Кобзарь был как настоящий. Потертые широкие синие штаны, которые можно было сразу принять за шаровары, белая широкая рубашка с вырезом, клок длинных волос на бритой голове, который можно было принять за “оселедец”, ну и, конечно же, бандура - вот что отличало его от обычных попрошаек и просто людей, играющих для заработка в городе Харьков. Тем не менее, самой распространенной фразой, которую он мог услышать от толпы по отношению к нему была - "Ух ты! А он настоящий?". На удивление это вопрос задавали не только дети. Правда, никто за всю его карьеру так и не рискнул задать этот вопрос Настоящему Кобзарю. Он был единственным официально признанным кобзарем среди попрошаек своего города, что не могло не создавать ореол почета вокруг него, и которым он честолюбиво пользовался. Внешний вид Настоящего Кобзаря как - будто автоматически возвышал его над остальными, и никто не решался даже слово ему сказать, а уж тем более поспорить, насчет "места выступления". Это была даже не боязнь по отношению к нему, а нечто вроде, как ни странно, уважения. Как - будто его "святость" попросту не подлежала сомнению. Самые лучшие места всегда были в его власти. Но он никогда не оставался на одном. Если в понедельник он играл возле памятника Шевченко, то в среду он был уже возле Мемориала.
Он играл на пушкинской и наслаждался как обычно постоянно останавливающимися на нем восторженными взглядами прохожих. Спустя некоторое время он заметил, что две фигуры уже как минут десять смотрят на него. Взгляды их были еще более восторженные, чем у остальных. Это была довольная молодая женщина с мальчиком лет дести. По их разговорам он понял, что это американцы или англичане. Английского он не знал, но был практически уверен, что они оба рассуждали на тему настоящий ли он....Женщина подошла, улыбнулась и кинула ему 50 гривен. Постояв еще некоторое время, они ушли. Кобзарь почувствовал нечто вроде воодушевления даже не из-за денег, а из-за того, что вот такие вот иностранцы были впечатлены если не его игрой, то, во всяком случае, его видом, его особенностью. Нужно сказать, что, тексты песен, которые он исполнял, было очень трудно разобрать. Зачастую прохожие подходили как можно ближе к нему, но кроме отдельных слов на украинском языке ничего больше понять нельзя было. Он попросту бубнил себе под нос. Но зато играл на бандуре он прекрасно. Музыка была на редкость мелодичная, да и если она и не была такой, звучание бандуры было редким явлением в Харькове, и от этого музыка становилась если не красивее, то экзотичнее, что зачастую имеет одинаковое значение. Но играл он действительно хорошо. Никто не знал, что это за музыка. Да и не важно это было.
Обычно он играл с 6 до 18. Вобщем - то рабочий день у него был не нормированный, и он мог уйти, когда хотел. Но он это делал крайне редко и сегодняшний день не стал исключением. Он уже давно заметил через дорогу маленькое кафе. Он помнил его еще по своей молодости. В нем тогда продавали очень хорошее мороженое различных видов. Сейчас его снова открыли с тем же названием. Это сейчас становилось модным - открывать пользующиеся когда-то славой кафе с тем же названием. Кобзарь решил сегодня в него зайти. Ровно в 18 он поднялся с бордюра на котором играл, положил бандуру в чехол, и перекинув его через плечо направился в кафе. Обстановка в нем полностью поменялась. Да и народу в нем почти не было, в отличие от прежних времен, когда они чуть ли не с утра занимали здесь очередь. Только возле окна сидела компания из двух парней и девушки. Компания сразу же обратила внимание на кобзаря. Но конечно ему их было мало. Тем не менее, он подошел к продавщице, которая также с любопытством стала его рассматривать, и попросил меню. Немного замешкавшись, женщина все же дала ему меню. Не отходя от прилавка, кобзарь быстро пробежался по наименованиям мороженного, и разочаровано вернул меню обратно. Дело было даже не в высокой цене. Он просто понял, что это уже явно не то мороженое. А не То мороженое он мог и так купить в любом магазине. Тем более довольно большую роль сыграло отсутствие большинства посетителей в кафе. Так бы он, пожалуй, остался и смог бы лишний раз побыть объектом всеобщего внимания.
Он вышел из кафе и направился в дворик неподалеку, где находились гаражи. Отперев один из них, он открыл машину и сел в нее. Положив бандуру на заднее сидение, он достал из кулька одежду. Снял грим. Через несколько минут он сидел в черном костюме из под-которого выглядывала белая футболка, а под ней цепочка. на голову он надел шляпу с короткими полями. Он выехал на дорогу. Сегодня он решил не ехать сразу домой, а немного прогуляться по городу. Он поехал подальше от центра - хотелось найти место, где будет как можно меньше машин и людей. Но это ему быстро наскучило, и он просто стал разъезжать по улицам города. Также как и в первую половину дня на него постоянно обращали внимание. Правда теперь уже на него, а на его машину фирмы Alfa Romeo, которую также как и кобзаря было довольно трудно встретить в Харькове. Было уже около 23, когда он подъехал к речке. Остановив машину недалеко от моста, он подошел к нему, достал сигарету и закурил. Так он простоял с сигаретой несколько минут. Его размышления прервали крики какой-то компании, проходившей мимо моста. Судя по крикам компания уже была "готова". один парень из этой компании вдруг остановился и закричал "Народ, смотрите, это нереально, это ж Кобзарь! Ну, тот самый, что мы прикалывались тогда настоящий он или нет!" Дальше было трудно уже разобрать, что он кричит, так как кто-то из компании схватил этого парня за руку и потащил за собой.
Кобзарь все еще стоял возле речки, когда часы на Успенском соборе пробили полночь. Кобзарь вдруг подумал, а что если сейчас вытащить бандуру, сесть прямо на этот мост и что-нибудь сыграть. Просто сыграть что-нибудь для себя. Даже не надо будет одеваться во всю эту одежду, гримироваться, умышленно бубнить себе под нос стихи Шевченко, чтобы сложить полное представление о себе - Настоящем Кобзаре. Но тут он вспомнил о сыне, который обещал прилететь на этой неделе ночью. Будучи очень занятым человеком, он никогда не мог сказать отцу точную дату и время своего визита. Откуда он будет лететь - с Москвы или Болгарии? Кобзарь плохо разбирался в бизнес-делах своего сына. Знал только, что он занимается недвижимостью и руководит одной из самых серьезных фирм данной сферы во всем СНГ. Сын, который обеспечивал его нынешнюю жизнь. Но приедь он сегодня, несмотря на то, что они не виделись уже несколько месяцев, Кобзарь все равно завтра будет играть. Будет играть на том самом месте, где сейчас стоит его машина. Хотя возможно это станет тем самым исключением, когда он уйдет со своего места пораньше.
ID:
85717
Рубрика: Проза
дата надходження: 24.07.2008 22:42:48
© дата внесення змiн: 24.07.2008 22:42:48
автор: Al Panteliat
Вкажіть причину вашої скарги
|
