| Сторінки (1/2): | « | 1 | » |
[b]Оригінал, Іван Світличний[/b]
Не будьте самовбивцями дарма.
І. Драч
Не люблю я, братове, ритуальної смерті.
Смерть — не дура. У неї є свій інтерес.
Сто разів воскресай, хоч із понтом помер ти,
хто повірить, що ти достеменно воскрес?
Гра в життя для живих – до шахрайства подібна,
Гра зі смертю для смертних – не гра, піддавки.
Смерть без програшу грає, не вертає ходів нам.
Смерть – гросмейстер, а ми в її грі - пішаки.
Що ми чиним, братове? Невже навіжені ми,
що в чаду словоблудства і самообмов
убиваєм в собі ненароджених геніїв,
на Голгофі цинізму ґвалтуєм любов?
Гинуть гиблі серця в летаргії без просипу,
душить заячі душі розперезаний страх.
Ми ж, убивство вчинивши, затаєно носимо
в саркофагові тіла непохований прах.
Щодень Божий вчиняє душа самогубство,
і не треба їй шибениць, куль і отрут.
А воскреслих не густо між нами, не густо!
За убивцею – вбивця, на трупові – труп.
Камікадзе душі окуповують душу
і заложники смерті, в засаді сидять.
Пробі! – крикнути хочу... Та змовчати мушу:
сам я грішний, братове, і вам не суддя.
[b]переклад[/b]
Не совершайте суицид напрасно.
И. Драч
Не люблю, брат, смертей ритуальных я что-то.
Смерть – не дура. Есть свой у неё интерес.
Хоть сто раз воскресай, хоть и умер с почётом,
кто поверит, что ты в самом деле воскрес.
В жизнь игра – плутовству для живущих подобна.
Смертным игры со смертью – всегда поддавки.
Смерть в игре никогда не воротит ходов нам.
Смерть – гроссмейстер, а мы – пешки, души, штыки.
Что мы делаем, братья? Совсем офигели мы,
что в угаре само-клеветнических слов
убиваем в себе не родившихся гениев,
осквернив на Голгофе цинизма любовь?
Гибнут слабых сердца в летаргии ментальной,
давит заячьи души безудержный страх.
Мы ж, убийство содеяв, упрятали тайно
в саркофаг тела не захороненный прах.
Суицид наших душ, что ни день – перед Богом,
не потребен им яд, пули иль эшафот.
А воскресших меж нами – совсем и немного.
Труп – на трупе, палач за убийцей встаёт.
Камикадзе души оккупируют душу,
и заложники смерти в засаде сидят.
Должен я промолчать, хоть и крик – горло душит,
ибо сам грешен, братья, и вам не судья.
*
Не люблю, я смертей ритуальных, ребята.
Смерть – не дура. Есть свой у неё интерес.
Хоть воскресни сто раз, хоть умри трижды свято,
кто рискнёт подтвердить, что ты вправду воскрес?
Для живых в жизнь игра – нечто вроде подлога,
ведь для смертных со смертью играть – сущий крах.
Смерть закончит игру, не вернув нам залога.
Смерть – гроссмейстер, а мы – пешки в чьих-то руках.
Что мы делаем, братья, уж не помешались ли,
коль в угаре самобичевания вновь
убиваем зародыш своей гениальности,
обесчестив на плахе цинизма любовь?
Гибнут нищих сердца в летаргии покоя.
Души заячьи стиснул мучительный страх.
Мы же, грех совершив, тайно носим с собою
прах убитой души в саркофагах-телах.
Суицид ежедневный души – как искусство.
Не нужны ей ни яд, ни петля, ни свинец.
А воскресших – не густо меж нами, не густо!
За убийцей – убийца, на трупе – мертвец.
Оккупируют душу души камикадзе,
а заложники смерти – стоят начеку.
Крикнуть бы: “Караул!” – но молчу, ибо, братцы,
сам я грешен и быть вам судьёй не могу.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=1034371
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 28.02.2025
Сяргей Грахоўскi_Ветразь
У выраі ветразь знікае
За хваляй, нібы на спачын,
І змора яго не злякае,
Не спыніць тугой далячынь.
У змроку зіхоткая здрада
Завабіць хлуснёй у віры,
На золку сканае прынада
І кволы прамень на жвіры.
Раптоўна згаданыя мроі
Ў карунках пяшчотнай тугі
Павольна знікаюць, як строі
Ў бязважкасці кволай смугі.
Знікае ўсхвалёваны ветразь:
З кунегаю пільна сачу,
Як водар аздобіў паветра,
І ў бездані знічкі лічу.
[b]переклади[/b]
На юге, в волнах исчезает,
тот парус, что ищет покой.
Усталость его не пугает,
и даль не задержит тоской.
В пучину обманчивым светом
заманит измена из туч.
Но сгинет приманка с рассветом,
как в гравии тоненький луч.
Мечты, что явились нежданно,
на нежной тоски кружевах,
стежками расходятся плавно
в легчайших, как пух, облаках.
Взволнованный парус исчезнет,
с любовью слежу до утра,
Как звёзды срываются в бездну,
и запахи носят ветра.
Вот парус на юг уплывает,
ища за волнами покой.
Усталость его не пугает,
и даль не смущает тоской.
Во мраке сияя, измена
обманом в пучину манит,
но утром погаснет мгновенно –
лишь лучик падёт на гранит.
Мечтаний, нахлынувших сразу
в тоски неземной кружевах,
так медленно тает убранство
в дрожащих над морем дымках.
Но парус исчезнет, как грёзы,
я нежно слежу до утра,
считая упавшие звёзды,
чей запах разносят ветра.
За волны, в ирей отбывает
тот парус, ища свой покой.
Путь дальний его не смущает,
не держит истома тоской.
Измена, сверкая во мраке,
манит его в водоворот.
Погаснет обманчивый факел –
луч в гравий, с рассветом, падёт.
Внезапно наплывшие грёзы
в узорах нежнейшей тоски,
исчезнут незримо, как росы,
как лёгкие грусти дымки.
И парус пропал за волною.
Я с нежностью чутко слежу,
как воздух искрится мечтою,
и звёзды на дне нахожу.
В Элизий парус уплывает –
на отдых, будто за волной.
Его усталость не пугает,
не остановит даль тоской.
Измена заблестит во мраке,
маня обманом в вихри туч.
Приманки отсыреет факел –
как в гравий канет хрупкий луч.
Мечты, нахлынувшие кряду,
в печали нежных кружевах,
Растают плавно, как наряды,
в легчайших, тонких облаках.
Тревожный парус исчезает.
С любовью пристально слежу,
как запах воздух насыщает,
и в бездне звёзды нахожу.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=1031258
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 22.01.2025