— А как это — приручить?
— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает: создать узы.
— Узы?
— Вот именно, — сказал Лис. — Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете...
...
Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других.
(с) Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький принц»
Кто-то давно в ракушку по горло врос. Кто-то неудержимо на свет несётся.
Каждый в ответе только за свой вопрос.
...Он расцветал душой, приручая солнце. Он трепетал и в блюдце ссыпал слова. Солнце лучилось радостью и дрожало, пело: «Меня позвали! Меня-а позва-а-а...» Мир озаряя светом, к Нему бежало. Счастье сверкало тысячами лучей, было цветным и нежным, смешным и мудрым. День ото дня дышалось лишь горячей. В счастье рождалось новое. Каждым утром солнце спешило встретить Его.
И вдруг...
Прочный забор, без щелей, дверей и окон. И обходя смущённо за кругом круг, солнце осознавало, как одиноко. В страхе брело оно по своим следам множество дней. Ни выхода нет, ни входа... Недоумённо тыкаясь тут и там, горько мерцало в солнечную погоду азбукой Морзе: «Слышишь? Ответь, ответь — ты ли в обиде, я ли уже не любо?»
Видно, оно забыло простую вещь: Он — человек. А люди — такие... люди. Хуже напасти им открывать сердца. Им безопасней прятаться за заборы, издалека сияние созерцать и защищать глаза, надевая шоры.
...Солнце не гаснет, слёзы не льёт (их нет), просто уходит прочь, перестав быть нужным. Солнце уходит, свой ненавидя свет, чёрным пятном тоски отражаясь в лужах.
