осознали глупость и нелепость, и наверняка глубоко в душе посмеялись над собой. Кажется, в этот момент они обнялись, и простили друг другу эту бульварную авантюру. По крайне мере, мне нравится думать, что так и было.
Мама залила своими слезами, наверное, всю клавиатуру. Естественно, она не хотела, чтобы я рассказывал об этом Маше. Я сказал ей, что все будет хорошо. В этом я никогда не ошибался.
Мы чистили зубы перед зеркалом, кривлялись и строили гримасы.
- Ты уже такой взрослый! – внезапно выкинула Маша.
- Это можно заметить только по внешнему виду.
- Почему же?
- Представь себе мужчину, который рассказывает сказки.
Она засмеялась.
- Я не хочу взрослеть.
- Я тоже.
Через сапфировое озеро отец потихоньку переправлял людей. Они боялись того, что может случиться. Никто конкретно не в силах объяснить, откуда рождается страх и почему его невозможно унять, но люди боялись. За себя и своих родных.
Последние блики солнца ещё играли на уходящей волне, как издалека прозвучал драконий рёв. Маленькие домики не могли устоять перед огнедышащим величеством. Они превращались в пыль, забирая с собой всю память. Люди бежали кто куда, только бы спастись от хладнокровно настигающего пламени.
Маленькая лодочка передвигалась от берега к берегу, спасая обездоленных и совсем растерявшихся жителей. Они вынуждены покинуть дом, родной дом, годами даривший тепло, уют и особенные воскресные ароматы, будь то парное молоко или творожная запеканка. Кто и что, в чём предназначение и какой смысл подобных пакостей жизни – сейчас это не имеет значения. Люди остались ни с чем, с пустыми руками и голыми плечами. И каждый раз, приравнивая свой результат с наихудшим исходом, настигаешь себя в болеутоляющей мысли – спасибо, что мы живы.
Беда в том, что не все жители города могут выжить, особенно, если пламя беспощадно. Всякая история выводит на первый план своего героя, который, через бури и препятствия, наконец, добивается справедливости, мира и благоденствия. Но никто не пишет о тех, кто бесславно покинул эту историю, так в ней и не появившись.
Малыш слышал жалобный, медленный плач. Фея примостилась на листе подорожника, предаваясь горю и печали.
- Что случилось?
- Волшебник бросил нас, теперь мы одни, - сквозь слезы выговаривала фея.
- Почему он так поступил?
- Я не знаю, он исчез.
- Как раз тогда, когда он нам больше всего нужен.
- Он говорил, что мы вспоминаем о нём, только когда случается горе.
Сапфировое озеро принимало последних путников на свою штормовую волну, как вдруг, лодочка колыхнулась, и один из пассажиров мягко нырнул под воду. Отец бросился на помощь, когда в один момент гроза сцепилась с драконьей злостью, и приумножила её вдвойне. В шторм и ненастье, в мерцании отчаянных молний, пассажир, наконец, вернулся на место. Но лодочку понемногу уносило к берегу, и отец за одно мгновение остался в полном одиночестве, в самом центре сапфирового бедствия.
- А что же с ним будет… - обеспокоенно произнесла Маша, когда мы подходили к центральному входу в университет.
Весьма ухоженный, местами вычурный, но все-таки располагающий к себе, мой будущий вуз был выполнен в последнем духе технологий и пластиковых мечтаний. Время, как я уже подмечал, не стоит на месте. И нам приходится не стоять вместе с ним, дабы угодить – куда-то или кому-то. С точки зрения науки, время – это наша иллюзия и восприятие в рамках способностей. Стало быть, для тех же агностиков – с точки зрения особы, питающейся духовным опиумом – время – это Бог.
Именно поэтому я трачу маленькую частицу своего подросткового времени на несерьёзные размышления и детские сказки.
В огромном светлом холле, больше напоминающем коридор большого театра, было несколько стендов, сверху донизу облепленных абитуриентами и их родителями. Да, там был список счастливчиков. И да, я был одним из них.
Во многом благодаря своей семье, я все-таки понял, что это – претенциозное здание, интерактивная жизнь, модификация содержания – что это хорошо. Благодаря семье, я оказался здесь. Моя тень больше не будет скитаться в минувших формах в поиске глаголов и аксиом, а сможет обрести что-нибудь - характер, жанр или стереотип.
Моя радость была более сдержанна, чем у всех повелителей судьбы, выплёскивающих эйфорию посреди зала. Я улыбнулся, Маша меня обняла, мы вышли на улицу. Такое важное событие, впитывающее в себя множество переживаний и вариантов развития, что должно писать об этом целую книгу. Но сказать нечего – это как раз один из тех моментов, когда говорить ничего и не нужно.
- Что же случилось с девочкой?
Пока светлый город окутывала тьма, пока ярость испепеляла последние лоскутки веры, маленькие рыцари и лорды, среди которых затерялся наш герой Малыш, отчаянно боролись за последний нетронутый кусочек земли.
Маша чувствовала, что должна помочь своему другу. Но мама, которая оправилась на поиски волшебника, запретила выходить из дому, пока не появится отец.
В детстве всегда так – послушай маму, и сделай все по-своему. Не то, чтобы это плохо, но иногда приводит к огорчениям, как в собственной глупости, так и в собственных силах. Маша не оставляла место в своём сердце для логических размышлений, поэтому её утопический рейд, характерный для проворного и любознательного детства, был опасным, но необходимым.
Запыхавшись и не ощущая ни опасности, ни страха, она добралась за мгновение на площадь к своим друзьям. Дома были разрушены, город был охвачен пламенем, и среди всего инфантильного хаоса – несколько младенческих душ, ещё вчера фантазирующих о великих подвигах. Они дружно теснились на маленьких кирпичных плитках, чей бирюзовый цвет постепенно ослабевал перед сажей и пеплом.
- Возьмёмся за руки и не отступим! – отчаянно предложил Малыш.
Фея вылетела вперёд, плавно танцуя бриллиантовыми крылышками, в надежде остановить беспощадность.
Огонь вырвался внезапно и окутал её волшебную веру и магические облики.
- Нет! – закричала внезапно Маша, стуча кулаком мне в плечо. – Ты не можешь с ней так поступить!
Остальные драконы уже спускались с неба, как вдруг заметили кучку малолетних храбрецов.
Казалось, они были готовы окутать их пламенем, но что-то сотрясало драконью злость, самую ужасную и беспощадную. Внутри рождалось беспричинное сомнение, что чудовища чувствовали от взгляда ещё хранивших надежду детских глаз. Всадник бил плетью дракона, но тот отказывался выполнять его бесчеловечный приказ.
Оглянувшись, дракон мог заметить, какое горе обрушил на судьбу ни в чем не повинных людей. Стихия уничтожила земную жизнь, словно Гефест опустился с небес. И впервые животное смогло осознать всю бессмысленность своего существования. Дракон посмотрел в небо, сбросил всадника на землю и, чувствуя стыд и непростительную вину, взмыл в небо и растворился в дыму облачных скоплений.
- Верни её, верни!
Мать явилась вместе с волшебником, который взял на руки обгоревшее тело феи. В момент он наполнил её сердце жизнью, и она снова порхнула в небеса.
Волшебник, что отрёкся, но все же вернулся, как и вернулось в город спокойствие.
Одним взмахом своего посоха он смог вернуть домам их цельность и стойкость. Другим взмахом он вернул цветущие сады, солнечные лучи и свежий ветер. Пламя исчезло вместе с трусливыми всадниками, что скрылись в переулках и подворотнях.
Дети были основой Вселенной, что, казалось, зарождалась заново.
- А как же отец?
Когда-то мама рассказывала Маше легенды о синем ките, что обитал на дне сапфирового озера. Хранитель морской глубины откликнулся на зов отца и спас ему жизнь. Никто не мог подтвердить этого, потому что никто и никогда не видел синего кита, но отец был на берегу, и Маша бросилась в его объятия.
Теперь, когда добро заполонило улицы города, люди могли вернуться домой. Волшебник сделал все прежним и не оставил ни следа от катастрофического происшествия. Да, это было похоже на массовую прогулку через сапфировое озеро. Но одно исчезло навсегда – тот домашний уют, который существовал и который нужно обретать заново.
Вот так, детская наивность Маши, и рыцарская отвага её друзей остановили драконов и беспочвенную ненависть их всадников. Люди смотрели в светлое небо и мечтали о чем-то чудесном. Они были благодарны волшебнику, который исчез, как и хранитель морского дна. Жизнь снова бьёт ключом. И теперь пришло время рассказывать друг другу простодушные сказки, что скрывают намного больше, чем мы можем себе представить. Вокруг столько волшебства – нужно лишь присмотреться.
- Одно так и осталось непонятным, – заявила Маша, когда мы выходили из метро.
- Зачем все-таки прилетали всадники?
- Наверное, этого не понял никто.
Шагая вперёд взрослой походкой не стыдно присесть на обочине, около цветочных клумб или пшеничных полей, и вспомнить о своём детстве, предаваясь нежности и ностальгии. Ты не можешь отметить местоположение своего детства, но способен хранить его в своём сердце. Иногда нелепость и ребячество заполняют собой любой сосуд, дабы не оставить его пустым. В этом нет ничего постыдного, потому что, пройдя огромный путь, ты все-таки обернёшься назад и сможешь отыскать смысл лишь в родных душах, что невольно ассоциируются с праздником детства.
- Теперь ты студент, - подытожила нашу поездку Маша.
- Следующая глава в нашей сказке.
- Думаешь, она будет хорошей и волшебной?
- Не сомневаюсь.
- А что на счёт тех хоббитов, и лесных зверьков. Все ведь постепенно исчезнет?
- Это твоя фантазия, твоё богатство.
Мы вышли из непонятно откуда, и пошли в непонятно куда. И наша жизнь – всего лишь огрызок времени. Нас связывает друг с другом не любовь, а нечто необъяснимое и безымянное. И если окружающий мир граничит с твоим воображением, не переживай по поводу линии предела – границы можно размыть, и вокруг любая мелочь окажется обыкновенным сном, в котором множество вымысла, но нет смысла.
- И все-таки, мы с ней похожи, - довольно сказала Маша, пока звезды шептали друг другу свои секреты, а луна зевала от сказочных историй.
ID:
678396
Рубрика: Проза
дата надходження: 16.07.2016 17:22:14
© дата внесення змiн: 16.07.2016 17:26:00
автор: Antoshka
Вкажіть причину вашої скарги
|
