| Сторінки (6/507): | « | 1 2 3 4 5 6 | » |
Я говорила с тобой так долго –
горло не выдержало.
Господи, если ты еще помнишь,
кто Ты – всё – выслушай…
И не души – ты ведь знаешь, без голоса
даже продолжу
свой монолог, до тебя сквозь погосты
выкричу, Боже,
эту молитву – не сможешь закрыться
всеми церквами.
С курса сбиваются черные птицы –
это рыдаю
я – чтобы слышал и чтобы заметил
там, на постели
стылой, стерильной становится белым
теплое тело.
Белым становится – слишком до срока,
надо вернуть бы…
Я говорю с тобой долго и много –
с этой минуты
стану еще голосистей, как скальпель –
небо разрежу,
чтобы увидел: в убогой палате –
звонок и грешен –
воска податливей – ну же – потрогай! –
спит человечек.
Если ты мнишь себя знающим Богом –
глянь-ка – отмечен
вечностью. Только споткнулся нелепо,
лег и забылся.
Надо бы память вернуть, чтобы в небе
черные птицы
не затмевали твоих откровений,
ласковый Боже.
Надо бы, чтобы пустилась по венам
жизнь и подкожно
время текло, и ходил по планете
твердо – до срока.
Я докричалась. Плевать, что ответом
выжжено горло…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=207729
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 25.08.2010
Слышишь ли ты, как я беру тебя за руку?
Может, и к лучшему, что не успела уйти…
Долго ты спал, просыпайся же, ладо, нейтральные
воды окончены. Славный Харон возвратил
к берегу лодку. Смотри – распускаются заново –
пусть бы и к осени – ландыши. Ладо, дыши!
Чувствуй – я крепко беру тебя, заново, - за руку –
пусть бы и рядом не я. Продолжается Жизнь.
По серебру растекается гуща кофейная.
Я не гадаю. Я вижу: не время – уйти.
Может, и к лучшему, что для меня не потеряны
искры безумных и радостных глаз твоих.
Как же – уйти?! Если смотришь – всё так же немыслимо,
не ожидая предательства из-под полы.
Слышишь – держу тебя за руку! Вот она – истина
необратимой и неумолимой любви…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=207728
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 25.08.2010
1
Жадно целуешься – будто жалишь.
Разве – в последний? Пожалуй, да…
Выжжена жажда, нелепа – жалость,
танец на остром хребте окна –
не оступиться. Немеют губы,
страстно искусанные – тобой.
Искус мускатом пропахший. Грубо –
скажешь: моя, и уйдешь – домой.
Ровно до следующей странной жизни.
Губы наутро болят и пьют
воду сырую. Толпятся мысли,
жадно удерживая твою
душу – под нёбом – твой вкус и запах
незабываемы – как мускат.
Ты – настоящий. Ты – мой. А завтра
важно ли мне, кого целовать
будешь, безумствуя и смакуя
крепкий коньяк бесприютности. Ты -
нежность и жажда. Предельно живу я
в сиюминутности дикой любви
2
Традцать часов и три минуты
думаю о тебе.
Ночи второй такой не будет,
сколько вина ни пей,
сколько ни бегай по кругу – небо
так же не зазвенит.
Звезды срывались горстями – белым
и раскаленным мир
был до рассвета. И в 5.15
Бог меня разбудил,
чтобы еще – тобой – любоваться
молча могла. Мои
злые глаза повидали много,
многих с ума свели.
Спи, мой хороший, не буду трогать –
крепко устал. Уйти
верно – успеешь. И будешь долго
в мире искать покой.
Только сейчас – ни дорог, ни боли.
Тихо. И я – с тобой
3
Было слишком много сказано
за одну большую ночь.
Потому теперь неясно мне
чем друг другу мы помочь
сможем. И звонить – не хочется,
не найти уже слова –
новые. И полуночницей
я смотрю на облака,
скрытые за черной ретушью,
чувствую, что хорошо
быть на свете. Но последыши
памяти скулят: ушел,
замолчал. Уже – всё сказано,
выпито – до пустоты.
Ночь – за жизнгь. И слишком разными
утром оказались мы…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=206985
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 20.08.2010
1
Оледенела ладонь –
горный хрусталь января
светел. Ни горе, ни боль
не потревожат. Земля
спящей царевной лежит
в Божьих, уставших, руках.
Лед. И вокруг – ни души.
Ты далеко от меня…
2
Снится под нежитью дней,
под одеялом дорог
теплое что-то. Земле
видится нежность. Но Бог
словно чужой и чумной –
не дотянуться вовек.
Бесы толпятся гурьбой.
Брежу, молюсь о тебе…
3
От занавески – сквозной
ветер – и ставни поют.
В комнату, в явь, в аналой
поля врывается – звук.
То ли архангелов хор,
то ли – капель за окном.
Сердце расхрыстано. Вот –
ты на пороге моем…
4
Не насмотреться земле
в Божью лазурь поутру.
Вместе! – и пятится смерть.
Золото зерен – во тьму
Леты. Обнимет вода,
и захлебнется рассвет
радостью. Мимо – года.
Верю и внемлю – тебе…
5
Слишком дождю – хорошо
в мякоть земли уходить.
Мается – может, еще
небо я не долюбил...
Хлещет сомнений гроза
поле – по жарким щекам.
Черным легла борозда:
ты не оставишь меня?...
6
Вещие сны января
к лету сбываются. Льнет
жемчуг росы. И янтарь
манит бесстыдным огнем.
В мареве вольной любви
новых дорог оберег
топью окажется. Нить
я оставляю – тебе…
7
Может ли луч удержать
солнце на месте? Летит
к небу живая душа.
Пух тополиной любви
мечется, ищет – ладонь,
чтобы припасть и застыть.
В землю уходит огонь.
И рассыпаемся «мы»…
8
Сотни осколков. Стекло –
к счастью. Зеркальная блажь.
Вдребезги небо! Покой
после смятения. Пляж
белый, песчаный, пустой.
Волны вполне улеглись,
пену оставив. Тобой
неразрешаема – жизнь…
9
Быть – это ветра быт
в поле. Пылить – и только.
Зерна взросли. Но пыл
пеплом осел в ладони.
Новая жизнь – сильна,
память еще сильнее.
Мямлит и ждет сентябрь,
чтобы ты вспомнил – первым…
10
Время бредет вослед.
Осень к утру седеет.
Город впадает в бред,
плачут в тоске аллеи.
И ностальгии ком
в горле. Простужен ветер.
Листья легли в альбом
памяти. Ты – не встретил…
11
В доме опять сквозняк,
только совсем некстати.
Бусы рябин звенят
слишком тревожно. Платья
сброшены с тополей,
в клочья платок изорван
облака. Всё же мне
ты невозможно – дорог…
12
На небе застыла пена –
холодная, как душа,
забытая Богом. Время
идет. Но неверный шаг –
один – и зима навечно
вернется. За нею – тьма.
По небу – Дорогой Млечной
спешу отыскать – тебя…
март 2010
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205534
рубрика: Поезія, Пейзажная лирика
дата поступления 12.08.2010
(сказка)
В большом лесу, на высоком дубе жила-была Соня-Полчок. Занималась она тем, что собирала желуди, орехи, ягоды разные. Между делом любила Соня и с соседями поболтать. Вообще, Соня была очень разговорчивой. И если не с кем было поделиться новостями, она просто напевала свою любимую песенку.
На прогулку за орехами и ягодами Соня обычно выходила вечером, ближе к ночи. Потому, что хоть и могла переспорить любую сороку, но вот других больших птиц побаивалась. Особенно Сову. Вечно та ей угрожала гнездо разорить и хвост общипать…
Вот как-то раз, гуляя по темному лесу, под кустом лещины Соня увидела что-то не совсем понятное. То ли орешек, то ли ягодка. Маленькое, кругленькое, и на вид очень даже съедобное.
Соня, не долго думая, схватила находку, и потащила ее в свое гнездо на высоком дубе.
- Пусть пока полежит, а когда придет день, попробуем, что это за лакомство такое, - решила Соня, и побежала обратно в лес – собирать хорошо знакомые желуди.
Вдоволь наевшись и захватив немного желудей про запас, Соня вернулась в гнездо, и мирно уснула. Проснувшись на следующий день, первым делом Соня стала рассматривать свою ночную находку.
- Хм, - задумалась Соня, - кокой-то очень странный орешек. Или это совсем засохшая ягодка? Надо показать это чудо Белке – уж она-то разбирается в орехах лучше всех.
---
И Соня понесла странный орешек своей подружке. Белка, увидев, что притащила ей Соня, от души рассмеялась.
- И зачем тебе понадобилась косточка абрикоса? – не переставая хихикать, удивлялась Белка, - разве тебе мало желудей и орехов?
- Какая такая косточка? – спросила Соня, окончательно сбитая с толку.
- Да самая обычная, свежая косточка, она еще даже засохнуть не успела. Наверное, кто-то у нас в лесу лакомился абрикосами, а косточку потерял…
- И что же с ней делать? Не выбрасывать же добро! – забеспокоилась хозяйственная Соня, - может, она тоже съедобная?
- В общем-то, да, - ответила смешливая Белка, - только ты вряд ли сумеешь ее правильно съесть. Тут нужно умение и опыт. Лучше отдай ее мне - а я тебе отсыплю дюжину свежих орехов.
- Ну уж нет! – улыбнулась хитро Соня, - ты меня не проведешь. Я как-нибудь сама разберусь с этой косточкой. Эка невидаль…
Соня забрала свое сокровище, попрощалась с Белкой, и опять побежала в свое гнездо. Полдня и полночи она пыталась разделаться с косточкой. Кусала ее, царапала коготками, била о крепкий ствол высокого дуба. И ничего. Ни разломить, ни откусить кусочек косточки так и не удалось. Уже в полночь, намаявшись и проголодавшись, Соня оставила свои попытки. Выглянув из гнезда, она даже охнула:
- Как же я засиделась! Надо уже давно выходить за желудями…
И побежала Соня на свою обычную ночную прогулку, аккуратно положив косточку абрикоса на почетное место среди съестных припасов.
---
Но только отбежала Соня от своего гнезда на приличное расстояние, как к высокому дубу подлетела ее старая неприятельница – Сова.
- У-ух, у-ух! – грозно крутила головой Сова, - ушла Соня, ушла. А я вот ее проучу…
И Сова принялась доставать из гнезда Сони самые вкусные припасы.
- У-ухвачу и у-улечу! – грозила Сова кому-то невидимому.
А Соня, как будто почувствовав беду, уже неслась с другой стороны леса к своему гнезду.
- Кыш, кыш! – закричала что есть силы Соня, - не твое, отдай!
Но она была слишком маленькой, а Сова слишком грозной.
И Соне оставалось только издалека ругать Сову. Потом, подсчитывая убытки, Соня поняла, что не так уж много утащила противная птица. Но самое главное она все-таки забрала: бесценную косточку абрикоса!
- Чтоб тебе подавиться! – чуть не плакала Соня, - сама бы нашла – и радовалась. А то вишь, у маленьких отнимает…
Соня погрустила-погрустила, да и пошла спать. На этот раз не до утра, и даже не до полудня, а прямо до весны. Ведь за всеми делами, прогулками и тревогами, почти незаметно в лес пришла осень – самое время впадать Соне в спячку.
Но Сова, в отличие от Сони, так долго спать не собиралась. Она сидела в своем дупле, и решала, что делать с добычей.
- У-ух ты, у-ух ты! – задумчиво ухала она, рассматривая косточку, и вздыхала: жаль, что не мышь.
В конце концов, надоело Сове рассматривать косточку.
- У-ухвачу и проглочу! – решилась она, и попыталась ухватить и проглотить.
Но не тут-то было. Косточку никак не получалось проглотить целиком. А расколоть ее Сова не умела.
- Тьфу ты! Фу-у! Чуть не подавилась, – начала кашлять Сова, и выплюнула косточку.
- Вот тебе наука – нечего чужое брать. Неизвестно еще, чем это обернется… - засмеялась пробегающая мимо Белка.
- У-уходи, у-уходи! – замахала на нее крыльями Сова, без тебя худо. Бегают тут…
---
А косточку подхватил ночной ветер, да и унес на болото, что было прямо за лесом.
Плюх – упала косточка на кочку посреди болота. И этот самый «плюх» тут же был услышан. Старый рыжий Лунь, живущий на сухом болотном бугорке, насторожился.
- Кто это там ходит? Может, мышка заблудилась… - подумал Лунь, и полетел на разведку.
- Ты смотри! Яичко, что ли, кто-то оставил? – удивился он, заметив на кочке косточку, - а ну-ка, ну-ка…
Он аккуратно взял в клюв косточку, и полетел в гнездо.
- Во-от, - приговаривал Лунь, укладывая находку в центре гнезда, - сейчас будет яйцо всмятку.
И, прицелившись, Лунь стукнул по косточке своим большим клювом. Какого же было его удивление, когда косточка и не подумала разбиваться.
- Это еще что такое! – запищал от боли Лунь, - так же и клюв сломать можно!
Он еще раз, осторожно, попробовал добыть из косточки яйцо. Но ничего не добывалось, и только голова стала болеть.
- Да уж, я вам не дятел, - окончательно расстроился Лунь, - вот и поел…
Он долго соображал, какое еще применение можно найти для неправильного яйца. И так как птенцы Луня давно выросли, игрушки ему уже не были нужны, а забивать крепким яйцом в гнезде было нечего, то пришлось находку выбросить. Ну не тащить же в дом всякий хлам!
Лунь подхватил яйцо-косточку, отнес его подальше от гнезда – чтобы опять на глаза не попадался, и выбросил прямо на лету.
---
- Ой! С неба упал большой жук! Смотрите, смотрите! – запищал Шустрик.
Шустрик был самым младшим и самым беспокойным детенышем Землеройки. Он всегда находил что-то ненужное, отставал, и начинал пищать не своим голосом. Мама тут же бросалась к нему, и, увидев, что это опять ложная тревога, не больно шлепала его по носу. Тогда Шустрик весело взвизгивал, хватался за хвостик старшего брата, и всё семейство продолжало путешествие по болоту, лесу или полю.
Надо сказать, что именно возле болота Шустрик чаще всего находил что-то необычное. То очень яркий цветок, то пятнистую лягушку, а то и вовсе глазастую стрекозу. Мама всё время объясняла Шустрику, что гоняться за всякими странными созданиями не только глупо, но и опасно. Но несмотря на царапины, ссадины и укусы, Шустрик продолжал приставать ко всем подряд.
Так было и сейчас. Запищав на всю округу от радости, он кинулся со всех ног к упавшей косточке.
- Мой жук, мой жук! – сообщал он всем вокруг. И его даже не смущало то, что жук был огромным, чуть ли не больше самого Шустрика.
- Мама, мама! Посмотри, что я нашел! – всё пищал храбрый детеныш Землеройки. И та уже бежала, чтобы на всякий случай проверить – не случилось ли чего нехорошего.
Конечно, как она и ожидала, случилось только то, что Шустрик опять нашел что-то совершенно ненужное.
- Ну и зачем это тебе? – рассердилась Землеройка, - что ты меня всё время пугаешь просто так? А ну марш за муравьями!
И она привычно шлепнула Шустрика, чтобы тот не отставал от братьев.
Но в этот раз Шустрик оказался упертым как никогда.
- Не брошу жука! Давай возьмем его в норку! – хныкал он, путаясь под ногами у мамы, - ну давай возьмем…
- Да какой же это жук, глупый ты детеныш? – чуть не смеялась в ответ мама, - это же косточка непонятно чего – большая, несъедобная, и слишком тяжелая. Ты ее даже не поднимешь.
- А вот и подниму! – не унимался Шустрик, - а если не подниму, так перекачу.
И он действительно своим длинным носиком стал подталкивать косточку. Понемногу, понемногу и дело пошло. Сильно-сильно упираясь лапками в землю, Шустрик пыхтел, пищал, но не останавливался.
- Докачу, обязательно докачу! – едва слышно говорил он всем вокруг.
- Но зачем? – совсем уже растерялась мама, - что бы будешь делать с этой косточкой?!
- Я спрячу ее. А когда придет весна, и вода станет заливать нашу норку, я закрою вход косточкой. И все мы спрячемся за ней от наводнения.
- Надо же… - удивленно вздохнула Землеройка, - а ведь нашу норку и правда часто затапливает. Приходиться выходить наружу, а там столько опасностей для детенышей… Как это Шустрик догадался?
И она согласилась взять косточку с собой.
- Только катит ее будешь сам – сказала она Шустрику, - раз уж взялся за дело – доводи его до конца.
От радости Шустрик быстро-быстро побежал к своему дому, толкая и подбрасывая жука, который оказался косточкой. Благо, норка-то была совсем недалеко, на лесной опушке у самого болота.
Шустрик спрятал косточку в самый дальний угол норки, еще раз полюбовался находкой, и побежал за мамой, на поиски чего-нибудь вкусненького.
---
Так, в играх и заботах, прошла и зима. А по весне над норкой Землеройки появился странный предмет, похожий на маленькое дерево.
- Мама, мама! – запищал Шустрик, уже совсем подросший, но всё такой же любопытный, - что это?
Мама, по привычке прибежала посмотреть, не случилось ли чего с ее непутевым сыном.
- Что-то – передразнила Землеройка Шустрика, - будущее дерево.
- Какое дерево? Большое? – стал приставать Шустрик.
- - Очень… - неопределенно ответила Землеройка, и побежала по своим делам.
- Если бы еще знать, что это за дерево выросло из нашей норки, - недовольно ворчала она, бегая по лесу за муравьями, - приносит всякую пакость, а потом деревья растут…
Но это было только начало.
Через несколько недель над норкой выросло настоящее абрикосовое дерево. А на следующую весну оно уже цвело и пахло так, что все жители леса и болота приходили посмотреть.
Прилетал отдохнуть на ветках абрикоса старый Лунь, прибегала за спелыми абрикосами Соня. Конечно, бывала здесь и Белка. Она долго хихикала, прыгая по веткам, и трещала:
- Вот вам и орешек, вот вам и яйцо с жуком! Уж абрикос в нашем лесу еще точно не водилось…
А для семейства Шустрика, хоть и пришлось ему вырыть новую норку, началась совершенно счастливая жизнь. Ведь на абрикосе поселились и вредные букашки, которые пытались испортить кору и корни, повредить листья.
Шустрик и его братья защищали абрикос, и одновременно устраивали себе знатные обеды. И дереву хорошо, и землеройкам…
Со временем вокруг первого дерева появился целый абрикосовый сад. Уже детеныши Шустрика любовались цветущими абрикосами, ловили букашек, и с гордостью говорили:
- А началось всё с косточки, которую принес наш папа!
Август 2010
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205406
рубрика: Проза, Лирика любви
дата поступления 11.08.2010
Одуванчики – облака,
не вместившиеся на небе.
Бесконечность ветров хранят
в парашютиках чудно-белых.
И по-детски кивают в такт
перезвону росы и солнца,
и сорвавшись с земли – летят
прямо к радуге. Усмехнется
млечность, сдует пушинок рой,
и губами поймает – небо,
не вместившееся в ладонь
очарованного рассвета.
Побежит – рассекать лазурь,
и загадывать о свиданьях.
А ветра будут так же дуть
на белеющие поляны…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205194
рубрика: Поезія, Пейзажная лирика
дата поступления 10.08.2010
1
Смакуя звук на языке
пирожным миндальным,
не проворонь изюм в стекле
толченом. Сыплет сахар
созвездий в стылый чёрный чай,
зрачки сужает полночь.
Ты – многоточие, ты – часть
строки. Неровный почерк
кардиограммой засбоит,
и нёбо обжигая,
запоем будешь пить стихи,
и смаковать – на память…
2
Я к тебе пристрастна – слишком
оттого, что как-то летом
рано утром на вокзале повстречаться довелось.
И с тех пор ты так же пишешь,
так же ищешь до рассвета,
только, может, чуть надрывней, и чуть резче в строках злость.
Я к тебе имею слабость
оттого, что в междустрочьях
поселилась ненароком – отстраниться не суметь.
И с тех пор всё отражаюсь,
отражаю – днём и ночью.
И читаю не по строкам, а скорее – по тебе…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205193
рубрика: Поезія, Посвящение
дата поступления 10.08.2010
Когда-то, давным-давно, не в сказочном царстве, не в заморском государстве, а на земле нашей, были такие времена, о которых и не помнит уже никто. Разве что только Большая Гора, лет которой столько, сколько звезд на небе. А сильна она так, что ни один гром с молнией, ни одно землетрясение ее переломить не могут. Много знает Гора, всё помнит. Но чтобы рассказала она свои истории, надо ее хорошо-хорошо попросить, и внимательно слушать. Голос у нее тихий – как шелест травы, а когда смеется она, кажется, что это ветер гудит.
Вот от Большой Горы и узнала я одну интересную историю. А пока вы сами не нашли Гору, и не научились ее слышать, я расскажу вам эту историю своими словами.
---
На самом солнцепеке, на склоне Большой Горы поселился как-то маленький зеленый росточек. Он был таким маленьким, и таким беззащитным, что Гора даже пожалела его. Ну разве смогут прижиться его нежные листочки на раскаленных камнях?
Но прошел день, другой, целый месяц, и Гора с удивлением обнаружила, что росточек не просто прижился, он еще и стал значительно больше. Круглые, плотные листики его весело зеленели на каменистом склоне. И ни один из листиков даже не собирался чахнуть.
- Прямо как в сказке, - вздыхала Большая Гора, - ни воды, ни еды, а силы в этом росточке всё прибавляются.
- Эй, маленькое чудо – обратилась Гора к росточку, - как же ты умудряешься здесь расти?
А росточек ей отвечает:
- Просто я очень хочу жить. Вот и ловлю каждую капельку, случайно упавшую из пробегающего облака. Учусь у камней быть сильным. И благодарю солнышко за то, что оно дает мне столько света и тепла.
- И ты никогда не жалеешь о том, что поселился именно на моем каменистом склоне? - всё расспрашивала Большая Гора.
- Конечно, нет! – от изумления голос у росточка даже зазвенел, - как же можно жалеть, что родился на Родине?!
Росточек еще плотнее подобрал все свои замечательные зеленые листики, и стал внимательно разглядывать облака – не упадет ли, случайно, какая-нибудь капелька…
А Большая Гора добродушно засмеялась, и сказала сама себе:
- Значит, у нас поселилась Живучка. Так и буду звать этот росточек. Живучка – очень понятно и хорошо запоминается…
---
На этом, может быть, и закончилась бы история Большой Горы и маленькой Живучки. День за днем зеленели листики, светило солнышко, пробегали облака. И все уже привыкли друг к другу, не ожидая больше никаких сюрпризов.
Но вот в один из привычных солнечных дней на Большой Горе появился новый житель. Огромный Черный Гриф приземлился как раз около Живучки. Внимательно осмотрел ее толстенькие листики, и буркнул себе под клюв:
- Ну и что же мне есть?
Живучка, расслышав этот странный вопрос, попыталась помочь:
- Вы знаете, сейчас вон из того облака – видите, прямо над вами – упадет очень аппетитная капелька. Съешьте ее, вам обязательно понравится…
- Вот еще! – возмутился Черный Гриф, - буду я капельки есть! Мне бы мяса…
И он вспорхнул, закрыв полнеба своими широкими крыльями.
Живучка не могла видеть, куда направляется Гриф – она ведь была очень низким росточком. Только совсем скоро она услышала шум приближающихся крыльев. И около нее, прямо с неба, снова свалился Черный Гриф.
- Значит, буду жить здесь - непонятно кому сказал странный гость.
Живучка, конечно, решила, что сказал-то он именно ей. Она еще больше оживилась, и очень дружелюбно ответила:
- Добро пожаловать! А вам не будет здесь слишком жарко?
- Ну ты глупое растение – рассмеялся Гриф, - разве я сказал, что буду жить на камнях? Я уже присмотрел хорошее дерево. Правда, их здесь мало. Но это временно…
Что временно, какие деревья – Живучка так и не поняла. А объяснять Черный Гриф, конечно, ничего не захотел. Он попрыгал по камням, что-то еще пробормотал совсем уже про себя, и улетел. Наверное, на свое дерево.
---
И с этого дня началось... Необитаемый голый склон Большой Горы словно проснулся от долгой спячки. Вокруг Живучки стали появляться какие-то кустики и цветочки, по небу все чаще пролетали разноцветные птицы, а по камням пробегали невиданные животные. Некоторых из них Живучке довелось узнать очень хорошо.
Например, Дикий Кот. Он возник на склоне Большой Горы так же внезапно, как и Черный Гриф. К тому же дело было ночью… Тоже большой, серьезный, он почти неслышно прыгнул к Живучке, которая даже испугаться не успела.
- Мр-рачненько тут у вас, - недовольно заурчал Дикий Кот, - мышей не видно, зато соседей полно.
Ты – съедобное? – совсем уж неожиданно спросил Кот у Живучки, и стал принюхиваться.
- М-р-да… - протянул Дикий Кот после того, как изучил Живучку, - не то, чтобы съедобное, но пригодиться можешь, если вдруг у меня несварение случится или лапу пораню…
После такого знакомства Живучка немного побаивалась Дикого Кота. Но ей было очень интересно – где же он поселится, и чем будет заниматься на склоне Большой Горы.
В общем-то, Живучке было интересно всё: как и почему Большая Гора стала такой населенной, откуда взялись на ее склоне деревья, Черных Гриф, Дикий Кот, и наконец, Желтобрюхий Полоз. Этот самый Полоз приполз к Живучке среди бела дня, и заявил:
- Я тебя задавлю!
Живучка не поняла, но на всякий случай собрала листики, и ответила:
- Зачем?
- Чтобы съесть… - мечтательно протянул Полоз.
- Ты, конечно, большой, красивый и умный, - не растерялась Живучка, - но есть меня не стоит. По крайней мере, всю. Дикий Кот сказал, что я могу пригодиться…
- Это еще кто такой?! – начал злиться Полоз, и даже покраснел от негодования, - еще какие-то кошки будут указывать, что мне есть!
Он сделал стойку, как будто собирался на кого-то нападать. Но, покачавшись на длинной шее, видимо, раздумал есть Живучку.
- Ш-ш-то с тебя, - шикнул Полоз, - и пополз к ближайшей расщелине на склоне Большой Горы.
- Стойте, стойте! – закричала ему вслед Живучка, - там же спит Дикий Кот – он не очень гостеприимный…
Но Желтобрюхий Полоз самодовольно продолжал ползти, совершенно не обращая никакого внимания на Живучку.
- Подумаеш-шь, кош-шка, - шипел он, явно собираясь показать и Коту, и всем остальным, кто здесь хозяин.
---
А Живучка разволновалась не на шутку. Если бы могла, она даже стала бы ходить туда-сюда, рассуждая про себя:
- Что же это происходит на склоне Большой Горы? Все приходят непонятно откуда, пытаются меня съесть, а потому идут кого-то ловить, с кем-то драться… И всё это при том, что никто их самих еще и не подумал обижать.
Наверное, им просто некого любить, - решила Живучка, - вот они и злятся. Я-то вот люблю Большую Гору, и Солнце, и облака. А мои новые знакомые никого не любят. Жалко их…
Живучка вздыхала, но не забывала высматривать в облаках капельки. Поэтому скоро от ее грусти не осталось и следа. Днем из-за жары Живучка всё чаще спала. А ночью разговаривала со своей единственной подругой – Полярной Звездой.
Звезда рассказывала Живучке о том, что она видит с неба, что знает о небожителях. Из всех рассказов Живучке особенно нравилась история о Боге-Молнии.
Звезда утверждала, что этот Бог – один из самых сильных и мудрых на всей земле. Вернее, на небе. Он сидит высоко-высоко в облаках, и решает, когда пойдет дождь, когда начнется гроза. А иногда он наказывает кого-то на земле, посылая вниз свою самую страшную молнию, которая похожа на красивый светящийся шар. Конечно, наказывает он всегда справедливо. И большей частью только пугает, никого не убивая и не съедая.
Живучка не была уверена в том, что Звезда точно видела этого грозного Бога. Но ей нравилось думать, что где-то на небе есть тот, кто может защитить слабых, унять недобрых, и главное – дать всей земле столько дождя, сколько ей надо.
Живучка слушала Звезду. Мечтала о грозах, и росла себе потихоньку.
Тем временем продолжалась и новая жизнь на склоне Большой Горы.
Поначалу Большая Гора радовалась, что на ее склоне появилось так много жителей. Но когда присмотрелась к ним поближе, даже забеспокоилась. Почти как Живучка:
- Какие-то слишком недобрые мои жители, - думала с сожалением Большая Гора, как бы не случилось беды из-за того, что они постоянно обижают друг друга.
И, конечно, если о беде начинают думать слишком часто, она обязательно приходит…
---
Тот самый Бог-Молния, о котором Звезда рассказывала Живучке, долго наблюдал из-за облаков за тем, как жили на склоне Большой Горы. Видел он, как ссорятся между собой птицы и звери. Видел, как разоряют они гнезда и норы друг друга. Видел и то, что от ран своих многие жители Большой Горы лечатся листочками Живучки, нещадно отрывая их один за другим.
Надоело Богу-Молнии всё это безобразие. И решил он наказать недобрых птиц и зверей – послать на них свои страшные молнии, сжечь склон Большой Горы. Но когда ударила первая молния в Гору, испугалась маленькая Живучка. Испугалась не за себя, а за соседей. И стала просить Бога-Молнию:
- Ты не торопись, мудрый и добрый Бог, не сердись на нас, маленьких. Не сердись и на Черного Грифа, и на Дикого Кота, и на Желтобрюхого Полоза. Они не злые. Они обиженные. Ты научи их любить кого-нибудь. Покажи, какой красивый у них дом. Они и сами лучше станут…
Прислушался Бог-Молния, что там лепечет маленькое зеленое растеньице? Тут и Полярная Звезда подоспела. Подмигнула Живучке. Позвала Бога-Молнию:
- Правда, правда, - говорит ему, - зачем же горячиться-то? Ты ведь у нас мудрый, справедливый. Сжечь всегда успеется. А вот найти другой выход – это уж задача как раз для тебя!
Подумал Бог-Молния, посмотрел еще раз на Большую Гору, на Полярную Звезду. И ответил Живучке:
- За то, что на Большой Горе нашлось такое доброе и заботливое существо, не сожгу я ее. Только вот проучить соседей твоих все-таки надо…
И началась над Большой Горой небывалая гроза. Гром, молнии, ливень. Три дня и три ночи бушевал Бог-Молния. А когда закончилось всё, и Гриф, и Кот, и даже Полоз так обрадовались, что и забыли о своей вечной вражде.
- Что ж это мы? – удивлялся Дикий Кот, - столько места на Большой Горе, столько тепла дает нам Солнце. Живи и радуйся!
И стали они жить мирно и весело. Каждый на своем месте, в своей норке или гнездышке. Меньше стало обид и ран у жителей Большой Горы. И у Живучки уже никто не отрывал листики. О ней и вовсе забыли, думая, что это маленькое слабое растение уже давно погибло.
А Живучка тем временем стала еще красивей и жизнерадостней. Она ведь знала, что совсем скоро придет время ей цвести. А потом – растить своих деток на любимом склоне Большой Горы. И рассказывать им о Боге-Молнии, о Полярной Звезде. И вообще о том, как интересно и хорошо жить. Особенно, если кого-то любишь…
---
Много еще историй было в запасе у Большой Горы. Не все она мне рассказать успела. Да и я не все запомнила.
Постарайтесь, найдите и вы Большую Гору, послушайте ее. Может быть, именно вам она решит рассказать что-то самое-самое интересное…
* Молодило, живучка (Sempervivum), род растений семейства толстянковых. в давние времена молодило считалось растением, посвящённым богу-громовержцу Тору/Перуну
август 2010
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205040
рубрика: Проза, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 09.08.2010
Засыпать под шепот клена,
не жалея ни о ком.
В теле – сладкая истома,
на душе – сплошной покой.
И сверчки – конечно. Лучше
колыбельной не сложить…
И луны дрожащий лучик
нежно гладит. Любо – жить,
просыпаясь не тоскуя,
а прислушиваясь – как
сойка цокает на дубе,
желуди – дождем – стучат
по обшарпанной скамейке,
и вздыхают облака
от избытка счастья – берег
полусонный обнимать.
И в такие вот минуты
даже плакать – хорошо.
Забываются простуды
и потери. Белый шелк
воздуха ласкает щеки –
кажется, что время – сон.
И не сводит память счеты,
и не нужен телефон…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205037
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 09.08.2010
Совы кричат, надрывая душу,
ищут друг друга в ночной тишине.
В городе диком – нелепы. Слушать
больно и страшно. И кажется мне –
это родные, ушедшие в небо,
снова зовут, не находят пути.
Холодно им, одиноко. И время
вовсе не лечит. Не помнят они
даты и улицы, лица любимых,
только душа кровоточит – искать
снова и снова – тепло. И любыми
в дом – возвращаться – родимый. Опять
совы кричат – до утра не спиться.
Слышу – зовут, не гашу свечу.
Может, найдут… И узнаю в лицах
души родные. Не отпущу
больше на небо. Теплом укрою,
буду любовью кормить с руки.
Ночь напролет я зову. И Богу
крепко молюсь: помоги в пути!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=204617
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 06.08.2010
Такими губами – мартини пить,
закусывая любовью.
Такими глазами – пронзать миры,
и видеть сквозь небо – Бога.
Такими руками лепить Грааль,
ломать сигарету нервно,
и гладить пантеру, когда луна
отсвечивает – по стенам,
стеная от страсти, стучит в окно,
срывает в запале – платья
гардин, и глядя на тело, бьет
стекло, и стекает гладью
янтарно-струящегося белья
(смола на стволе березы).
Таким изгибом – и сон, и явь
сметать, оставляя звезды
песочным крошевом – на шелках,
постель оставляя – смерти.
Какими тропами ты пришла
ко мне? И какою жертвой
возьмешь за губы, глаза, изгиб,
который смелее – жизни?
Моя ведунья, целуй, бери,
и пей до рассвета – виски!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=204616
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 06.08.2010
дюжина пауз в тональности до-м…
1
В сакральной музыке – рельсами по душе –
услышать можно, как плачет Лилит надрывно.
В утробе поезда – полночь бубнит. Mien cher,
ты тот же Каин. И оба мы здесь – невинны
и невредимы – возьми в оборот слюду
уставших окон, стекающих на плацкарты,
взрасти цветок, обожги и отдай тому,
кто первым спросит: откуда на небе пятна?..
2
Порог тамбура. Тапки. Сквозит. Трепетно
ты сжимаешь в ладони мою сигарету –
ты хочешь, чтобы я не курила. Это ли
та самая нежность? Снует Лета
в расщелины межвагонные. Топь мякоти.
Выталкивает потом соленым меня – в небо
твое всеприсутствие. Дышать надо ли?
Вдох – к рельсам тянет. К тебе – время…
3
Невесомость всегда приходит так неожиданно.
Вроде вышли на перекур, а на тебе – в сказку.
И составы – по швам, и белье. И белее, чем жимолость
под июльским огнем – кожа. Острое, вязкое
слово – не успевает вполне рассыпаться
потому что слишком близко ко мне твои губы.
Разрываю остатки сознания. Мертвыми цифрами –
имена городов вне вагона. Устала быть грубой…
4
Далеко ли на руках боги носят своих любимых?
До ближайшего облака, видимо. А там – как пойдет.
Ты меня – давно уже не хрупкую и не милую –
взял да и унес – в набитый телами вагон.
Двойная колыбель получилась – из рук и поезда.
Никогда еще бессонница не была такой полной.
Потная полночь начала весны. Запомнится
хотя бы тебе. А я подмигну Богу…
5
Засиженная миллионами мух слюда,
сквозь которую луна кажется каплей абсента.
И твое лицо почти не видно. Но шрам
на ладони – ярок. Солнце в середине лета –
закатное, густое – бордово-оранжевое,
словно вино в чаше Лукреции Борджиа.
Просто губы у меня были накрашены,
и я ладонью утерлась. Спасибо, хороший мой!..
6
А занавески на окнах вагона – лепестки лотоса,
серебряные и грязные от любопытных пальцев.
Я совершенно не знаю ни страх, ни голос твой.
Только мне нравится, как ты умеешь смеяться –
Авелем под аритмию ночных составов.
Мне щёкотно от того, что я тебя не увижу
после утробной ночи. Я заставляю плакать
людей. Часто. Надрывно. Мне кажется время – лишним…
7
Щупальца Шивы – вокзальные муравьиные
тропы. Порог не-моего вагона.
Я не останусь тебе ни сном, ни именем –
шрамом в помаде, и болью внутри ладони.
Новые линии режутся так неожиданно.
Вышли – пожить, а на тебе – снова в лето.
Я обернусь. Семенем Эвридикиным
лягу в сетчатку, чтоб не боялся смерти…
8
Я внятно слышала хохот Лилит
эхом пустых вагонов,
когда ты читал мне впотьмах, в пути
«Лиличке». Очень долго
ехать до моего «люблю»
от твоего «богиня».
Грохот утробный. Трубят зарю.
Едут составы – мимо…
9
Судорожно сжата в руке сигарета – без всякой нежности.
Почему у всех людей просветы в глазах
такие одинаковые – сквозные? Вот сейчас пойдет вешаться,
и небо с тамбуром, и душу захлестывает тоска.
Ну куда же ты смотришь?! Ведь на перроне уже холодно,
уже замерзают цветы, не успев дождаться меня.
В сакральной музыке – градом по нервам города –
сложно поверить, но я хочу тебя понимать…
10
И если ты – через день или пару столетий
найдешь в себе силы жить после моего вагона,
не теряя ощущение сакральности – я буду верить,
я буду кричать, чтобы ты не оглядывался. Но помнил
шрамами горизонта горящими без-конечно,
словно губы, истерзанные наинежнейшей болью.
Я отчетливо вижу – рельсы небом лучеобразно отмечены.
И пульсирует лотос на твоей без-покойной ладони.
11
Мякоть стекла стекает спирально – патетика
с привкусом рафинада, который не тает долго.
Параллель рельсов сходится за горизонтом. Временны
ведьмины привороты. Потом происходит ломка,
слышатся голоса в пульсе колес. От станции
сажа останется на эпицентре лотоса.
Кто-то чихнет, скажет: какая разница –
какого цвета смерть? Захлопают крылья простыни…
12
Ты придумаешь новые имена. Богу, времени, и конечно – мне…
Попадая в резонанс, колыбель рук и поезда, взорвет вселенную.
Если уже не можешь ни видеть, ни слышать – хотя бы верь
в то, что помада на моих губах всё еще есть. Не первые,
не наполнены нежностью, не угаданы Хроносом в поездах –
друг друга – мимо. А может – мы просто слившиеся
до такой степени, что музыка наших чакр
вышла за все пределы, и стала на занавесках – вышивкой?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=204442
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 05.08.2010
Открытую ладонь – доверчиво и просто –
не можешь протянуть. Но в этом – весь секрет.
Не задавать себе ненужные вопросы,
а любоваться миром, встречать – опять – рассвет,
безмерно удивляясь, каким бывает разным
одно и то же солнце в нежнейший облаках.
И знать, что всё проходит, но бесконечен – праздник
заката. Каждый вечер – прекрасен. И вода
бесценным изумрудом блестит в ладони Бога,
в открытой и живой ладони – для тебя.
И если любишь ты – без счета и упреков,
земля ответит тем же. И будет согревать,
оберегать твою невидящую душу,
осиротевший дом наполнит добротой.
Ты только постарайся любить, прощать и слушать
других, встречать рассветы – как чудо – над рекой…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=204416
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 05.08.2010
Ты был – и небом, и землей,
строкой, слезящейся – стаккато.
И я – услышана тобой
была. И разве больше – надо?
ты был виденьем – во плоти,
и плотью, смерть преодолевшей.
Но мне – ослепшей от любви
(как сотни ненасытных женщин)
всё было мало. Не смотреть,
не слышать – осязать подкожно.
Ты был дыханием – во мне,
и я была дыханьем – тоже
твоим. Но высохла слеза,
стаккато стало неуместно.
И нечего уже сказать,
и раздражает то, что вместе
мы были небом и землей,
и то, что порознь – невозможно.
Ты – был. Ты – был. И это – всё,
что остается в строках. Ложью
отныне кажутся слова,
минуты, запахи и звуки.
Но кожа помнит: я – была,
и чувствует: мы снова – будем…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=204095
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 03.08.2010
Я бы хотела стать резкой – и вычеркнуть
раз и навечно – ненужные сны
и номера. Но душа человеческой
хочет подольше, наверно, побыть…
И отстраненности волчьей пугается,
словно ребенок – большой темноты.
Я прикасаюсь – открытыми пальцами
к лилии, облаку, капле, к твоим
теплым губам. Я живу – соприсутствием
и сопричастностью – к счастью любви.
Если мне боль доведется почувствовать –
значит, не волчьи повадки мои…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=204094
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 03.08.2010
1 Огонь
Агония огня – во мне, но к черту – тленье.
Горит восток в зрачках, и плавится земля.
Я одинок и дик. Но ветер – в поле зренья
раздует не пожар – желание играть
с бумагой и бедой. Икар – по искрам пляшет,
а кажется – парит. Янтарным языком
день слизывает ночь. И ни вода, ни сажа
не остановят скачки. И в горле – черный ком
перегорит – гранит не оградит горнило.
Наружу – жар и жилы. От воздуха – не пьян,
а невозможно – жив. Сгорая – множит силы
и бесконечен дух – в агонии огня…
2 Вода
Рассветный туман над белой рекой –
вся радуга воедино
сливается в чистый, прозрачный покой.
И даже кувшинки – мимо
плывут в неуемной своей желтизне –
движение солнца в небе.
Но в эту минуту движений – нет,
и мир небывало – белый.
Бумага без пятен растерянных букв,
забытая занавеска
в покинутом доме. Отсутствие, звук,
сокрытый губами. Песня
пустых облаков – ни грозы, ни фигур, -
одна белизна - и только.
И в это затишье – с разбегу – нырнуть,
разрезать туман – собою.
Хрустальными каплями – взрыва сильней –
взъерошить перину неба.
Движение – есть. И оно – во мне,
в реке, в белизне рассвета…
3 Земля
Прижаться щекою к шершавой коре,
дышать в унисон – и тихо –
как будто дыхания вовсе – нет,
а есть золотая мирра
смолы – по прожилкам большого «мы»
струящегося бессрочно.
И сердце заходится – громкий мир
пульсирует. Аве, отче –
за то, что не ведаю, где моё,
а где – огневое – хвои
течение. Лето. И льну – щекой –
до пят, оживляя, колет…
4 Воздух
Без огня, без воды и земли –
я ничто. Впрочем, как и воздух –
пустота. Невесомый мир
без единой души. По звездам –
странник – холодно и темно:
слишком много пустого света.
Пустишь воздух по жилам – боль
обернется обычной смертью.
Эхо - гулких галактик пыль,
несгорающие пространства.
На земле – неспокойно – быть,
и течения ежечасно
изменяются. И в золе
прорастает цветочек – алым
чудом. И жарко мне,
если к воздуху примешали
плавни - шелест речной волны
у щеки. И шершавый берег
замирает – смакуя – «мы»,
и сгорает рассвет на небе,
чтобы день убелил золу,
и не черными были угли.
Все стихии – во мне поют,
и заходится сердце сдуру:
вдруг останется только пыль,
воздух, выброшенный на ветер.
Потому непременно – быть
тороплюсь я во всех рассветах,
в каждой капле живой реки,
в чистом воздухе над полями.
Я всегда – одинок и дик,
но во мне – Родовая Память…
август 2010
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=203973
рубрика: Поезія, Пейзажная лирика
дата поступления 02.08.2010
Пускай кораблики плывут
по лужам, как по рекам.
Мечтают дети в дальний путь
отправиться. Нелепы
бывают первые мечты.
Но только с их подачи
увидит ясно – новый мир,
и станет сильным мальчик.
Ему бы только не забыть,
откуда он отчалил.
Ведь полон таинств новый мир,
а в таинствах – печали.
Пусть даже выведет мечта
за горизонт – и дальше.
Вернется снова на причал
родной – уставший мальчик.
И будет строить корабли
для сына и для внука.
Пускай плывут смелей они,
но вечною разлука
не будет. Волны обуздав,
изведав все причалы,
кораблик выйдет на маяк
своей земли и мамы…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=201922
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 20.07.2010
Золотую пыль – в глаза
уж который век бросаешь.
Кажешь Богу – образа,
черту – кукиш. Всё такая ж
и гордыня, и тоска –
в слюдяном окошке неба.
И тревога, и азарт,
и неведомая вера
в чудо, в Спаса на крови.
И не хочешь на ошибках
ты учиться. И цари
в грязь срываются. Не шибко
помогают в алтаре
те булыжники, что ныне
да и присно – по земле
окропляются святыми
водами одной реки.
Всё проходит мимо – войны,
революции. Твои
Улицы плывут спокойно
по истории. И грязь
вместе с золотом – играет
в солнечных лучах. Крестясь
на соборы – так же пьяно,
ты шалеешь от своей
роскоши. Но помнишь – Лета
слишком близко. Новый век
не обманет. Можешь ведать,
как убог и зыбок – мир,
и конечно всё под солнцем.
И бросаешь в небо пыль
золотую, и смеешься
над попытками царей
обуздать твои колодцы.
Мир мечтает о тебе,
ненавидит и плюется…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=201921
рубрика: Поезія, Городская (урбанистическая) поезия
дата поступления 20.07.2010
Финский нож залива – лезвие
даже в страшную жару –
холодно. И здесь – не Персия –
Север и болота. Жуть
сонной Балтики у берега –
словно гидры у груди.
И болезненны знамения
неприкаянной любви.
Стынет кровь в каналах каменных,
чуя дальние снега.
Облака – и те хрустальные,
не пуховые. Река,
обжигаясь льдом, катается
прочь от устья – на дворцы.
И бубнит всю ночь акафисты
Исаакиевский. Псы
глотки рвут, с цепей срываются,
белой пеной изойдя,
рвутся из волны – такая здесь
мифология. Нельзя
выдумать Венеру голую,
чтоб по лезвию ножа –
финского – бежала. Города
здесь всегда немного жаль.
Так и кажется – разливами
ледяными захлестнет.
Да вот триста лет как выстоял
в гордом холоде своем.
А под ним – под этим лезвием,
подо льдом гранитных плит –
страсть неведомая. Бестия
северная, жги мои
руки, режь алмазным скальпелем
белой ночи – мой покой.
Ледяной любви – весталкою
стану, ливнем над Невой
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=201743
рубрика: Поезія, Пейзажная лирика
дата поступления 19.07.2010
В Екатерининском саду
звучит твой смех – сухой и нервный.
И я, заслушавшись, бреду,
почти в бреду. Однажды первым
ты стал не для того ли, чтоб
я все пути свои – сверяла
по этой тропке. Сто дорог
уже прошла, но длинной самой
всё мнится – мраморная нить
под изумрудным виноградом.
И слезы – первые – твои,
и холод каменный, и взгляда
античность. Озера слюда,
китайская беседка – глупо
стоящая, как мы тогда –
ни к месту, ни в себе. Откуда –
мы были в этой красоте,
в саду любви Екатерины?
И десять лет я по тебе
сверяю жизнь. Нелепы – игры
у Бога. Впрочем, изменить
их правила мне не по силам.
На небе заплеталась нить –
так для чего-то нужно было…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=201742
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 19.07.2010
Игра в великодушие,
когда в душе – обвал.
Не лучше ли послушаться
архангела – труба
звенит осой серебряной
и пулей золотой.
Когда болезнь смертельная,
становится больной
всё чаще злым и мелочным –
куда уж тут играть.
Который год помешана,
и к черту – от тебя
сбежала бы. Да щупальца
смертельных метастаз
скрутили душу щуплую
и всё больнее «нас»
переживать в отдельности.
Не просто – не простить,
за эту пытку Велеса
и Василиска – в пыль
стирает сердце мертвое.
И мы – чернее тьмы,
и души наши проданы
за видимость, за миг
свободы. Счастье – временно,
а боль – на все века.
Великодушья белого
исчерпана игра.
И сквозь улыбку – язвенный
всё чаще кажет зев
разлука. Слишком явственно
друг другом заболев,
мы не простить, не вылечить
не сможем никогда
причину боли. Вычурных
пассажей пустота
еще острей и мелочней
подчеркивает бред.
Я на тебе помешана.
Надежды больше нет…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=201140
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 15.07.2010
И не пишется, и не мается.
Я по Аничкову мосту
прогуляюсь – чужая странница.
Мне оскалы гранитных скул
ни о чем не напомнят. Промельком
вдоль Фонтанки – скользит июль.
И открытыми настежь окнами
дышит выброшенный во тьму
предрассветную – город гениев,
приведений, временщиков.
Не ростральные, а расстрельные
глыбы горя. И рядом – Бог
в белоночном убранстве – светится,
и не ясно – горит ли дом,
или жжет позолота – месяцу
на щербатом боку клеймо.
Не нужны, мол, царям соглядатаи.
И записывать – ни к чему.
Вот и я заворожено – шаркаю
по стоящему вечно – мосту.
И не дышится, и не мается.
На Литейном – лепечет дождь.
И никто не пытает странницу:
у канала – кого ты ждешь?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=201139
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 15.07.2010
1
Россыпь родинок – на спине –
звездный бисер, дорога Бога,
по которой идти к тебе
долго. Ландышем-недотрогой
спит ладонь. А в ладони – нить
серебрится и тает. Слово
замирает в гортани. Ты –
это руника пауз. Помнить
по касаниям – и покой
ощущать, как любовь – подкожно.
Россыпь родинок – под рукой.
Собираю губами прошлых
звездных тропок большой узор.
Макраме. На минуту – рядом…
И сплетаются Бог и боль,
и рассвет. Говорить – не надо…
2
Мне так хотелось, чтобы ты сказал
хоть пару слов о будущем и прошлом.
И тополей светились образа,
как будто накануне чуда. Можно
мне было всё – от слез до немоты.
Ну а тебе? Тебе не станет правил,
чтобы прийти – внезапно, и пройти,
не задержавшись ни строкой, ни взглядом.
И ты – пришел, и немоту мою
забрал себе. Как впрочем, всё на свете.
Ты посмотрел в глаза, не станет букв,
чтобы сказать – полнее. Взгляду- внемлю.
И сладкой жутью – как перед броском
из немоты мигающих созвездий –
на землю – захлебнувшись, пью покой,
и понимаю: будем вечно вместе…
3
Несказанная – завязь – губ.
Два бутона избытком сока
переполненные. Мою
мякоть гладят лучи. Немного
подожди – закипит слюда
слов, несказанных на пороге.
Словно олово - льет в гортань
утро. Жизнь невозможно – помнить –
только – жить! И сейчас, и здесь.
Слишком просто цветы вскипают
сквозь кору расставаний. Без –
тебя – это смерть. Смешная
несказанная – завязь – букв,
рук, дорог, узелков, суставов.
Со-поставлены. И цветут
два бутона – кроваво-алым…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=198919
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 02.07.2010
Юле Нижеголенко
Встретились как-то ночью Летучая Мышь и Мотылёк . Ночь была летняя, теплая. На небе звезды переливаются как бусы из жемчуга, на лугу фиалки пахнут сказочно. А Мотылёк ничего не видел, не слышал. Скучно ему было. Так скучно, что хоть плачь.
Тут-то Летучая Мышь и подоспела…
Прилетела вроде бы случайно, покружила около Мотылька, и хитро так подмигнула:
- Что, Мотылёк, нечем тебе заняться? Может, и летать ты не умеешь? Чего это сидишь как паук в уголке с таким задумчивым видом, и ни на кого не смотришь?
- А на кого мне смотреть? – не очень вежливо отвечает ей Мотылёк, - вокруг совсем ничего интересного. И делать что-то не хочется. Всё равно, никто не оценит.
Ухмыльнулась Летучая Мышь, и продолжает свое:
- Ну и правильно, не нужны тебе лишние заботы да тревоги. Вот только скучно небось так-то сидеть… Хочешь, я тебя развеселю?
Осмотрел Мотылёк Летучую Мышь с ног до головы, вздохнул, и закивал:
- Хочу-хочу! Правда, чем ты меня можешь развеселить, не понимаю. Разве что вниз головой повисеть… Но я это уже видел, не интересно…
- Что ты! Зачем же вниз головой?! – замахала крыльями Летучая Мышь, - я для тебя игру придумаю, самую веселую и интересную. Вот, уже придумала! Давай-ка мы с тобой наперегонки летать будем. Кто быстрее полетит – тому желание загадывать, а кто проиграет – любое желание исполнять должен…
- Ух ты! – удивился Мотылёк, - любое-прелюбое?
- Любое-прелюбое – подтвердила Летучая Мышь.
- А если я загадаю, чтобы ты на Луну полетела? – испытывающе покосился Мотылёк, - выполнишь?
- Ну конечно! Для тебя – хоть на Луну! – не задумываясь ответила Летучая Мышь.
- Как ты славно придумала... – мечтательно протянул Мотылёк, - тогда, давай начинать прямо сейчас!
- Полетели! – пропищала довольная Мышь, и понеслась прямо в темную летнюю ночь.
Долго играли новоиспеченные друзья. Чуть ли не до самого утра. Только не совсем честной оказалась эта игра. Летучая Мышь все препятствия чует, облетает. А Мотылёк заиграется, разлетится, да и угодит то в облако, то в паутину. А то и еще хуже случается – наткнется он на какой-то огонек, и усики больно-больно обожжет. Хорошо, что хоть крылышки у Мотылька быстрые – и не успевает он совсем увязнуть или сгореть.
Вот один раз угодил Мотылёк в огонь, второй раз. И пожалела его Луна – самый большой живой фонарь. Говорит Луна Мотыльку:
- Если ты в третий раз крылышки свои обожжешь – не летать тебе больше наперегонки с Летучей Мышью – пропадешь, и никто тебе помочь не сможет.
Испугался Мотылёк, сложил лапки, и обиделся на Летучую Мышь, на Луну и на весь мир.
- Как же так, - думает, - Мышь может летать, и не боится ничего. Луна светит себе всю ночь, и никто ей слова не скажет. А мне вот каждый огонек поперек дороги становится. Нечестно это…
И загрустил Мотылёк пуще прежнего. А Летучей Мыши только того и надо. Носится она по темному небу, смеется, чужому горю радуется:
- Вот тебе за глупость награда – пищит Летучая Мышь Мотыльку, - И мне – за хитрость. Чем больше грусти на земле – тем ночь темнее, тем я сильнее… Я теперь не то что на Луну, я и на Марс могу летать!
Слышит такие речи Мотылёк, возмущается, а сделать-то ничего не может. Страшно ему опять за Летучей Мышью гоняться. Мало ли в какую беду еще попасть можно… Так и сидит на ветке какого-то старого дерева. Дерево поскрипывает в темноте. Звезды горят, фиалки пахнут, и еще сверчки голосят – будто тоже насмехаются над несмышленым Мотыльком.
Как раз в это время пролетал мимо Светлячок. Услышал он, как жалобно бормочет Мотылёк. Подлетел поближе, и ахнул:
- Кто же это тебя так обидел? Что же ты свои красивые крылышки слезами намочил? Как же теперь летать будешь?! – засыпал вопросами Светлячок Мотылька.
- Я и не буду… Не буду… - только и всхлипывал в ответ Мотылёк.
- Чего же ты не будешь, бедный маленький Мотылёк? – сам чуть не плача спросил Светлячок, и даже на время погасил фонарик на своём брюшке.
- Ничего-о-о не буду-у-у – совсем расклеился Мотылёк, - не приставай…
И Мотылёк отвернулся от Светлячка, всем своим видом показывая, что он сильно-сильно обиделся на всех, включая и Светлячка.
- Ну что ты! Нельзя ничего не хотеть – не унимался Светлячок, - ну вот посмотри, какой у меня есть фонарик…
Светлячок включил вовсю свой удивительный фонарик на брюшке, и стал порхать около старого дерева, на котором спрятался Мотылёк. Так красиво у него получилось, что все ночные жители сбежались и слетелись посмотреть на танец Светлячка. Ярче звездочек сиял Светлячок, быстрее Летучей Мыши взлетал чуть ли не к самой Луне. И только обиженый Мотылёк никак не хотел замечать его стараний.
- Вот-вот, летают тут, пристают, а потом у меня крышылки сгорают… - не оборачиваясь бубнил Мотылёк, - и смотреть не буду, всё равно обманешь…
- Крылышки сгорают? – насторожился Светлячок, - так вот почему ты такой грустный и недружелюбный. А хочешь, я тебе помогу?
Светлячок поубавил свет в фонарике, и присел рядышком с Мотыльком.
- Я правда могу тебе помочь, - очень ласково продолжал Светлячок, - ну посмотри на меня – я ведь свечу специально для тебя…
Долго бы еще уговаривал Светлячок Мотылька. И кто знает – чем бы закончился этот странный дилог, если бы не помог Светлячку ночной летний ветерок. Он подул посильней, потряс дерево и сбросил Мотылька с ветки.
- Ой-ой-ой! – запричитал Мотылёк, - куда же это меня… Как же я найду дорогу?!
- Эй! А ну слушай меня! – неожиданно командным голосом прокричал Светлячок, - смотри на мой фонарик и лети за мной!
И Светлячок очень медленно и аккуратно стал планировать между деревьями, кустами, паутинками. Незаметно для самого себя, Мотылёк поплелся за красивым, как будто волшебным огоньком. Ему, конечно, было страшно. Но с другой стороны, надо же было как-то ориентироваться в ночной темноте…
Светлячок не подвел маленького обиженого Мотылька. Вместе они долетели до замечательной, полной самых красивых цветов полянки, и присели на самый красивый, похожий на ясное летнее небо, василек.
Когда пришел день, Мотылёк уже ничего не боялся, и совсем не расстроился от того, что фонарик Светлячка померк под яркими лучами Солнца. Ведь Светлячок пообещал: как только наступит ночь, фонарик снова загорится волшебным огоньком. И они с Мотыльком снова будут летать между паутинками, взлетая до самых звезд, болтая с Луной, и очаровывая всех своим счастливым светящимся видом.
Не обижался уже Мотылёк и на Летучую Мышь. Ведь ей так тяжело живется – всегда в темноте, в одиночестве. Хочется даже пожалеть ее.
Но сама Летучая Мышь и не думала себя жалеть – она поджидала новых доверчивых мотыльков, чтобы поиграть с ними опасную игру: кто быстрее летает в темноте…
Июль 2010
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=198918
рубрика: Проза, Поэтический, природный набросок
дата поступления 02.07.2010
Разлился Млечный Путь туманом,
затоплен мир – на шаг вокруг
не видно ни людей, ни зданий.
И вязкой патокой минут
течет столетие – ладони
подставлю – волны – вскользь и вниз,
и обтекаемо-безвольно
смыкается за мною жизнь.
Всей много-звездной массой – давит
на дно проспектов и домов.
И твой ковчег, я чую – рядом,
на шаг – буквально – за волной
тумана – ходит каравеллой,
неспешно, важно и легко.
Ладонь протягиваю – в белый,
пуховый бабушкин платок
внезапно пальцы попадают.
Отпрянув – пряная тоска –
прости, шепчу, что слишком рано
тебя в тумане потерять
пришлось. Но бабушка – не слышит,
а ты в ковчеге из лозы –
зеваешь. Вечер пахнет вишней.
И млечный город – то ли зыбь,
а то ли – зыбка. Мать качает,
и сладко пахнет молоком.
К утру ковчег найдет причала
гниющий остов – божий дом.
И волны охнут, обтекая
его шершавые бока.
А мне всё мнится – где-то рядом
проходит твой ковчег. Пора
на шаг вперед – в сплошном тумане,
ладонью чувствуя – течет
река – как мир – одна, большая,
и я стою на дне её…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=198559
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 30.06.2010
И в шепоте акаций по весне,
и в цокоте цикад ильской ночью,
и в падающем, плачущем листе,
и в белом вальсе вьюги. Всюду, впрочем, -
твой голос - даже в паузах, в бреду,
в постельной липкости и белизне больничной -
твой голос. И однажды я уйду,
а он останется - звучать руладой птичьей.
Да, он останется, иначе - ни к чему
акаций цвет и запах снега. Слепо
иду по голосу. И страшен этот путь.
Но слышу я тебя, и - замирает время...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=198556
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 30.06.2010
Я на аппетит не жалуюсь,
только Божью плоть и кровь
я не ем. Салат? – пожалуйста,
можно даже заварной
крем в эклере. Можно – мидии,
марципаны, спаржу, сыр.
Кетчуп? – очень даже миленько
к макаронам. Водку к ним
тоже можно, если хочется,
или красное вино.
Даже белый хлеб – без соуса,
даже клюквенный сироп -
с чаем или без. Мороженым
закусить – вполне! Но плоть –
поедать? Ужасно, Боже мой!
Это всё равно, что свой
съесть скелет – живьем, в сознании
ясном. Где же разум здесь?
Растворяться – да, астральные
тропки хожены – Бог весть,
на какой из них – останемся…
Приобщаться – да. Но кровь?!
Я на аппетит не жалуюсь,
только жрать само собой
всё подряд я не приучена.
Булимия – не по мне.
Я бы лучше стала лучиком –
тонким, светлым. И звенеть
на ветру пустилась – весело –
словно Божия душа.
Аппетит мне портят мессами,
не дают попы дышать
вольно, в глотку тычут тухлые
яйца. Мыть Сыра Земля,
охрани! Взойду – лазурным я
первоцветом – из тебя.
Белый кипень нежных ландышей
как ладонь моя – дрожит.
Пью росу. Живу – не жалуюсь,
лишь бы были для души
свет почище, дождь – порадужней,
и не плотью, а степным
ветром - чаще угощалась бы,
не пресытившись – любить…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=197115
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 22.06.2010
Немного знобит, и не сходятся сроки.
Смолой изошли сухожилия слов.
Засохшая ива заплакала – комья
лежалой травы набухают тоской.
На самом краю забытья и бессилья
от молнии мне удалось прикурить.
Каштан, как свеча – оплавляется. Вылит
горячечный воск на стекло простыни.
Прожектор луны – между сизых осколков,
батист облаков. А под звездами – май.
И всё же – знобит. От того ли, что долго
стою у распахнутой раны окна?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=197112
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 22.06.2010
Если ты сейчас замолчишь –
то молчи уже всегда – для меня.
На рассвете по неровностям крыш,
по хребту дракона – выйду гулять,
словно по висячим мостам
между «подожди» и «прости»
покатаюсь весело я.
Столько гильотин на пути –
рубят, рубят – только не впрок.
И когда уже устану летать –
позвонишь, и оборвется полет,
словно нити – по висячим мостам.
И по швам пойдут и время, и явь,
и обрушится на землю дракон.
Только вот отвечу ли я?
Потеряв уже и голос, и сон
от полетов и катаний таких,
заблудившись по хребтам городов,
и разбив ладони вкровь по пути,
всё пытаясь ухватить облаков
пелену. И пусть от памяти – в жар
всё бросает. Под осенним дождем
я остыну. И оглохнет душа,
если снова постучишься в нее…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=196209
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 17.06.2010
Белым пунктиром свежевымытых вдрызг бордюров
сшиты заплаты дорог. Нескрываемо-мой дорогой,
этот проклятый мир, этот чертов и черный морок
оправдает только твоя
- без-условно – твоя –
любовь…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=195998
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 16.06.2010
По лекалу облаков
шьет июль чудное платье:
рюши, кружева – и всё,
в остальном же – воздух пряный
и надушеный. Дышать
тяжело, но так приятно.
Мята, розмарин, шафран, -
и шатает город пьяный.
И кружатся кружева,
рвется платье о заборы.
И расхристаны дома,
как шкафы к отъезду. Скоро
позолотой обольет,
и парчу октябрь наденет.
Но сегодня в пене штор
улыбается Венера,
и выходит на карниз –
ослепительно-лазурна,
и решается Парис
на бессмертные поступки.
Жарким маревом дрожит
полночь. Шелк июль постелит.
Кровь и войны – к черту. Жизнь
зарождается на небе…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=195997
рубрика: Поезія, Пейзажная лирика
дата поступления 16.06.2010
Я не Лиличка, ты не Владимир.
Все мы здесь безымянны и зыбки.
Уходящих шагов шорох вырвем,
словно лист из тетради. Любыми
станем – стоило ли притворяться,
что и солнце мне ты, и дыханье.
В череде неопознанных станций
остановка – очередная.
И черта в недописаной смете.
Не сошлось, а исправить – не в силах.
Я ушла чересчур незаметно,
отпустил – чересчур торопливо…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=195654
рубрика: Поезія, Лирика любви
дата поступления 14.06.2010
Я постоянно чувствую,
что на меня кто-то смотрит
с другой стороны зеркала,
вернее – неба.
Но нет бы спросить: кто ты?
От этого со-присутствия
я немею, и счет времени
теряю. И пью вермут.
И постоянно радуюсь,
что Он на меня – глупую
смотрит – ищу – ощупью –
в зеркало облаков
вперившись. Перья будто бы
профилем стали – малостью
этой жива. В общем-то,
думаю, только Бог
может не спать – слушая
ночью и днем вымыслы
странные, непонятные,
пошлые, но – мои…
Взгляды сошлись. Истинно,
ложно ли. По случаю –
верные соглядатаи
с разных сторон луны…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=195653
рубрика: Поезія, Философская лирика
дата поступления 14.06.2010
Сидеть и смотреть, как сменяются облака
на небе вечернем, деревья танцуют румбу,
кивают луне, и целуются, и галдят
о чем-то неважном, и тянут большие руки
к далеким созвездьям – невидимым, как любовь,
и всё золотятся разлившимся влет закатом.
И прямо над ними плывут облака – волной,
и пенятся розовым, шепчут и тоже – тянут
прозрачные пальцы – к сиреневой пустоте
за сыпью созвездий. Но их обжигает холод,
и тает волна за волной. И танцуют степ
открытые ставни. И грезит о чем-то город…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=194286
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 07.06.2010
Говори – не говори –
прорастать – рассвету.
Сколько линий у земли,
сходятся – под небом.
Параллельные круги
времени – сменяя
на изгиб чудной реки,
засыпает память,
чтобы снова открывать
желтизну кувшинок.
Проверяй – не проверяй,
небо льет по жилам
первородную росу,
да смола – выходит
на разрезе. Божий суд
не вершится вроде.
Только облако сурьмят,
вспарывают грозы.
И проснуться бы – пока
навсегда непоздно.
И подсолнухом – всходить,
солнцем на рассвете.
Говори – не говори,
всё же божьи дети.
Только память – под водой
мутной – затерялась.
Ни спасенье, ни покой –
слабенькая завязь.
И пробьется ли стрела
желтою кувшинкой?
Проверяй – не проверяй,
заблудилась Жива
в параллелях и кругах,
в суете и сплетнях.
И аукает она,
и зовет – рассветных
непонятливых детей –
выходить из комы
комнат. Сколько можно ей
маяться – бездомной?
Если – что не говори –
в изумрудных реках
размываются круги,
замирает время…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=194285
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 07.06.2010
Мне совершенно не интересно –
кто ты, откуда.
Плацкартный вагон. Десятое место.
Покурим? Минута
на маленькой станции – только проститься
и сесть у окошка.
И смотрят устало бездомные лица.
Мы чем-то похожи.
Наверное, страстью к дорожной рулетке –
кто первый стреляет?
Прости, потеряла свои сигареты,
да, девичья память…
Тебе до конечной? Конечно, свободно –
садись, поболтаем.
По маленькой? Можно. Но только – запомни
на станциях – мало
стоим. Не успеешь вернуться к вагонам –
закроют ступени,
и дальше поедут. А я даже город
не знаю. И время
по местному поясу. Лучше – послушай:
кантату колеса
поют ошалело. Ни имя, ни душу
не знаю. По звездам
идут поезда. И щекочет рулетка
уставшие нервы.
Мы насквозь прокурены. Выстрелишь первым?
Летит сигарета
в зазубрины тамбура. Ну же – смелее –
до первой затяжки.
И в этой безумной дорожной дуэли
откуда – неважно –
мы встретились – словно блестящие рельсы
на вечном распутье.
Целуемся славно, прощаемся – резко.
Приехали. Будет…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193884
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 05.06.2010
И что тебе еще сказать -
я, хоть убей, не представляю.
И реки обратились вспять,
и я уже совсем другая.
А ты – с другой. Наверно, так
должно быть. Вечно – несерьезно
дышать одним дыханьем. Я
не жду, не вижу. Просто – поздно,
банально – до оскомы. Но
что делать, если среди ночи
мне кажет снова телефон
твой номер – стертый, вросший, очень
живой – как будто не игра,
не числовое совпаденье,
но – код. И чувствую – пора
поговорить. О чем? Значенье
имеет ли – молитвы звук,
и колокол, когда блаженен
звонарь? И я звоню – кому –
чужого сна неверной тени?
Но знает ли струна, зачем
ее срывают, обезумев?
Молчанье – смерть. Неважно – чей
и чья. И длится чертов зуммер
кардиограммой. Оборвать
не в силах. Ни о чем, о вечном…
И реки обернулись вспять,
и время обернулось – речью
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193883
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 05.06.2010
Если долго вглядываться в бездну,
бездна начинает вглядываться в тебя.
Фридрих Ницше.
Если долго вглядываться в бездну,
притяженье станет неземным,
и увидится инакость. То бишь если
время разделить на «я» и «ты»,
на зрачок и радужку – на доли
вздохов, и касаний, и шагов.
И смотреть друг в друга – вплоть до боли –
плоть рассеется туманом. Только шов
горизонта… Разума на грани
задержавшись – ровно 7 секунд –
падать в бездну, потому что – тянет,
потому что всё уже вокруг –
бездна, без которой не проснуться,
не вздохнуть, себя не ощутить
частью радужки. На перекрестке улиц
засмотрелись друг на друга – мы…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193449
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 03.06.2010
Я выдохлась еще на старте, -
мне до тебя не добежать.
Мы слишком симметричны стали,
и на двоих одна душа –
смертельная болезнь. Разрезать
напрасно попыталась я.
Но на двоих нам мало места
в пустой коробке бытия.
Стигмата в солнечном сплетеньи
исходит светом – вникуда.
Мы друг для друга стали тенью –
ни разорваться, ни понять –
и только помнить, что однажды
на стыке осени и сна
один из нас растает – сажа
останется на углях. Сам
Господь тогда не разберется,
чье тело глупое – дышать
устало. И погаснет солнце,
ведь на двоих – одна – душа…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193447
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 03.06.2010
Без меня проходят ночи –
те, что радости светлей.
Ничего душа не хочет,
только бы среди аллей
в Летнем – медленно и тихо
погулять, поговорить
с Кроносом – о том, что было,
что болит – сто лет – внутри.
Одиночество – награда,
наказание и – блажь.
Ничего уже не надо.
В белых каплях Эрмитаж –
словно мелом заштрихован, -
неуютен и постыл.
Но тушует горечь – город,
оставляя только сны –
те, что радости светлее
и прочнее, чем мосты.
Всякий раз приводит время
в Летний, если пустоты
петли стягивают душу,
и не любо ничего.
Хорошо – гулять и слушать,
как светает над Невой….
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193277
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 02.06.2010
Обреченные видеть – говорят тише,
ходят медленней, но вернее.
И когда кажется, что они ищут, -
они уже выбросили все карты неба,
крапленые звездами. Раздарив прикуп,
они улыбаются – как-то грустно.
И когда кажется, что они хотят выйти, -
двери за ними уже ржавеют. Пульсом
стучат по булыжникам осколки рубина,
растерянного – браслетом – в спешке.
Ни слезы, ни дождь не размоют мира
школьную карту. Шагают пешки
по старой доске – истрепались латы,
но если играть надоело – просто
обреченные видеть рисуют заката
штрихпунктир – по кайме горизонта. Осень,
или другие – но тоже – знаки.
Они думают: может быть, кто-то смотрит…
И когда кажется, что они идут рядом, -
их тени уже светятся
в голограммах молний
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193276
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 02.06.2010
Наперекор законам физики,
взлетают ветви и плащи,
и наяву парят – расхристаны –
фигуры женщин и мужчин.
Они выдумывают правила,
как будто всё это во сне
и в детстве. Вымощена радуга
цветными кубиками. Семь
блестящих нот – не всем услышатся,
а только бабочкам и тем,
кто нарисованные крылышки
расправив, сможет полететь
не понарошку – над пюпитрами –
над полем, полным васильков.
Порхают шторы, школы, пыльные
шкафы, шарфы, кафе, метро,
и кафель белый с черной трещиной,
и бред угарный – далеко
внизу. Плащи, мужчины, женщины,
и невесомость, и любовь…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193083
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 01.06.2010
И дождь барабанит, и смерти – нет,
и где-то идут составы.
Твой запах остался в дыму сигарет,
а в небе сирени запах
всё множится. Может быть, это весна
стучит медяком в жестянку -
подайте бессонницу, жар и окна
распахнутость. Белая калька
в альбоме минут. Не снимая – смотреть
на профиль – неясный и зыбкий.
И падает вновь абрикосовый цвет
в ладони шершавые – липнет
к обшлагам асфальта. Нелепый узор
как будто забытая скрипка
на старой скамейке. И пахнет весной
в трамваях и даже – в лифтах.
И если не спать, и ходить по дворам,
и вглядываться в просветы –
сквозь первые ливни увидится рай.
И может быть, даже – лето….
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=193082
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 01.06.2010
Cтраницы желтеют, фотографии становятся контурными. Но бумага сохраняет запах. Это и есть запах времени.
-
Абсолютно всё состоит из слов. Иногда мне хочется научиться их осязать и разучиться – слышать.
-
Чем больше понимаешь безвыходность бытия, тем спокойней становишься. Всё настолько бессмысленно, что остается просто жить.
-
Слова можно пощупать во сне. И в детстве. Как скудно быть бодрствующим взрослым.
-
Время можно услышать. Не в механизме часов (оно там не бывает). В лежащем на полке фотоальбоме с пожелтевшими страницами и незнакомыми фотографиями.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=145544
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 16.09.2009
Каждый вечер может стать последним…
Как спокоен танец сентября.
И вздыхает желтая аллея,
и сверчки задумчиво молчат.
Ничего не требуя, не споря,
листья бережно касаются земли –
будто убаюкивают. Скоро
серебром покроются они.
По привычке или по незнанью –
от тоски – скорее, от любви
будущее время мы вплетаем
в настоящее. Но день – неповторим…
Провожая прошлое – нелепо
жить весной, отпетой навсегда.
Ночь вдыхает запах листьев прелых.
Будет ли еще такой сентябрь?
Ни о чем загадывать не стоит.
шепот. и шаги. и тишина.
Листья падают – неторопливо. Столик
позабытый мокнет до утра.
Капли вкрадчиво стучатся по аллее.
Лавочки прижались к фонарям.
И не жалуясь, и больше – не жалея
медленно вальсирует сентябрь…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=144370
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 05.09.2009
Я приду тебя проводить.
В сонме женщин оставшись тенью,
поцелую – как все… Прости,
мой единственный и последний.
Мы не созданы вместе жить
были. Болью кромешной – вечно
остаюсь для твоей души
и крестом неслучайной встречи.
Брезжит утро в пустыне глаз.
Я курю и смеюсь всё чаще.
В биографиях вместе нас
не запишут. Такое счастье -
не для памяти, не для тех,
кто по рунам разлук читает.
Мой сентябрьский, сиротский смех
горше временных эпитафий.
Сорван с губ твоих белый цвет,
обескровленный стих стекает
по лицу. Я приду к тебе
чистой болью, смертельной явью.
В сонме женщин – одна – как жизнь
на колени впервые встану.
поцелую бесстрастно. Жди -
скоро тоже примерю саван
вместо платья. Само собой –
босоногая – выйду к богу.
Попрошу его – быть с тобой.
Заслужила свиданье – горем
без надежды на дом в миру,
без подачек. И парки спрячут
нити в короб. А я – приду
встретить - снова тебя. Удачно
будет свита рождений нить –
сколько б жизней ни дали – рядом
инь и ян. То есть – я и ты.
Я приду – где бы ни был, ладо…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=144240
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 04.09.2009
А я всё строю воздушные замки.
И летний душ с видом на горы –
это так здОрово! Терпкий запах
чернобыля. Память горя
крепче, чем радости. Только травы
дольше глупости человеческой
будут жить на земле. Мне – мало
звезд в горсти. Бесконечным вечером
я сидела бы – в искры кутаясь,
позабыв о страстях и странствиях.
И покою, вернее – мудрости
не играючи причащалась бы.
Но всегда безутешно – временно
ветер в замках поет прелюдии.
Мне привиделся дом у берега -
то скала оказалась. Глухо
сердце камня стучит и мается.
Вместо крепости - зыбь полынная.
Кто-то замок построит заново,
освящая любимым именем.
А мне снятся всё реки дальние
в берегах изумрудных. Нежностью
пахнет август в горах – свидание
с небом. Только душа – не прежняя,
и с горчинкой приходят радости,
и не жжет от костра полночного.
Позабыть о страстях и странствиях
всё сильнее и чаще – хочется.
Но в хрустальных потоках горного
родника заискрилась радуга.
Чтобы замок построить много ли
головешек истлевших надобно?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=143306
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 29.08.2009
Чистым золотом поле залито.
Улыбается Бог земле.
Сотни солнц, огневое зарево -
только здесь не бывать золе.
Зреют зерна в ладонях ласковых –
ни одно не сгниет в пыли.
Что парча да узоры царские? –
Ослепительно Яр горит.
Человек в пути – залюбуется,
остановят секунды бег.
Далеко – городские улицы
смрадно-серые. Нет помех
полной грудью вдохнуть неслыханно
пряно-горький узвар травы,
и напившись простором, вытравить
из души нездоровый дым
сплетен, игрищ, минутных слабостей,
да упасть в золотую зыбь
как в купель. И житье заладится,
и пойдут хороводом – сны
только светлые. Станет весело,
кипень солнечный разольет
Бог по кружкам. Зайдется песнями
ветер – яростный – полевой.
Жар под-солнечный. Небо залито
чистым золотом от земли.
Нарождается время – заново,
звон венчальный в полях стоит…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=143305
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 29.08.2009
Стерня в степи, моли Бога о нас.
Струпья сердец нарывают горем.
Чуткий чабрец, моли Бога о нас.
Оспины улиц, гниющий город.
Ряска в реке, моли Бога о нас.
Черным по белому – крест на шее.
Кречет, и ты – моли Бога о нас! –
сами молиться мы не умеем…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=142801
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 25.08.2009
Далеко ли, близко,
высоко ли, низко
Яр над чистым полем
разгулялся вволю.
Золотые очи –
что пожары. Ночью
волос-лён искрится,
статный, белолицый –
да себя не знает –
что ребенок малый.
Кипень -кровь волнует
голову лихую.
Силушка большая
ночью спать мешает.
Чудятся походы
славные, свобода.
Яр за так сгорает,
удаль молодая
под шумок разгульный
пропадает всуе.
Смотрит сверху батя –
что-то делать надо
с непутевым сыном.
Думает Ярило:
далеко ли, близко,
высоко ли, низко –
снарядить героя
на крещенье – боем.
Хватит супостатов
по сто тыщ на брата.
Пусть отыщет в мире,
если станет силы
Яр-купель златую –
сотворил такую
Святовит по пьянке –
мол, я самый главный,
захочу – и солнце
переплавлю в кольца.
Да придумал чудо –
невидаль – ни блюдо,
ни ларец, ни чашу –
ванночку. Подальше
спрятал – чтоб помыться
смог бы только рыцарь,
или там боярин –
главное – боями
славный и способный
отыскать в огромном
мире это чудо.
А в придачу будет
ждать его с подарком
девица. Не сладко
на пути придется –
обжигает солнце.
Да без жара – в жилах
застывает живо
кипень-кровь героя.
В общем, милый – с Богом –
подмигнул Ярило,
да отправил сына…
1 ВАНЬКА КРОВАВЫЙ, КАЩЕЮШКА МАЛЫЙ
Яр не долго думал –
за купель такую
стоит побороться –
я и сам-то Солнце,
не боюсь ни черта,
ни напастей черных.
Есть в запасе время –
надо что-то делать…
И пошел, родимый,
за моря, равнины,
за леса и реки,
за века и вехи.
Человеков видел
разномастных, с ними
пил вино и водку,
узнавал о многом –
кто зачем воюет,
кто судьбу иную
чает да не верит
в собственное дело.
Страны и селенья,
города и семьи –
всё ему в новинку,
хочет, милый, вникнуть –
как цари – царюют,
как рабы – горюют.
Отчего так много
прозвищ дали Богу,
отчего по правде
не живется странным
человекам?
Бродит
Яр по свету – вроде
супостатов много,
да ведет дорога
дальше – брань усобиц –
дело не для Солнца…
Что ему столетья –
как по полю – ветер,
по векам гуляет.
Видно, выпал навий
знак на долю сына
светлого Ярилы.
Близко ли, далёко –
вышел в град высокий.
Терема да избы
красно смотрят – чисто
золотые кольца.
Искрами смеется
Солнце – больно любо,
изразцы – повсюду.
Чем тебе не Ирий ?
Здесь, наверно, вырыт
подпол для купели –
надо бы проверить…
Яр во двор заходит,
только черный кто-то
во дворе – играет
белыми костями
да в кровавой луже
моет руки. (Ужас
по хребту стекает
каплями). А ставни
изнутри – забиты
накрест. Дух могильный
из домов несется –
не бывало Солнце
здесь. Молчит хозяин,
самовар не ставит.
Да недобро смотрит
гостю в ноги.
Обмер
Яр – вот это – дело…
Начинает первым:
мол, как звать, откуда,
что за город чудный?
Заскрипел хозяин –
Ванька я, Кровавый,
сын, поди, Кащеев –
не своротишь шею.
По всему – Бессмертный.
Вот – со скуки – крепко
полюбил забаву –
правых и неправых
человеков – кушать.
Да не все – послушны:
то орут по маме,
то несут проклятья –
верещат, что кошки
по весне. Мне тоже
хочется немного
поразвлечься. Стоны
вразнобой – всё песня –
слушать интересно…
Вот, прозвали Грозным
знать, за то, что слёзы
для меня – водица,
любо – веселиться,
на мученья глядя.
А вообще я – мягкий,
точно воск церковный.
Да от скуки – сохну.
Заходи, родимый –
на кол, аль на дыбу?
Посиди покамест,
я тобой поправлюсь
утречком – с похмелья,
я пока при теле –
видишь, стынет ужин –
ты, милок, не нужен…
Да упёк в застенок
гостя. Сам – за дело.
Яр сидит в потемках –
да поет негромко.
О лесах, полянах,
о походах славных.
Тут и Месяц вышел -
брат Ярилы. Слышно
Месяцу напевы –
знать, племяш затеял
подвиг аль забаву.
- Подсобить ли, малый? -
заглянул в застенок,
крякнул: - Эко дело!
Кликну я Сварога –
ключик будет скоро,
заодно и стрелы –
разобраться с дедом.
Ванька, знать, зажился,
закровавил рыльце.
Ну его с чертями
в загородный навий
домик.
Так и вышло.
Правда, в битве лишку
Яр хватил – с кощеем
младшеньким по шее
получили шибко
псы его. Ошибка
не страшна – опричник
тоже хам приличный…
Погорело много
теремов веселых.
Да из пепла – новый
град народ построит.
Плюнул Яр на черный
двор – опять в дорогу.
Далеко ли, близко –
не хватило б жизни.
Но на то и божий
сын – сто жизней – в прошлом
исходил, и сколько
предстоит протопать…
2 ЕЖИ-БАБА , КЛИЧУТ АННОЙ
Много стран изведал,
побродив по свету.
Что ни день – то новый
дом и век. Чужого
сраму – насмотрелся,
сотни всяких песен –
грустных и веселых
слышал.
По родному
говору скучая,
по ватрушкам к чаю,
возвращался снова
в окаянный город.
Да признать не может:
всё – чужие рожи,
дух кругом – нерусский.
Стало Яру грустно.
И куда податься –
не поймет. Ан, зайца
встретил у дороги.
Удивился больно.
- Ты откуда, серый,
что за горе-дело
привело не в поле,
а в громадный город?!
Заяц смотрит хмуро,
весь трясется, будто
смерть за ним бежала.
Пробирает жалость
от его фигуры.
Яр всё лезет буром,
и пытает снова
серого: как город,
всё ли было ладно
здесь, пока на запад
он ходил за дивом
разным? Что творилось
в теремах нарядных,
да откуда – баре
новые приперлись,
что пошла за вольность
по Руси славянской
звать чужих на царство?
Только заяц, видно,
оказался хилым –
с перепугу вовсе
тронулся. Смеется
да и тут же – плачет,
бредит: было, значит,
много в мире гадов,
а теперь, понятно,
только и остался
он – последний заяц.
Прочие – всё волки,
погань да подонки.
Мол, ты, что, сердешный,
точно как нездешний –
Русь-земля от века –
горькая калека.
Кто здесь не топтался,
кто не шел на царство –
разве что ленивый.
Сколько помню – было:
кровушка чесная
да чужая слава.
А что нынче бесы
в терема залезли –
так, поди, по вере
нам такое дело…
Смотрит Яр на зайца,
костенеют пальцы,
да в кулак тяжелый
прячутся. Ежовых
рукавиц не хватит
на придурков. Ладно,
сам узнаю правду.
Ты, косой, мол, пьяный.
отдохни маленько –
дурь пройдет.
В смятеньи
Яр поплелся дальше –
не заметив даже,
как на небе ясном
закружилось рясно
воронье. Он – к дому
первому – чудному.
Бело-голубые
стены. Мордой львиной
люд крыльцо встречает,
в доме – звон венчальный,
хрусталем кристальным
ослепляет – спальня.
В золоченом кресле
ждет его невеста.
Яр глазам не верит.
Неужели – дева
та, что Свет-Ярило
встретит – говорил мне?
Знать, сегодня в ванной
Святовита стану
мыться после ложа
царского.
Пригожа
белая царевна,
статна, смотрит смело.
Подходи, воркует,
сядь мне – одесную.
Притомился, милый,
я узвар сварила –
выпей-ка – забудешь
все напасти.
Люди ж
рядом с ней – что куклы,
в масках, в белых буклях.
Деревянно пляшут –
хоть живые?
Страшно
отчего-то Яру.
Глядь – у девы – рана
на виске чернеет –
мошкой, но сильнее
кипень-кровь гуляет –
чует – пахнет дрянью
дело с царь-невестой.
Не находит места
и не пьет узвара –
на душе неладно.
Говорит царице:
- Дай-ка мне напиться
родниковой, чистой
Яр-воды .
Случилось
что-то тут с хозяйкой,
черным тело стало
от макушки самой.
Вместо платья – саван.
А глаза – старухи.
Вот пошла непруха -
про себя отметил,
да за лук – ан, нету…
За окном – стервятник –
Ежи-Бабы ратник –
гадостно смеется:
- Что, попалось, Солнце?
Раскатали губы
молодцы. Подумать
только – эка дурость
на халяву – юность,
да еще в придачу
и купель, и дача.
Новая забава,
слышь-ка, Баба Анна,
будет нам сегодня,
и стервятник споро
вышибает стекла, -
налетела в окна
тьма его собратьев –
нет пути обратно .
Яр в уме прикинул –
силы не равны мол,
да заладил: - Ежи,
Анна то бишь – прежде,
чем съедите гостя,
может, всё ж – споемся?
Я могу – частушки.
Ты послушай – лучше
не сыскать такого
голоса лихого!
И – давай, что силы
петь о воле милой,
о степи-полыни,
о земле родимой.
Крик его по небу,
по дорожкам белым
до Стрибога-дядьки
долетел.
- Понятно, -
усмехнулся сонно, -
Надо на подмогу.
Ишь, малец, буянит.
благо, что дядьями
батька не обидел.
И Стрибог не сильно
пальцами пощелкал
(главное- расчеты)
вмиг по небу – ветер
свеженький – забегал,
да в покой царицы,
то бишь Бабы. В лица
неживые – росно
Яр-водой плюется.
И пока визжали
скоморохи – жаром
наш герой беспутный
попалил их. Будет
это вам наука –
не дурей от скуки!
А Стрибог на небе
вымел между делом
всех чертей пернатых –
любо и прохладно
в вышине над градом,
и не слышно – гари.
Только Яр не весел –
не нашел невесту.
Значит, будет снова
дальняя дорога…
3. ЛЕШИЙ НИКОЛАША – С НИМ НЕ СВАРИШЬ КАШИ
Было дело в полночь,
Яр не кликал помощь.
Заплутал, сердешный
по лесу. Тут – леший ,
говорит: - Здорово!
Что такой суровый?
Аль голодный очень,
аль не любо – в полночь
по моим владеньям
рыскать в виде тени?
Яр ему с улыбкой:
- Проходил я мимо
стороны родимой,
думаю – зайти бы…
Не нашел дороги,
уморились ноги,
да решил – быстрее
через лес.
Не верит
леший этой сказке,
строит Яру глазки:
- Видно, больно молод
гостюшка. Не скоро
надо, а – вернее.
Да уж ладно. Время
здесь – моё. Погрейся
у костра. Я – лесом
проведу – не жалко.
Только ты, пожалуй,
станешь удивляться,
да меня бояться…
Яр ему на это:
- Я ходил по свету,
видел пострашнее
лешего. Ты, шельма,
тропками не путай,
выводи отсюда.
Разговор короткий –
вмиг сожгу. Я – добрый
в общем-то, но нервы,
знаешь, на пределе.
Сто веков – скитаюсь,
подустал я малость.
- А чего так долго, -
леший, метя тропку,
вопрошает, - Дома
не сидится, что ли?
- Так отправил батя,
мне немного надо –
золотой купели,
да царевны белой
или красной – впрочем,
что об этом – ночью
говорить. Дорогу
укажи – и с Богом…
Леший прям споткнулся:
- Ты, залетный, глупость
не неси. Не знаешь
разве, что чуть дальше –
ходу в два часочка
здесь – царёва дочка
в золотой купели –
каждый вечер греет
ножки – чистый кипень .
- Ишь ты! Проведи-ка!
Да как звать – откройся –
леший – слишком просто…
- Николашей кличут –
эх, вопросов лишних
много ставишь, милый.
Всё-то знать под силу
будет ли? Да ладно –
не придешь обратно.
А кому расскажешь –
не поверит даже.
Так идут часочек,
и другой. А дочки
что-то всё не видно,
Яр молчит уныло.
Николаша-леший
байки травит спешно:
то о странах дальних,
то о птичках малых –
всё не переслушать.
Стало Яру душно.
Под ногами лужи
хлюпают послушно.
Да глаза не видят,
да сердечко – тихо
бьет себе – не чует
зла и верит в чудо.
А воды – по пояс,
а в трясине – голос
лешего – смеется:
- Что, утопло, Солнце?
И лешиха Сашка
непристойно пляшет –
радуется, дура, -
муженек культурно
обработал гостя –
не шатайся солнце
по лесным дорожкам
без охраны божьей!
Яр – в дурмане будто,
не срывает путы.
Но поет – привычно
чудо-песню птичью
о лесах, дубравах,
о пахучих травах,
о речной дорожке,
о себе – немножко.
Индрик-зверь – далёко
рвет себе осоку.
Слышит – голос нежный,
да знакомый, здешний.
Гривою встряхнулся,
к лесу потянулся.
Эх, сынок хозяйский
лешему попался!
Подошел к трясине,
и что было силы
цокнули копыта –
топь рукой открытой
разошлась в сторонку,
Индрик как ребенка
подтолкнул героя:
- Эй, глаза откроешь?
Или так и будешь
тут сидеть? Кому же
девица подарок
припасла? Другая
доля не подкатит,
надо драться, братик
за купель златую,
за семью родную.
Яр вцепился в гриву –
выноси, родимый!
К лешему заехать
надо – эко дело –
завести на гибель
самого Ярилы
сына!
Отыскали
Николашу – срамно
связываться с лешим,
да ведь все мы – грешны,
а терпеть поганцев
не к добру. Остался
пень в лесу трухлявый -
боле не заманит
в топь прохожих честных.
Я и сам невесту
верную узнаю,
исходил немало
городов, столетий –
ничего, по свету
поброжу покуда,
дальше видно будет, -
Яр подвел итоги,
Да опять – в дорогу.
4. КРАСНЫЙ ЗМЕЙ-ГОРЫНЫЧ – ТРЕХГОЛОВЫЙ СИЛЫЧ
В ожиданьи чуда
Яр встречает утро.
День за днем проходят,
и неплохо вроде
на миру живется.
Ласковое солнце
рук не обжигает.
Скучновато, правда.
Всё давно известно,
каждой вещи – место
указали боги.
Спи – других не трогай,
и пройдет – спокойно
время. Рвать не стоит
жилы – быть бы живу…
Заплывает жиром
сердце у героя.
Дело-то простое:
в колее знакомой
век сидеть. Другому
сей удел – за счастье,
только рвет на части
голову лихую
от тоски.
Придумать
хочется причину,
чтобы быть – мужчиной,
а не тряпкой грязной
на полу валяться.
Застоялась сила,
тянет парня – выпить,
и забыться в ласках –
пусть не дочки царской,
но дешевой шлюхи.
Яр от скуки пухнет
в ожиданьи чуда.
И бредет под утро
из постели стылой
от своей немилой
к дому на опушке.
Прячутся зверюшки,
будто от медведя,
плачут шибко дети.
А на сальных космах
зависают слезы –
отчего так глупо
жизнь идет по кругу?
Отчего на сердце
тяжко – не согреться
ни от водки крепкой,
ни от девки смелой?
Яр буравит небо
взглядом. Батя, где ты?!
Позабыл сыночка,
я ж дошел до точки.
Золотой купели
не сыскал. А девы –
все такие дряни –
и ходить не надо.
Подсоби, коль слышишь,
чую – в мире лишний,
забери обратно
в облака. Понятно,
что купели вовсе
не бывало. Гостем
жить вполне обрыдло,
люд – сплошное быдло.
Ни царя, ни бога
в голове. Но много
жадности да злости.
И спасать их поздно.
Супостатов всяких
изводил. Да надо ль
было суетиться.
Ты взгляни на лица –
те же маски, букли –
Родину пропукал
твой народ, Ярило!
Не хватает силы
мне в хлеву отстойном
чахнуть. Ровным строем
не привык чеканить
шаг. Да кислым чаем
запивать пустую
кашу. Слышишь – всуе
путь мой оказался.
Не могу скитаться
больше.
Но молчанье
с неба. Яр не чает
ничего – по полю
шлепает. От горя
посерел усами,
не рубаха – саван…
Вдруг земля взревела,
с неба белой пеной
дым валит – сшибает
с ног. Идет большая
силища – на черном
фоне красный молот.
Жжет под ноль посевы,
пахнет верной смертью.
Трехголовым телом
топчет, ирод, землю.
Яр проснулся даже –
весь покрытый сажей.
Удивленно смотрит
на родное поле.
Да на чудо-юдо –
Змей-Горыныч, будто…
Только выше ростом,
выше неба просто.
Да шипит – поболе.
Вот уж, право, горе!
Яр кулак сжимает,
но куда такая
сила против гостя.
Яр в атаку рвется –
жару не хватает.
Змей, поди, не Баба.
А Горыныч кровью
умывает поле.
Не своей, конечно –
поселян сердешных.
И кивает Яру:
- Видно, каши мало
ел, герой облезлый.
Погоди-ка, вместе
мы сойдемся – скоро,
раздавлю без боя.
Видит Яр, что срочно
надо в небо почту
отправлять – пусть вышлют
хоть кого.
Поближе
подобрался к речке,
и запел беспечно –
о морях, о плавнях,
о дороге дальней,
о кострах-пожарах, -
давит, вишь, на жалость.
Ну, Семаргл не вынес
вой безумный – вылез
из-под поля – кто, мол,
сочинил такое?
Змея не приметил,
ан глядит – наследник
Светлого Ярилы.
- Эк тебя хватило! -
заворчал незлобно, -
Кто обидел? Мог бы
сам врагов отделать,
не будил бы деда.
Только тут Горыныч
подкатил. Добычу
не хотел оставить –
напросился, малый.
Сел Семаргл на поле –
кто это такое?
И давай хихикать.
Змею-то обидно –
ни во что не ставят,
значит. Я ведь – самый
злой и кровожадный.
Никого не жалко!
Плюну, дуну – небо
загорится белым
пламенем да красным
станет мир.
Напрасно
Змей такое выдал, -
пёс напрягся мигом,
и ощерил пасти
все, что есть:
- Не ясно,
кто из нас – хозяин?!
Да за ногу цапнул
так, что Змей – в нокаут.
А Семаргл Яру
улыбнулся – дальше
сам. Пускай попляшет
ящерка дурная,
коль закон не знает,
что плевать на божьих
тварей ей – не можно.
И ушел на место.
а на поле – тесно
стало от танцора,
Яр схватил за горло -
первое по счету:
- Что, змееныш, черным
смрадом будешь гадить?
Придушить бы надо,
да и сам подохнешь –
кровью вон исходишь.
Я твои декреты
положу на вето
и прихлопну – понял,
если вякнешь боле!
А башка вторая,
мямля и картавя,
близоруких глазок
щелочки напрасно
пряча – отвечает:
- Мы тебя случайно
не добили, милый.
Вот подтянет силы
наш последыш – будет
чинно и культурно
гроб твой в печку брошен.
Правда, Коба?
Морщась
от своей же гари,
Коба продолжает:
- Да, от нас, товарищ,
не уйдешь. Узнаешь,
как нелегок молот
нашей – высшей – воли!
Яр змеюк послушал –
да и богу душу
отдал тут Горыныч,
трехголовый Силыч.
Отдохнул с минуту,
оглядел родную
землю, да по новой
Яр - скитаться. Скоро,
долго ли – купелью
сыну Солнца бредить?
То известно только
бате и дорогами…
5. ВОЛКОДЛАК – ЦЕНА ПЯТАК
На исходе лета
уж какого века –
не считал, не ведал
Яр – забрел на берег
неприглядной речки.
Был прохладный вечер,
и умыться б – любо,
только грязью бурой
плещется водица,
ртутью серебрится,
а не лунным светом.
Ахнул Яр – так это
та река, что батя
сотворил когда-то,
что была широкой,
чистой да глубокой,
отливала белым
золотом. И пела
многозвучной арфой,
и поила малых,
старых да убогих –
всех, кто шел с дороги.
Град у речки этой
был – богам приметный,
золотой да красный.
И не жизнь, а сказка
шла во граде вольном.
Гостя – хлебом-солью
привечали. Славно
царь народом правил -
по уму и делу.
Был на свете первым
град. И где он ныне?
Всё дома – иные,
и дела – не краше,
и вообще – загажен
больно берег старый.
А вода – отравой
стала.
Кто ответит
за проколы эти?
Яр совсем завелся –
я ли вам не солнце?!
Выходи, кто смелый –
разберемся в деле.
Но сидят старушки
по своим избушкам,
да глаза таращат –
страшно да ледащее
думать, а тем паче –
разбираться.
- Значит, -
Яр огнем плюется,
позабыли Солнце?!
Засиделись в норах,
помирать ведь скоро,
с чем придете – к Богу?
Гниль одна да морок.
Неужели норов
свой пропили, братцы
славные? Бояться
все привыкли черных
идолов на троне.
Что мужик, что баба –
лишь бы гроши спрятать,
и в закут – потише.
Лишь бы не услышал
вас царек залетный,
к делу не привлек бы.
А про то, что детям
он готовит петлю,
что родную землю
продает отменно –
за пятак железный,
да что погань лезет
через окна-двери
в каждый божий терем –
вам про то не надо
знать.
Тупое стадо
на убой удобней
разводить.
Ну – кто мне
хоть по роже съездит
за мои наезды?
Хоть пошлет по маме…
Что – слабо?
Не стало
здесь сынов свободных.
Тьфу на вас!
Пошел я
за моря, за реки,
за века, за вехи,
да в чужие страны –
помирать мне рано,
а в болоте чахнуть –
проходили, хватит!
Только Яр надумал
уходить – откуда
ни возьмись – свалился
Волкодлак пушистый,
сытый да красивый, -
шерсть блестит.
В помине
нет ни капли страха –
значит, силу знает
за собой. Хоть нечисть –
а вон бисер мечет
перед Яром.
Что, мол,
так вопишь, соколик?
Ну, отвечу. Только
ты скажи спокойно –
кто тебя крышует,
и зачем в большую
сунулся малину?
Мы уж поделили
всё давно. Не в теме,
ты, видать. Ответить –
говоришь? Отвечу –
соберу вон вече,
каждый понемногу –
хватит на дорогу
в твой далекий Ирий.
Нашумел ты, милый.
Мне теперь неловко
отпустить. Ан – волки
встретятся иные,
мне разборки с ними
под твоим началом
ни к чему. Скучали
без тебя мы, что ли?
Жил бы в чистом поле,
на чужой сторонке.
Точно как ребенок –
нос сует повсюду!
Я тянуть не буду –
оторву по шею -
Знай порядок, шельма!
Волкодлак крутнулся,
Мишкой обернулся –
мы найдем консенсус,
я тебе принцессу
с золотой купелью
покажу! Мне деверь –
брат змеиный шутку
нашептал, как будто
ходит Яр по свету,
всё калечит бедных
леших да кощеев, -
нет ему прощенья.
Вот теперь и думай,
кто из нас подсудный,
кто ответить должен?
Беспредел негоже
поощрять, согласен?
В общем, всё мне ясно.
Если хочешь, бате
помолись. Я – гадом
буду, но обычай
знаю.
Яр привычно
затянул о воле
песню.
Велес полем
проходил соседним,
да учуял – ветер
пахнет скорым горем,
кто-то близко стонет.
Тоже дядька – Яру,
подсобил немало.
Загребли медведя,
да закрыли в клетку –
на потеху людям
танцевать по кругу.
И в краях заморских,
и в степях московских
скоморохом Мишка –
крашеный да книжный –
славная забава.
Велес, думал, правда
завалить поганца,
да уж лучше танцы –
Яр, жалея зверя,
огласил решенье.
С той поры над речкой
стало чуть полегче
жить большому граду.
Только всё ж неладно
на душе у Яра –
брат пошел на брата –
не впервой, конечно,
но грустит сердешный, -
что ж им не живется
под единым солнцем?
Супостатов сами
расплодят. Я знаю:
перебью – так снова
сотворят другого.
Эх, пойду к соседям,
может, кто приветит…
6. ВИТЬКА-УПЫРЬ , ГНИЛЬ-БОГАТЫРЬ
Близко да не долго –
торною дорогой
Яр дошел до града –
с виду вроде знатно,
хорошо. Да вера
здесь чужая. Бредит
люд и бьет поклоны,
да черны – иконы.
На дороге – старец,
точно как тот заяц,
что от Ежи-Бабы
прятался в ухабы.
Яр к нему – с вопросом:
- Кто же строит козни,
кто родного Бога
подменил – иконой?
Старец ухмыльнулся,
кругом обернулся,
а на шее – солнца
знак. Рука – трясется,
тянется к Яр-свету, -
Помоги, мол, нету
сил в душе убогой.
Было крови много,
уж веков как двадцать
под пятой поганцев
мы смердим и чаем
воскресенья. Часом,
ты не сын Ярилы,
ох, заждались, милый!
В стороне московской
тож забыли солнце.
Ничего, осилим
супостатов – миром.
Пляшет странный дядька,
Яру в ноги глядя.
Знаки всё рисует,
садит одесную,
у дороги прямо,
будто лавок мало.
Говорит, что кличут
Витькой, то бишь лично
он в победу верит,
имя – то знаменье.
Заболтал героя
в корень. Спи, соколик,
отдохни – я рядом
охраню, коль надо.
Только Яр кимарить
начал – этот самый
старец скинул знаки
солнца. Вурдалака
зубы заострились.
(как, скажи на милость,
научилась погань
прятаться за Бога!
Это только раньше
свет ему покажешь –
он в кусты, и дохнет.
Нынче всё иное.
И упырь умнее
стал. В рубахе – белой,
а в исподнем – черном,
разглядишь ли черта
лысого?!)
Похабно
вурдалак – оскалил
рожу. Да поближе
к Яру. Тот услышал
смрадное дыханье –
хвать по лбу – на всякий
случай. Смотрит: точно -
нечисть рожу корчит!
Вопрошает мирно
Яр:
- Чего ты, милый,
аль голодный очень,
аль наслали порчу?
Полечу, пожалуй,
мне, поди, не жалко...
Да под дых поганцу –
будешь, мол, смеяться
над Ярилом светлым.
Колышек приметил
у дороги, видно,
братья подсобили –
из живой осины –
он от гадов сильный.
И промеж лопаток
Яр всадил. Порядок!
Будет чище в мире.
Смотрит свет-Ярило:
сын учен да верен,
и всегда – при деле.
Любо это бате.
Но еще – заданье
главное – не понял
Яр. Видать, по новой
исходить придется
земли, что под солнцем
зацветают жаром.
Времени – не жалко…
Лишь бы впрок – скитанья,
лишь бы ясно – стало
Яру, что под боком -
не в стране далекой
золотой купели
чудо. Лишь бы деву
увидал, незрячий.
Навий знак иначе
не избыть до века
ярым человекам….
7. ИРИЙ БЕЛЫЙ – РоДНЫЙ БЕРЕГ
На полях – туманы,
словно белый саван.
А в земле родимой
Яр лежит. Покинул
знать, всесильный батя.-
Никого нет рядом.
Только звон колосьев,
да на небе – солнце,
да в реке – кувшинки.
Только жил, да жил бы…
Но пора – прощаться,
в Ирий собираться.
По земле побегал –
возвращайся к деду
Роду .
Яр вздыхает –
дал одно заданье
мне Ярило светлый,
да и то не сделал.
Что отвечу – бате –
на душе неладно.
Сто веков по свету
шлялся – толку нету.
Эх, прости, Ярило
самодура-сына!
Голову повесив,
позабыв о песнях,
Яр приходит в Ирий.
Всё кругом – постыло,
глупо и нелепо.
Скучно-то на небе…
Просит Яр у деда –
отпустил бы – верно
я успел бы больше,
если б жил подольше.
Род ему на это:
- Ты, малец, по свету
сто веков скитался,
перебил поганцев,
а того не понял,
что родное поле –
то купель златая.
Глянь-ка сверху – тает
топь-туман – колосья
отражают Солнце.
Жар горит извечный, -
нет цены! Конечно,
если рядом ходишь –
не увидишь, может.
Да ведь в том и дело,
что отсюда – смело
лучше любоваться,
А внизу поганцев
тьма – пока пробьешься -
не до чудо-солнца
под рукой. Подсолнух –
это что такое?
То-то! Было время
у тебя – изведать,
что в златой купели
мудрость – божья – дева
ждет тебя с подарком, -
не в постели жаркой,
а в речной прохладе.
Что на сердце ладно
лишь у тех бывает,
кто родимым краем
Ирий кличет, честно
кто живет. Невестой
в дом приводит – веру
светлую. Кто – дело
славное заводит,
да любовь на волю
отпускает (солнце
на поля вернется
без плетей и дыбы).
Ты себя не видел,
всё за чудом гнался,
забывая – радость
рядом.
Вот Ярило
осерчал на сына.
И теперь обратно
не попасть. Понятно?
Яр вздохнул, подумал,
осмотрелся, будто
спал веков за двадцать.
Что же – оставаться
велено, и ладно.
Буду здесь искать я
райские купели
да подарки девы…
Июль-август 2009
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=141027
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 11.08.2009
Дикобразы – ночные деревья
целуются, пряча иголки, нежно.
Хроническим ливнем болеет аллея,
и молнии мякоть подушки режут
как скальпель. Взрывается пухом небо –
липким и ласковым – на асфальте
сугробы до звезд. Ты скажи мне – верить,
и я буду видеть, и я буду рядом.
И всё, что забьется, заохает ветром,
затеплится – воском ли, крыльями ночи –
тобой назову. Обвиваются ветви –
ладони сближаются.
– Колется?
– Очень…
Мы прячем иголки, во сне улыбаясь.
Мы верим друг другу. Но утро и ветер
тревожат деревья, сбивается танец.
Мы – дикие, невероятные дети…
Твой образ иголками тонкими вышит
на белом батисте – каштановый, свечный.
Зачем же ты в ливень без памяти вышел?
И молнии режут растерянный вечер…
Мозаика листьев – обрывки бумаги.
И падает, падает пух на колени.
Никто целовать не торопится – ранят
занозы разлуки. И мне не умеет
промокшая ночь говорить о рассветах.
Все образы – только твои, безраздельно.
Но раз уколовшись, решатся ли дети
пойти на сближенье?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=134020
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 16.06.2009
Я записываю жизнь,
ничего не сочиняя.
Нити намертво плелись –
Ариадна? – нет, простая
женщина. Люблю – любить,
несмотря на все потери.
Слов серебряную нить
словно бусы я примерить
тороплюсь – пока свежа
кожа на руках и шее.
И пока легко дышать,
пью взахлеб вино и время.
Хорошо, когда роса
бриллиантами на пальцы
льется, и когда сказать
хочется о многом. Танцы
до утра – по лужам, влет,
без жеманства и кокетства.
Хорошо, когда поет
кенарь, но не в клетке. Детство –
это не условность лет, -
безусловная открытость.
Тает розовый рассвет
как мороженое. Вклинясь
в небо – лодкой – плыть и плыть,
рябью облачной любуясь.
Мне неловко быть с людьми,
но зато какая участь –
слышать шорохи земли,
видеть в небе – отраженья
ландышей. И так любить,
словно перед смертью. Время
я записываю – строк
не хватает. Вьются нити.
Кто на речке серебро
расплескал? Рассвет не выпит,
и не сорвана полынь.
Хорошо, когда на поле
теплом я лежу. Цветы
пахнут свежестью и волей.
А над полем – облака,
словно рябь от лодки Бога.
Бусины росы – в руках,
и в душе – звенящий хохот
глухаря. Чудная жизнь –
и придумывать не надо,
Только малость присмотрись –
райская обитель – рядом…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=133318
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 10.06.2009
В газетах написали – форс-мажор
произошел с цистерной чистой ртути.
По улицам нельзя ходить. И в дом -
ни капли воздуха. А что наутро будет –
неведомо. Но, видимо, цветы
переживут – не в первый раз отравой
их потчуют. Над ними – черный дым
привычен людям. Светятся поляны
люминесцентным адовым огнем.
Но главное – закрыть плотнее окна.
Я улыбнусь и выйду в ночь – моё
больное тело не боится черта.
Кислотный дождь святой водой приму,
наполню легкие парами чистой ртути.
Давно привыкла жить в сплошном аду.
И, видимо, иного здесь не будет.
Босыми пятками – что лезвие ножа?! –
по грунту черному хожу, не пряча слезы.
Прости нас, Мать! Не ведаем… А жаль –
когда очнемся – будет слишком поздно…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=132561
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 04.06.2009
Лепесток к лепестку.
Небо – к небу.
- Ты не спишь?
- Я не сплю…
- Где ты?
- Где – ты?
На снегу простыни
пальцы тают.
Поцелуев твоих
не хватает.
Просыпаемся врозь
жаркой ночью.
- Как, любимый, спалось?
Мне – не очень…
Лепесток к лепестку
на странице
высыхает. Поют
мерзко птицы.
Без тебя простыня
точно саван.
Не приду обнимать.
- Знаешь?
- Знаю…
Только губы во сне
ищут губы.
Голубь ляжет на снег –
нет голубки…
Небо к небу. Ко мне –
ты молчаньем.
Диалог в пустоте.
- Хочешь чаю?
К черту лирику – жизнь
на страницах
как гербарий. Проснись! -
Нам проститься
вышло время. Душа
ищет душу.
И друг к другу спешат
строки. Мужем
не тебя назову –
право, ересь!
Лепесток к лепестку.
Мудрый Велес
рассыпает цветок
на дорогу.
Ты всегда одинок.
Я другого
поцелую, смеясь,
на рассвете.
Но незримую вязь
будет ветер
в колыбели качать,
будет лето
звать на дальний причал.
- Где ты?
- Где – ты?
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=132541
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 04.06.2009
Я – чернозем. Всё, что в меня бросали,
неотвратимо-быстро проросло:
и злость, и вера, и любовь, и зависть,
и даже чушь случайная. Назло
воронам времени - мои цветы плодились.
Не только белые. Но глупости бурьян
Бог прорывал. Его, наверно, милость
в том, что не стал зловонной свалкой я.
Больные зерна мне изъели душу.
И плоть моя от черных метастаз
устала. Я боялся стать ненужным.
Бог не справлялся. И остался шанс
один – засохнуть. Временно – до срока,
когда во мне безумие умрет,
и кто-то бросит мир. И белым соком
наполнится сознание мое.
Я – чернозем. Во чреве прячу небо.
Меня целует нежная роса.
Но я бесплоден, если вместо веры
в меня бросают только злость. Сказать
не в силах вам – уймитесь, человеки,
пока не поздно. Мир иссяк почти.
И скоро нечего вам будет в землю сеять,
И бог, вконец умаявшись, молчит…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=132464
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 03.06.2009
Гусиное перо застыло на излете –
чуть выше тополей. И неба белый лист
нетронут. Ничего не спрашивай. Сегодня
не пишется совсем. Чернила льются вниз –
на улицы твои, дождем с ресниц стекают.
И сохнут на ветру невысказаных лет.
И капельки вина ты трогаешь губами.
Нет в том твоей вины, что мается рассвет,
что росчерк облаков похож на белых перьев
дрожание. Молчи – соседи слышат пульс,
и ждут твои слова, чтобы назавтра сплетни
по свалкам разнести. Я, знаешь ли, боюсь
их с некоторых пор. Поэтому – не стоит
читать сонеты звезд и восхищаться – вслух.
Мы тайную вечерю, мой ветренный, устроим.
Гусиное перо растаяло. Твою
усталую ладонь целую нежно, тихо.
Кровать не заскрипит – мы выйдем на карниз,
и белые листы незавершенной книги,
касаясь наших губ, сорвутся в чью-то жизнь.
Пусть сладким молоком в чернильницу рассвета
дождинки соберет тот, кто увидит нас
в молчаньи между строк, в отсутсвии ответов,
в дрожании души – чуть выше неба. Шанс
дается нам сейчас – услышать то, что слово
не в силах передать, чему приметы – нет.
Дыханье затаил, почуяв тайну – город.
На лист легла ладонь – и проявился след…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=132427
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 03.06.2009
Необожженная глина минут.
Что мы будем лепить сегодня?
Всё наперед известно. Будь
ты хоть Хароном – возьмет по сходной
вёсла река. И стоит одна
в парке с отбитой рукой Венера.
Пишет на лавке ножом пацан:
сука-весена. Измотали нервы
звезды друг другу. И с дуру – вниз –
вдруг загадает о чем-то город.
Лодку давай лепить… Срослись
Корочка неба и пластырь горла.
Сразу срывая – прижечь водой.
В пальцах катается шарик мира
Глиняный, теплый, почти живой.
Хочется столько слепить. Но выбор
в общем-то скуден. По кругу – бег,
после исправить уже не сможем.
Глину могил обжигает снег.
Вылепить веру поди как сложно…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=131784
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 29.05.2009
Я собираю пробки –
душу свою затыкать
С. Есенин
Один на один с городом – ночью
иду по Андреевскому. Скулит
луна – рассказать мне хочет,
что она видела. Изнутри
горят отпечатки чудных созвездий.
Родина блядствует и бубнит
свои молитвы. Я – неуместна
на этой мессе. Но фонари
мигают пошло, зовут напиться.
Булыжник грубо ласкает стоп
открытость. Город стирает лица,
и только запах акаций – в лоб.
Я задыхаюсь. Сверчки и свечки
под утро тают. И пуст – стакан.
Я собираю пустые встречи
карманы города затыкать
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=131783
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 29.05.2009
Конечно, обычное мазо –
когда оживаешь от боли.
Ночное, нежданное – здравствуй!
И пульс – барабанною дробью…
Неважно – какие вопросы,
и вряд ли важнее ответы.
Ни память, ни язвы, ни совесть,
а что-то страшнее. Отсветом
в зрачках – радиация солнца,
кипящее золото – в горло.
И будет ожогами – после
саднить затаенное слово
Но снова и снова – на связи,
и слух обостряется – слышу
тебя как слепые – сквозь пальцы,
сквозь кости. Становишься ближе,
чем кровь, убеленная болью.
Становишься частью речи…
На пафос срываюсь: вонме –
я буду любить тебя вечно…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=130356
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 18.05.2009
Спи, пока состав идет
между будущим и прошлым.
Спи. Уже отшельник Лот
расстелил гнилое ложе.
И Калигула вернул
яблоко голодной Еве.
Спи. Увидели звезду
хитрые волхвы. На теле
у земли стигмат не счесть.
Спи. Колеса шепчут мантру.
Скоро утро. Выход есть.
И Пилат опять обманут
будет. Кадры за окном –
кинолента верст и судеб.
Спи. Качается вагон.
Одинаковые люди
пьют безвкусный чай в купе,
и орут «Распни!» от скуки.
Спи, мой ангел, - скоро смерть
мантру ветра вторить будет.
А состав спешит назад –
из «вчера» в большое «завтра».
Спи. Еще не пройден ад,
но уже скучает Данте…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=130232
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 17.05.2009
СКАЗ ПЕРВЫЙ
РОДОМИР
То ли сказка, то ли быль.
То ли знаки, то ли сны.
Вышло так, что семь ночей,
семь истаявших свечей
прилетал тот Гамаюн,
пел мне невидаль свою.
Я не верила словам,
да всё ведала сама.
Первый сказ был нехитер –
про негаснущий костер.
Кто зажег его – о том
неизвестно до сих пор.
Но на краешке земли
в доме белом Родомир
бережет его в руках.
И не сгинет он, пока
хоть одна искра горит.
Говорят, что от Любви
молодеет Родомир,
и костер светлеет в миг…
Вот случилось как-то раз –
вышел прочности запас,
разгорелся слишком – дом
белый, в саже очернен
стал. Сгорел и Родомир –
разлетелись на куски
борода его и платье.
То ли – чудо, то ли – плата
за безмерную Любовь.
Только он живет с тех пор
по домам чужим – у свечки,
и когда приходит вечер,
он боится, что погасят
свет его совсем. Над рясой
черной он хоть лучик – ищет.
Часто он бывает лишним…
Но без ночи день не в радость,
и ему одно осталось –
быть и деревом, и тенью,
быть и верой, и сомненьем,
в истине искриться ложью,
и в бою быть осторожным,
и в признаниях – безумным.
Родомир, бесспорно, умер,
потому что нет границы
между тьмой и светом. Лица
безобразны и прекрасны.
Мир возможен только разным
и одним – одновременно.
Жжет огонь – и дарит веру
в жизнь от боли и от бога.
Лепит шар душой Сварога
Родомир, и Лада плачет –
утонул в разлуках мячик.
Тише, милые – горит
над землей костер Любви!
Всем достанется – на свечки,
лишь бы Путь не высох Млечный,
по которому Сварог
к Ладе мчит, не чуя ног…
СКАЗ ВТОРОЙ
ЛЕБЕДЬ
Белым Лебедем плывет
Лада к милому. Восток
красной кровью залило.
Бликом странным на крыло
Свет-Ярило лег. Волна
больно стала высока.
И взлетает Лебедь – крик
разрывает небо в миг,
чтобы слышал милый – здесь
у него невеста есть.
В небе пеной – облака,
будто белая река.
И она опять плывет
над землею – на восток.
Не устанут крылья – бить
волны, силою Любви
наполняется душа
лебединая. Спешат,
чтобы встретиться в пути
неуемные они –
Ладо с Ладой – свет и мир.
Между ними смерть стоит,
как волна – но кровь кипит,
и встречаются они.
Вишни цвет венчает день,
счастье бродит по земле.
И по небу льется миро
слез седого Родомира –
он рождается опять
молодым, в кольце огня
обретает слово силу,
возвещает солнце Ирий.
И поют, и плачут крылья,
и звенят блаженно: «Милый,
мы – летим! Мы – вечно рядом.
Мы – одно. Всё в мире ладно…»
СКАЗ ТРЕТИЙ
РА-РЕКА
«Между небом и землей,
между мною и тобой –
разлилась река-огонь,
стала крепкою стеной.
Переплыть уже ее
не могу. И даже влет
одолеть такое диво
я, моя Любовь, не в силах, -
Ладо руки опустил, -
Ты на берег тот лети,
где не будет столько боли.
Мы расстанемся с тобою.
Видно, это Родомир
так за нас уже решил.
Что поделать, Лада, - воды
в мире разные. И кто-то
ждет тебя за Ра-рекою ,
сердце светом успокоит…»
Ладо с горечью ушел.
Всё, казалось, хорошо.
И вода уже как шелк,
и огонь крыло не сжег.
Только что творится с Ладой –
стынет кровь у звезд от взгляда.
Млечный Путь от жара тает,
закипает золотая
Ра-река – земля и небо
удивляются – неведом
им такой разлад и смута.
Всё уже в огне как будто.
Крылья мечутся нелепо,
и теряет силу вера.
Белый Лебедь красной кровью
истекает. «Ради Бога –
дайте смерти, - стонет Лада,
ничего уже не надо!»
И под крыльями блеснули
когти. В пляску огневую
с головой пустился Лебедь –
право, что уж тут поделать?
Но бессмертие дано
тем, кто верует в Любовь.
Из огня на землю, вниз
падает не Лебедь – Рысь,
обреченная опять
Ладо глупого искать.
Ра-река вздыхает – ох,
нелегко тебе, Сварог,
угодить. Но свет спасен,
снова в мире ладно всё….
СКАЗ ЧЕТВЕРТЫЙ
РЫСЬ
Не зверь, не девица –
на реку – напиться
вышла. Ходит кругом –
кличет тихо друга.
Не рычит, не плачет –
стонет, горе прячет.
Золотые капли –
не глаза – сверкают.
Рысь у речки рыщет,
ждет, когда пониже
спустится Ярило
да вернутся силы,
обернутся когти
кольцами в ладони.
Выйдет к речке Ладо,
и узнает, рядом
сядет, поцелует
деву молодую.
Вот и месяц светит
над водой – примета
верная, что утро
завтра ясным будет.
Рысь роняет слезы,
исцеленья просит
у ночной прохлады.
Но всё дальше – Ладо
от реки уходит.
В небе – вспышки молний.
И одна под небом
остается дева.
На исходе ночи,
по воде проточной
поплывут веночки,
и она захочет
прыгнуть безоглядно,
не дождавшись Ладо,
в реку. Обернется
яшма каплей солнца.
Так до зорьки стонет
Рысь. Но всё – пустое.
Лишь острее когти,
да она – безмолвней.
Но глаза сверкают
ярче солнца. Мало
ей земли и неба,
ждет – всегда – ответа,
и глядит с надеждой
на дорогу. Нежно
шепчет: «Где ты, Ладо, -
мне увидеть надо
до заката руны
рук твоих, придумать
оправданье боли,
чтобы стать собою.
Всё готова сделать».
Плачет горько дева,
не заметив – когти
спрятались в ладони,
и плывет по речке
дивное колечко.
Смотрим Свет-Ярило –
всё-то ладно в мире.
Усмехнулся деве,
и сказал: «По вере
будет всем дорога,
выйдешь скоро к Богу.
А что сгинул Ладо –
может, так и надо?..»
СКАЗ ПЯТЫЙ
СУРЬЯ
«Ох, подруженька-Сурья ,
радость Хмеля – не моя,
всё Лебедушка зовет,
чудится во тьме ее
белое крыло – да мне
не летать уже за ней.
Волком вою на луну,
и покоя не найду.
Заплутал совсем – пропасть,
видно, выпадает масть.
Умирать – так веселей,
штоф под венчики налей
мне, подруженька-Сурьма,
обними скорей меня.
И забудется река,
что дороги развела», -
Ладо спит и бредит вслух.
Много ласковых подруг
приходилось обнимать,
да Лебедушка одна
не выходит из души,
хоть упейся, хоть пляши.
Смерть – и та забыла путь
к дому черному. Ему
нет спасения нигде,
и проснувшись на заре,
Ладо так решил – искать
реку огненную, вспять,
если надо, обернуть
и огонь, и воду. Муть
в голове прошла тот час –
дал еще Ярило шанс.
И побрел он по земле,
и расспрашивал он всех –
не видал ли кто его
Свет-Лебедушку. Полно
находилось лебедей,
да всё, видимо, не те.
Изуверившись совсем,
он в неистовой тоске
снова кличет: «Эй, Сурьма,
приходи любить меня!»
Только Хмель один выходит,
говорит: «Другую вроде
ты искал, беспутный Лель.
А Сурья ушла теперь.
Брось мытарства – прислонись
к дому, где попроще. Жизнь
вся проходит – не вернешь».
Ладо разрыдался: «Ложь! –
я до Ирия дойду,
но Лебедушку свою
отыщу, верну, спасу
душу черную. На суд
мне потом не страшно. Свет
застит горе, сладу нет…»
Долго волком Ладо жил,
во спасение души
лапы обдирая в кровь,
бегал, и не чуял боль.
Спит Сурьма. Не нужен штоф.
Ладно в мире, хорошо!
СКАЗ ШЕСТОЙ
КУПАЛО
Ночью звездной, ночью теплой
вывел Бог на речку Волка.
У того зрачки блестят
ярче вечного огня.
Смотрит в оба Волк на берег –
что за дивное знаменье –
на земле и в небе – звезды,
а в воде – чудесный остров.
Кипень белый вместо речки,
и стоит береза свечкой
посреди огня и мира,
не поведать – как красиво! –
до зари светло и свято.
С первой птицей снова Ладо
сбросил волчий лик – смеется.
А в реке играет солнце:
то потонет, то воскреснем,
и затянет чудо-песню.
Облака в купели неба
золотятся. Между делом
колесо исправил Бог –
катит время на восток.
И венок сплетает Лель
на любовь. Тоски своей
хмель испил – теперь пора
искупаться и узнать
среди тысячи – одну
Ладу верную свою.
На ладонь легла полынь ,
Лебедь, Ладушка – приди, -
все обиды позабудь, -
вместе мы продолжим путь.
Через воду и огонь
мы очистимся. С тобой
буду вечно. Вот – рука,
вот – молочная река…
Смотрит с облака Сварог –
Лебедь по реке плывет.
не сжигает белый кипень,
и поет вода – молитву.
Катит, катит колесо,
и на белое лицо
золото слезы течет.
Солнцу – слава и почет!
Крылья и ладони – влет –
из костра – да в небо. Род
нарождается опять.
Любо в мире, благодать!..
СКАЗ СЕДЬМОЙ
БЕЛАЯ ГОРА
На Белой Горе, да под старым Вязом
затеял Сварог небывалый праздник.
Созвал и зверей, и людей – на чудо.
Мол, слушайте все, - я за свата буду!
Купец есть у нас – не богат, не беден,
да славный товар – белоснежный Лебедь
заждался его. Уступить ли, право?
Ты выйди на свет – да не сном, а явью,
что, Ладо, застыл – принимай подарок –
на Белой Горе будешь вечно с Ладой.
Так я рассудил – вы согласны, люди?
И ветер запел: всем по вере будет!
Ту песню поет Гамаюн по миру,
Любовь от нее обретает силу.
Да только услышит ее не каждый.
Кто горя еще и беды не нажил,
кто спал не на углях, а в теплом ложе –
тот ведать слова о Любви не может…
На Белой Горе, да под старым Вязом
сложились старинные эти сказы.
Во сне мне о них Гамаюн поведал,
и дальше пустился летать по свету…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=129534
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 11.05.2009
Растрезвонили тоску
майскую мою по свету
воробьи. Из лужи пьют
расплескавшееся небо.
На акации лица
нет. Растеряно лопочут
почки: сколько можно ждать,
засиделись – нету мочи…
Мечет бисер тополь – влет,
абрикосы снег ложится,
пахнущий любовью – всё
налилось бесстыдной жизнью.
Просит улица – целуй!
Страстно ластятся к ладоням,
словно девственницы грудь –
листья, липкие от боли.
Потерялись в западне
запахов и звуков люди.
Оргия рожденья. Мне
пьяно и надрывно. Губят
губы яблони – лучи
солнечные. Дождь рыдает
в муках ревности. Молчит
время. Сотворенья – тайна
и соития земли
с небом – ласковым и бренным.
Вакханалия Любви,
исступление Вселенной -
в этих чутких и чудных
почках. Я от счастья таю,
очарована твоим,
Жива , откровенным маем…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=129192
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 08.05.2009
Внуки светлого Сварога,
дети Матери Земли.
В нашем доме дури много,
только всё же не рабы.
Мы на Масленицу миром -
печь румяные блины,
и приветствовать Ярило
с чистой радостью спешим.
Летней ночью на Купала
зажигаем мы костры,
и венки плетем, не зная,
что от века были мы
вместе с Лелем и Любавой
в хороводе у реки.
И верба слезу роняла
в наши белые венки.
Оттого ли так щемящее,
так безудержно-легко
нам, когда по травам пляшем,
и любуемся рекой.
Оттого ли души плачут,
и слова черней сурьмы,
если мир переиначить
по неведению мы
тщимся. И убогой рясой
заменяем белый лен.
Божье тело – только мясом
видим. И на крест Любовь
загоняем. Кровью реки
может, хватит разбавлять?
Мы – непомнящие дети, -
безответно любит Мать
нас, играющих в войнушки,
и ослепших в суете.
Видит Бог – немного нужно:
сбросить шоры и прозреть…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=129191
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 08.05.2009
Мне намедни нашептал Гамаюн ,
что я Род свой ни за грош продаю,
что не зря в церквах иконы – кровят,
да темно под небом жить без огня.
Он еще о снадобьях мне говорил, -
исцели, мол, все печали свои,
на рассвете причастившись росой,
по ковыльной по перине босой
поброди, да белым цветом умой
лоб упрямый, да не праведный свой.
Собери на зорьке утренней глёт ,
добрый чай сваргань под вечер на нем.
Будет чай тот самым сладким тебе,
ты его на сон грядущий испей.
Только ставни не забудь приоткрыть,
да поставить под окошком воды –
чтобы снова я сюда прилетел
рассказать о славном Роде тебе.
Гамаюн у изголовья поет
колыбельную. Но гнёт на сердце моем,
и заснуть никак уже не могу, -
что-то вспомнить всё пытаюсь. В дугу
ночь свернула Млечный путь – не пройти.
Холодеет огневое – в груди,
не стучит почти. Умолк Гамаюн,
и скворцы в саду совсем не поют.
Только черным застит свет воронье,
да гниет всё в стылом доме моем.
Я не знаю – то ли сон, то ли явь,
но чужие люди манят меня,
будто в прорву, будто впрямь – на убой.
И на лбах у них – всё черная кровь
накрест мазана. Я слепну – лети,
Гамаюн, к домам и душам другим.
Только слышу я в ответ: «Не забудь
приоткрыть на вечер ставни. Мой путь
не в чужих, да не в обжитых краях, -
я лечу найти слепую – тебя.
И на крыльях я живую росу
для тебя, сквозь смерть и время, несу.
Ты сама еще не знаешь – пока,
что ждала меня бессонно в веках,
да заснула, утомившись, одна.
Воронье слетелось к дому, беда
стала рядышком ходить – городить
паутину над окошком твоим.
И забыла ты, что было – светло
и просторно. Что зеленый твой дом
был под небом всем открыт. Да Любовь
согревала чудо-сердце твое.
Был богат и славен твой Род,
и ярился жизнь восход.
Сам себе хозяин, судья –
не народ, а просто – семья.
Все – свои вокруг, всё – свое.
Любо было ярким огнем
золотиться рожью. Дождем
разливаться в поле. Твое
дело было – жить да любить.
Но порвалась крепкая нить.
И заснула ты во тьме на века,
словно бы совсем – умерла.
Я пою тебе опять – отзовись,
пусть продолжится бесценная жизнь!
Будет сон и явь нам легки,
отыскать мне Млечный путь помоги.
И от праведных трудов отдохнув,
лоб умой святой росой поутру…»
Я очнулась черной ночью в бреду –
что-то слышится, да все не пойму:
то ли птица голосит о земле,
то ли снится пенье чудное мне…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=128935
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 06.05.2009
Во времена Софокла и Евклида
стихами разговаривали все,
но слово было свято. Пошлость быта
не оскверняла чистоту идей.
И только плебс и в кабаках, и в банях
пустую прозу, просторечный треп
использовать имел смешное право,
мечтая покорить «высокий слог».
Но боги – те и сами рифмоплеты,
им зрелищ тоже хочется всегда, -
они решили обесценить оды,
и посмотреть – чем будут удивлять
друг друга люди, если всё – приелось,
и плебсу стих доступен стал вполне.
А среди знать принимать за смелость
вульгарность модно. Для поэта хлеб
добыть строкой теперь почти что подвиг,
и слово стерлось тряпкой на полу.
Любовь как тема больше не проходит,
толпе иные блюда подают,
приправленные матом и маразмом,
замешанные крепко на дерьме.
Иначе – ни за что не достучаться
до жирных, изуродованных тел.
А мне, когда в истерике стенает
какой-нибудь обкуренный комрад,
приходит в голову фантазия больная:
вот что бы у него спросил Сократ?..
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=128125
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 29.04.2009
Крем-брюле твоей любви
не распробовала толком.
И растаяли твои
губы в солнечных потоках.
На одну весну земля
стала слаще. Пальцы липли
к лепесткам минут. Тебя
я глотала слишком лихо.
И накликали стрижи
строк, снующих на рассвете,
замороженную жизнь,
нескончаемое лето.
И теперь твои слова
ненасытным горлом – в душу
всё текут. Одна весна –
остальное всё ненужным
стало. Неба крем-брюле
не остудит жар желанья
хоть на миг прильнуть к тебе
воспаленным губами
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=128124
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 29.04.2009
На улицах моего города
уютно и пахнет маем
так, что хочется голову
спрятать в бутоны. Стану
шмелём в бархатистой мантии,
буду кружить над клумбой
и улыбаясь, маяться.
Кто-то посмотрит – дура:
идет по убогим улицам,
бормочет о чем-то вечеру,
как будто с луной целуется.
Наверное, делать нечего…
А я, обернувшись яблоней,
цвету себе в свалке города.
В моих лепесточках маленьких
безмерная радость собрана
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=128054
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 28.04.2009
На балконе, среди старых игрушек и разноцветных коробок, поселился как-то Солнечный Зайчик. Целыми днями он прыгал с места на место, улыбался пролетающим мимо окна птичкам, и с интересом наблюдал за почками на Вишне, которая росла рядом с его балконом. С каждой минутой эти маленькие штучки неопределенного цвета становились всё больше. Казалось, что они скоро лопнут, и всё небо зальет сладким и обязательно липким соком. Зайчик гадал: почему этого чуда никто, кроме него, не замечает? Ведь на балкон еще иногда забегали паучки, залетали божьи коровки и даже жуки. Он им подмигивал, намекал: вот, мол, смотрите – Вишня скоро станет совсем другой, что-то должно произойти, что-то очень хорошее и необычное.
Но жуки раздраженно жужжали, божьи коровки беззаботно улетучивались, а паучки и вовсе не обращали внимания на Зайчика – они спешили свить свои паутинки, пока кто-нибудь не прогонит их из укромного уголка.
Зайчик переживал, но не отчаивался. Почему-то он был уверен, что кто-то еще смотрит на Вишню, затаив дыхание, и ждет…
Так оно и было. Звонкоголосый кенарь по имени Юбилейчик каждое утро – как только небо начинало розоветь на востоке, и реснички всех деревьев окрашивались в нежный перламутр – подлетал к Вишне и пел свою лучшую песенку.
Юбилейчик давно уже был влюблен в эту загадочную барышню. Ее тонкие пальчики пугливо прятались от ветра, капельки смолы блестели радужными слезинками. И сложно было понять – то ли от радости, то ли от грусти вздыхает хрупкая Вишня. Но Юбилейчику казалось, что всё-таки от грусти. Поэтому он старался рассмешить, развлечь своё деревце, мечтал защитить пальчики и реснички своей любимой от ветра. И хотя Юбилейчик был совсем маленькой птичкой, его голос обладал поистине волшебным свойством: когда он начинал петь, все вокруг становились немного добрее и внимательнее друг к другу. Ветер ласково гладил беззащитную Вишню, солнце дарило ей все свои лучики, и льдинки, падающие с неба, осторожно умывали ее щечки.
Вечером, перед сном, Юбилейчик тоже прилетал к Вишне. Щебетал долго-долго, чтобы ей снились только самые светлые сказки...
Так он ухаживал за любимой всю зиму. Еще в октябре, когда он впервые увидел одинокое деревце у старого дома, сердечко Юбилейчика застучало часто-часто, и чуть не выпорхнуло. Он сразу решил, что теперь будет прилетать сюда каждый день, на рассвете и на закате, и все песни, льющиеся из его маленькой груди, будут звучать для нежной Вишенки.
Потом начались заморозки, выпал снег, и одел его красавицу в белое, но не очень прочное платье. Юбилейчик не в первый раз видел зиму, и знал, что она недолго будет пугать своим холодом и неустроенностью. Каждый день – в любую погоду, в метель и в пургу, он летел к Вишне, чтобы сказать ей о своей любви и о том, что всё будет очень хорошо.
Бывало, его лапки совсем замерзали, а крылья не слушались от голода. Тогда он вспоминал о весне, о волшебных превращениях, которые происходят в это необыкновенное время. Так Юбилейчик находил силы снова и снова петь – немного переждет самые сильные морозы, и вот уже звенит его голос на весь город.
Удивляются окрестные деревья: что это за смелая птичка радует их своими песнями, от которых даже зима кажется не такой суровой?
Особенно удивлялась Вишенка. Конечно, она заметила, что Юбилейчик всегда возвращается к ней – куда бы ни летал он днем и ночью. Но почему? Что такого сделала она для этого прекрасного певца? И откуда в маленьком, нежном на вид создании, берется столько силы и упорства?
Вишня страдала от холода, обижалась на весь мир за то, что ей приходится стоять на ветру, под снегом и дождем, и никто ее даже не пожалеет. Но когда прилетал Юбилейчик, ее слезы высыхали сами собой. И она готова была запеть вместе с дорогим гостем.
Вот только говорили Юбилейчик и Вишенка на разных языках. Понимали, что очень нужны друг другу, но ответить толком не могли…
Шло время. Морозы и снег сменились капелью. Дом опять помолодел. На балкон, который висел рядом с деревцем, запрыгнул Солнечный Зайчик. И что-то внутри Вишни оттаяло. Она почувствовала, что душа ее наполняется невероятным счастьем, готовым вылиться через край и затопить всё небо. С замиранием сердца ожидала она момента, когда Юбилейчик увидит ее во всей красе – с сияющими глазами и розовыми щечками. Ей хотелось поговорить о своей радости с Солнечным Зайчиком. Но вот незадача – он тоже не понимал ее языка. Зато как смотрел на нее! От этого взгляда Вишне становилось совсем тепло и уютно.
Юбилейчик, всё так же прилетавший к любимой каждый день, превосходил самого себя. Казалось, что лучше петь уже просто невозможно. Он и не подозревал о существовании Солнечного Зайчика, но видел, что его Вишенка становится все счастливей и радостней. И он сам пел всё чище, всё волшебней.
Вишня совершенно растаяла от этой звонкой любви. И вот в одно чудесное утро расцвела…
Боже, такой красоты не видели за всю свою жизнь ни Юбилейчик, ни Солнечный Зайчик. Светло-розовые, почти белые цветы обвили каждый пальчик их любимицы. Это великолепие ослепляло и завораживало, восхищало и вдохновляло. Солнечный Зайчик от восторга так подскочил на своем балконе, что даже перепрыгнул через все коробки, и очутился на оконном стекле. Теперь он наконец увидел, как много поклонников было у Вишни. Шмели, стрекозы, бабочки, деревья, дома, облака, радуга, роса – всё вокруг смотрело на нежную красавицу, всё приветствовало ее.
И едва не онемевший от гордости за свою любимую Юбилейчик выглядел настоящим именинником. Ведь сегодня был не просто очередной праздник, сегодня земля отмечала день рождения его Мечты!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=128053
рубрика: Проза, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 28.04.2009
Пожалуй, сегодня выпью мятного чаю,
вместо газет посмотрю на досуге звезды,
кошку поглажу, Чехова почитаю, -
пусть в этот вечер будет всё несерьезно.
И если кто-то спросит меня о личном –
я улыбнусь, и отвечу: идите к черту!
Уже как вечность живу я вполне прилично
и скучно: встречи, дела, отчеты.
Вот только ночью бывает немного легче:
когда свеча обозначит границу яви,
я улетаю – буквально с земли – на млечный
проспект, и одна до утра гуляю.
И очень тихо вокруг – ни сверчка, ни вздоха.
Слегка ласкает ладони холодный бархат.
Совсем спокойно на сердце, и «быть» не больно,
как будто в детстве, когда обнимает мама.
Пожалуй, это и есть ощущение счастья
необъяснимое – просто светло и свято.
И мне всё чаще не хочется возвращаться,
но на земле есть любимые – значит, надо…
Рассвет звенит – мне пора замыкать спирали
сюрреализма в кольцо пробужденья. Числа
поскачут дальше. И только Ярило знает,
когда отмаюсь в бессмысленной этой жизни,
когда наступит последняя ночь полета,
и кошка хитро янтарный зрачок прищурив,
меня без жалости в белую стынь проводит,
когда никто на земле ожидать не будет…
Я облегченно вериги сомнений сброшу,
по кронам клёнов, по крышам пройдусь неслышно.
Пусть в это утро будет лететь несложно –
без остановок, без оправданий лишних.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=126634
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 17.04.2009
В скорлупе привычных строк
чувство мается – немое.
Безнадежно одинок
ты в толпе. И горлом горе
прорывается. Рука
удивительно – чужая
пишет буквы. Обыграть
невозможно. Жизнь без правил
пресекается. Уже?!
В скорлупе зародыш сохнет.
И осадок на душе
недосказанной любовью
остается. Помолчим,
и, не чокаясь, чекушку,
на двоих. Пустых причин
скорлупа разбита. Нужен
ты мне. Больше – ничего…
Четки строк рассыплет полночь.
Я хочу дышать тобой,
знать, что все приметы помнишь
плеч и губ, поймешь без слов,
что я жду. И к черту – время!
Я хочу твое тепло
чувствовать клеймом на теле…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=126512
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 16.04.2009
1. Доброе утро!..
Эта история началась в середине весны, когда еще поутру на лужах серебрится сеточка льда, а солнце начинает пригревать только к полудню. Было вербное воскресенье. Ласковое и обещающее долгое, жаркое лето. Молодой Еж, которому в эту весну довелось первый раз выбираться из норки-зимовья в одиночку, поначалу даже расстроился. Что же это, в самом деле, солнышко разбудило его так рано. Лапки мерзнут, вокруг – тишина. И только вдалеке, за Речкой и Мостиком, что-то звенит. Красиво, но непонятно.
Еж обижено засопел, присел у норки, и стал осматриваться. И вдруг, со всей ясностью, пугающей, но неотвратимой, он почувствовал, что действительно остался совсем один. «Наверное, - подумал Еж, - моя мама, мои братья и сестры, проснулись еще раньше, и побежали к Речке – умыться и поискать еду. Надо бы и мне поторопиться. Ведь я давно-давно не видел веселые, подмигивающие капли, которые всегда так здорово скачут по Речке около Мостика. Да и сам Мостик - как-то он там поживает?..»
Надо сказать, что только молодой Еж из всего семейства старой опытной Ежихи осмеливался так близко подходить к Мостику, чтобы даже поговорить с ним о людях. Обычно по старым, скрипевшим на все лады доскам Мостика постоянно мелькали туда-сюда разные подозрительные ноги – то в больших блестящих сапогах, то в легких туфельках, а то и совсем босиком. Вот эти босые ноги были всегда особенно неприятны Ежихе. И она строго-настрого запрещала всем своим детям приближаться к Мостику, чтобы не столкнуться с ними. «Наверное, - догадывался смелый Еж, - она когда-то очень испугалась людей. И теперь ко всем относится с опаской. Но я-то знаю, что меня никто не обидит. Ведь у меня есть такие острые и длинные иголки, что любые ноги убегут, если я их уколю». И ему, кроме того, было очень интересно – зачем это люди ходят туда-сюда по Мостику? И куда они деваются, когда переходят на другую сторону? Ведь несмотря на всю свою смелость, он никогда еще не заглядывал за Мостик. Во-первых, он не хотел расстраивать маму. А потом, у него было еще очень много времени в запасе. И он знал, что рано или поздно всё посмотрит. Главное, чтобы Мостик никуда не делся…
Сейчас, проснувшись после долгой зимы, Еж уже точно был уверен – мама разрешит перебежать по Мостику за Речку. Вспомнив свое первое знакомство с этим загадочным местом, он даже улыбнулся. Надо же, когда он был совсем маленьким, и не мог толком увидеть весь Мостик, а Река казалась ему самой большой и глубокой в мире, его иголки ни с того ни с сего начинали топорщиться во все стороны, как только он с мамой приходил на берег.
А теперь вот он так радостно и смело бежит к Мостику… Всё-таки, не зря он столько времени спал. Видно, набрался сил на целое путешествие.
Размышляя обо всех этих странных вещах, Еж выскочил прямо к Мостику. И замер. А где же, собственно, Речка? Где веселые капельки?! Почему вместо них у Мостика лежит какая-то лужа с мусором, которая совершенно не похожа на большую и самую глубокую?
«Да что же это за утро у меня такое! Куда ни глянь, всё не так, всё совсем изменилось», - Еж уже и не знал, что думать, чем объяснить этот сюрприз.
Хорошо хоть Мостик стоял на месте. Еж осторожно подошел к старому приятелю.
- Доброе утро, Мостик! – тихонько засопел Еж, – ты не знаешь, куда подевалась Река? Неужели я всё проспал, и она куда-то убежала?»
Мостик крякнул, скрипнул, прищурился провалившейся доской на Ежа, и ответил:
- Привет, молодой Еж! Я уже думал, ты вообще не собираешься просыпаться. А разбудить-то не могу. Ведь я на посту – люди без меня не могут обойтись даже сейчас, когда Речка, как ты верно подметил, сбежала от нас. Я и сам не совсем понял, как это произошло. Скорее всего, она решила спрятаться куда-то в землю. Ее вечно забрасывали всякой гадостью, мыли в ней грязные машины, да еще и плевали в нее, стоя у меня на спине. Вот она и обиделась. В общем, еще с поздней осени от нее осталась только эта лужа. Она неразговорчивая, не умеет подмигивать, как капельки на Речке. Но я ее понимаю – куда уж тут подмигивать, если в тебе столько мусора?..
Но ничего. Ты вот проснулся. Я всё еще нужен людям и тебе. Значит, новая весна будет не хуже прежней. Забирайся-ка ко мне на спину – посмотри, как красиво вокруг: почки уже начинают распускаться, солнышко разрумянилось. И музыка… Ты ведь слышишь, как хорошо звенит там, у людей? Забирайся! Я застоялся за зиму. Люди почти не приходили всё это время. Ты спал. Наконец все снова обо мне вспомнили…
- Что ты! - испугался Еж, - мне ведь нельзя так далеко… Мама и так опять будет ругаться, если увидит, что я с тобой разговариваю. Лучше уж я посижу рядышком. А ты будешь рассказывать мне о людях. Помнишь, как было до осени? Мне всегда очень нравились твои истории.
- Глупый молодой Еж, - забурчал Мостик, - неужели ты не понимаешь, что мама ушла. И теперь тебе надо учиться самому узнавать мир. А как же ты его узнаешь, если будешь всегда сидеть рядышком, и слушать чужие истории? Нет, ты давай забирайся ко мне. Я не много могу тебе показать. Но это все-таки лучше, чем ничего.
Еж еще немного посидел у лужи. Вспомнил, что мама и правда куда-то ушла. И решил, что ничего не случится, если он немного пробежит по Мостику, и посмотрит на распускающиеся почки хоть издалека.
Он взобрался на спинку к Мостику. Там, наверху, было еще холодней – ветер обдувал иголки Ежа, которые непроизвольно топорщились, пытаясь удержать тепло.
Но потом Еж согрелся. А к вечеру Мостик наказал ему возвращаться в норку, переночевать там. И когда потеплеет – снова приходить, болтать о людях и смотреть на почки.
Так и прожили они вместе целый месяц, до самого мая, когда солнце стало греть в полную силу, и на полянке у бывшей Реки распустился первый Одуванчик.
2. Встреча
Сам момент, когда Одуванчик превратился в маленькое солнышко, Еж проморгал. Дело в том, что ночи стали гораздо теплее, и Еж всё больше выходил на прогулки при луне. В это время на его родной полянке и у Мостика было спокойнее, из своих норок выползали разные букашки, которыми можно было полакомиться. Поэтому утреннюю зорьку со всеми ее чудесами Еж всё чаще просыпал. Вот и в тот день он проснулся почти вечером. Пробежался, размял лапки, и уже собрался проведать Мостик, как вдруг озадаченно остановился и запыхтел: «И когда это мир успевает так меняться… Вт тебе – пожалуйста – еще вчера здесь не было никаких маленьких солнышек, а теперь прямо перед носом – сидит себе оно на длинной зеленой ножке, и загадочно смотрит на меня».
Еж обошел Одуванчик со всех сторон. Вспомнил, что мама рассказывала о таких чудиках. Они тоже живут обычно рядом с речкой, но никогда не бегают. Зато поначалу такие Одуванчики бывают похожи на солнце, а через несколько жней становятся белыми и улетают. «Интересно, - забеспокоился Еж, - а что, если этот Одуванчик окажется вредным или вообще не захочет со мной разговаривать? Он ведь живет совсем рядом со мной. И, кстати, почему это он один тут висит? Где же его семья и друзья? Вроде бы Одуванчиков должно быть много…»
Пока Еж бегал вокруг, пыхтел и бурчал себе всё это под нос, Одуванчик совсем развеселился, и наконец звонко и очень заразительно захохотал. Еж от неожиданности растопырил все имеющиеся иголки, и спрятал свой любопытный нос за колючей броней. На всякий случай…
Неизвестно, сколько бы еще Еж пролежал в таком недружелюбном виде, но Одуванчик был не только веселым, но и очень разговорчивым. Поэтому он не стал дожидаться, пока Еж покажется из-за иголок, и начал разговор.
- Я в отличие от некоторых не колючий. Кусаться мне тоже нечем. Так что может быть, мы все-таки познакомимся, уважаемый Еж? – так Одуванчик решил привлечь внимание, хотя сам еле сдерживал смех, и явно не был настроен на столь официальный тон.
Еж как-то очень быстро убрал иголки, сел на задние лапки, и уставился на Одуванчик.
- А с чего это вы решили, что я вас боюсь? Мне просто стало холодно, и я решил немного согреться. Теперь гораздо лучше. Я могу бежать дальше. Вы знаете, столько дел еще… А вы, извините, что тут делаете?
- Мы тут живем. Впрочем, как и вы, - в тон ответил Одуванчик, и уже начал обижаться.
- Что-то я вас раньше не видел, - не унимался Еж, - может быть, вы потерялись? Странно, знаете ли, один Одуванчик, у чужого дома. Нет, вы конечно, располагайтесь. Но всё-таки странно…
И тут Одуванчик понял: «Да ведь Еж тоже совсем один! Ему, наверное, очень грустно и скучно. Вот он и сердится. А так он вполне симпатичный, и, скорее всего, добрый Еж. Иначе отчего бы ему так пугаться Одуванчиков?
В общем, Одуванчик решил сменить тактику.
- Вы уж простите. Я действительно здесь случайно оказался. Наверное, в этом виноват весенний ветер. Я бы тоже с удовольствием переместился поближе к своим. Но вы знаете, Одуванчики не бегают, а только летают. Пройдет немного времени, и я улечу – вы не беспокойтесь. А пока давайте дружить! Вы мне сразу понравились. Думаю, у нас найдется много общих тем для разговоров. Да и вместе, что ни говорите, веселей…»
Еж прищурился, хмыкнул, и заметил с чувством собственного достоинства:
- Ну, допустим, у меня уже есть друг. Мостик. Вам его отсюда не видно. Но я забегаю к нему каждый день. И мы очень мило проводим время. Впрочем, вы мне тоже понравились. Ничего не обещаю, но постараюсь заглянуть к вам в течение недели.
Он еще раз осмотрел Одуванчик с головы до ног, чихнул, и убежал. Одуванчик улыбнулся, и про себя подумал: «Видимо, это судьба. Надо же – такая встреча. А говорят, что случайностей не бывает».
Еж тем временем уже добежал до Мостика, и взахлеб рассказывал старому приятелю об удивительном событии и о том, что такого красивого Одуванчика он никогда не видел.
Два дня и три ночи Еж постоянно думал об Одуванчике, он видел во сне тонкий зеленый стебелек, смеялся вместе с маленьким солнышком над своей выходкой, и рассказывал новому другу о том, что мечтает побывать за Мостиком.
На третий день Еж совсем перестал спать. И пошел к Одуванчику. Он не знал, с чего начать разговор, боялся, что Одуванчик обиделся, или просто забыл о случайном знакомом. Но когда Еж подошел поближе, и увидел, с какой замечательной улыбкой смотрит на него Одуванчик, он вдруг сам рассмеялся – звонко и очень заразительно.
С тех пор Еж и Одуванчик не разлучались. Еж даже засыпал, не отходя от своего маленького солнышка, и во сне часто звал его по имени. Одуванчик согревал своего товарища как мог, и стал вправду похож на настоящее солнце – заботливое, щедрое, всегда любящее и дающее жизнь.
Такая идиллия продолжалась несколько недель (хотя Ежу и Одуванчику уже стало казаться, что прошла целая вечность). Всё шло очень хорошо. И Одуванчик совсем забыл, что ему нужно будет улетать. А Еж, если когда-нибудь и вспоминал об этом, так сразу же старался забыть.
Но всё-таки это случилось. Желтый наряд Одуванчика сменился белым пухом. Еж этого даже не заметил – ведь ему уже было неважно, как выглядит Одуванчик – он любил его самого, а не наряды.
И однажды ранним утром, когда пошел теплый летний дождь, а потом стало очень ветрено, Одуванчик улетел. Еж в это время опять спал. Хотя, может, это и к лучшему. Как говорится, долгое прощание – лишние слезы. В общем, когда Еж проснулся под вечер, Одуванчика уже не было. И только одна пушинка с его наряда осталась на траве, прямо у Ежа под лапкой. «На память» – подумал Еж, - и выпустил все свои колючки.
Долго он тосковал, пару раз ходил к другим Одуванчикам. Но они все тоже улетели, и никто не мог ему рассказать, где же искать друга. Наконец он поинтересовался у Мостика – не видел ли тот улетающего Одуванчика?
И вот ведь счастье! – Мостик именно в то утро был особенно обеспокоен чем-то, поэтому каждое движение вокруг раздражало и запоминалось.
- Твой друг улетел в ту сторону, откуда приходят люди, - заскрипел Мостик, - и больше ничего не успел добавить. Еж уже перебежал за бывшую Речку, и сопя от радости, мчался по дорожке в направлении больших домов, в которых, судя по всему, жили люди. И которые могли стать новым домом и для Одуванчика.
3. Вовка
Лиха беда начало… Еж, позабыв от радости и о страхе, и об осторожности, первое время бежал по незнакомой дорожке, совершенно ничего не замечая и ни о чем не думая. Главное, скорее найти Одуванчик. А потом уже всё будет совсем хорошо. Ведь не может его друг жить в плохом месте…
Еж всё бежал и бежал. Мимо промелькнула большая дорога, залитая чем-то твердым и серым. Встречались какие-то странные нелетающие и квохчущие птицы, большие четырехлапые и рогатые чудища, люди разного размера и запаха.
По какому-то неведомому чутью Еж умудрялся их обходить стороной, и бежал в основном по траве вдоль высоких твердых штуковин, за которыми виднелись жилища людей.
Пока он бежал, на землю пришла ночь, показалась обкусанная луна, стало страшновато. Не потому, что ушло солнце – Еж уже давно наловчился искать еду и обходить свои владения именно ночью. Но ведь то были свои владения! А теперь он очутился в чужом и непонятном мире. Чем больше уставали его лапки, тем чаще Еж обращал внимание на окружающие предметы.
Не известно, сколько бы он смог еще так бежать в поисках Одуванчика. Но остановился он не от усталости или из осторожности, а потому, что трава… закончилась. Как же можно бежать, если нет травы?! То, что лежало вместо нее на земле, было нехорошим. Это Еж понял сразу – и по запаху, и по предметам, которые появлялись на этой гадости. На четырех круглых толстых стеблях носились туда-сюда создания, формой напоминающие жуков. Но в сто, нет, в тысячи раз больше. Они ужасно ревели, рычали, чихали, гудели. И пробежать мимо них не было совершенно никакой возможности.
Еж, конечно, растопырил иголки, полежал клубочком некоторое время, и одним глазком начал подглядывать за жуками-гигантами. Он ждал, когда же они все заснут. Но жуки не собирались спать, они даже не останавливались, за редким исключением.
Но и не нападали.
В общем, Ежу надоело ждать. Он сел на краешке оставшейся травы, и начал думать. Собственно, придумать что-то стоящее он и не надеялся. Просто надо было как-то себя занять, чтобы не сбежать обратно.
Он сидел до утра. Сидел до полудня. Потом совсем проголодался, и стал осматриваться в поисках букашек. К полному смятению Ежа, даже букашек не оказалось в этом страшном месте. Тогда он решил – будь что будет. Вот сейчас проскочит этот черный жук, а за ним – рыжеватый, и я попробую перебежать между остальными. Он набрал полные легкие воздуха, размял как следует лапки, и уже сделал первый шаг, как вдруг с ужасом почувствовал, что кто-то его схватил за бока, и поднимает над землей.
Не стоит говорит, что он сделал…
Комок иголок пыхтел, как самовар. И это зрелище наверняка бы испугало самого страшного хищника. Если бы это был простой лесной хищник.
Ежа подхватил Вовка – гроза улицы и любимец всех окрестных девчонок. Мать отправила его за молоком и хлебом в магазин на стыке города и поселка. И надо же было Вовке побежать именно той дорогой, которой ночью шелестел Еж.
Увидев сидящего в задумчивости на обочине трассы Ежа, Вовка просто обомлел от восторга. Сколько он мечтал о таком Еже! Сколько выпрашивал у мамки подарочек в виде живого колючего друга. Мамка в ответ только махала рукой и возмущалась – мало тебе, оболтус, забав! Иди-ка лучше огород полей…
Так и оставался Вовка со своей мечтой и с вечно разбитыми коленками.
И вот – свершилось! Вовкина мечта сидит себе тихонько прямо под ногами, и даже не пытается убежать. Ну как же тут не ошалеть?! Понятное дело, Вовка не раздумывая схватил зазевавшегося Ежа голыми руками, и застыл как столб у обочины. Было, конечно, больно. Еж-то не знал, что его не собираются есть, а всего лишь хотят подружиться…
Вовка восхищенно смотрел на комок иголок, и судорожно соображал: «Надо срочно доставить Ежа домой, спрятать его где-нибудь. Сразу мамке говорить нельзя - выгонит. А если день-два от Ежа не будет в доме хлопот – согласится оставить. Но надо ж его чем-то кормить. И в магазин с Ежом идти неудобно – колется очень. И снять с себя нечего, чтобы его завернуть. Что ж делать-то? Что делать?!»
Вовка и забыл совсем, что в руках у него еще до Ежа была тряпичная сумка – для хлеба с молоком. Топтался-топтался он со своим счастьем в охапке. А потом – глядь, лежит сумка под ногами – и ждет, когда же ее наконец используют по назначению. Вовка аж присвистнул. Ну точно его день сегодня! Аккуратно вернул Ежа на исходную позицию, обернул его сумкой, и побежал в магазин. Благо – недалеко было – сразу у трассы.
Купил он и хлеба, и молока (кстати, подумав, что вот и еда будет для друга). И помчался домой – прятать находку. Как по заказу, мамка за это время успела уйти к соседке. Батя к Ежам был совершенно равнодушен – хоть на улице, хоть в доме.
И вот Вовка быстренько соорудил в своей комнате норку для Ежа из газет и платочков, заставил всё это дело стульями, и оценил работу. В общем и целом, мамка могла не заметить перестановки. А на случай обнаружения, он придумал причину – мол, я решил в комнате уборку сделать – вот, освобождаю место от лишних стульев. А сегодня, мол, уже поздно – завтра утром всё доделаю. Мамка вряд ли сразу поверит, но наверняка решит посмотреть, как это я убираться буду…
Теперь надо было разобраться собственно с Ежом. До сих пор тот так и не спрятал свои колючки, и всё сопел угрожающе при каждом Вовкином движении.
«Дикарь совсем, – подумал Вовка, - молоко очень кстати». Притащил из кухни самое плохонькое блюдце (чтоб не хватились), и налил до краев молока.
Еж, который всё лежал комочком и явно ничего не хотел видеть и слышать, давно уже был устроен в убежище.
Вовка подставил блюдце прямо к предполагаемому носику Ежа. Отошел в другой угол комнаты, и стал ждать.
Еж, к тому времени полуобмерший от усталости, голода и страха, уже ничего хорошего от жизни не ждал. Он смиренно приготовился стать едой для самого ужасного хищника. И был уже даже где-то рад – наконец его страдания закончатся.
И тут, как назло, он учуял невероятно вкусный запах. Сразу вспомнилось, что не ел он со вчерашнего дня. А сейчас уже, скорее всего, вечер. Уже затекли все лапки, лежать на иголках и не спать как-то странно.
«Ладно, помирать, так с музыкой» - вздохнул Еж, и немного убрал иголки. Вовка вздрогнул, но понял, что рано радоваться – Еж может опять закрыться, а скоро уже вернется мамка. Надо бы успеть наладить контакт до отбоя.
В общем, немая сцена сложилась такая. Вовка – в одном углу, с глазами по пять копеек и с пакетом молока наперевес. Еж – в другом углу, в куче газет и тряпочек, с носом у блюдца.
Выдержки оказалось больше у Вовки…
Еж долго принюхивался, присматривался к обстановке, к блюдцу, прислушивался к своим ощущениям. Опасности не было. Было много чужого. Собственно, всё было чужим. Но все инстинкты говорили Ежу, что он – в норке, вроде как в гостях.
«Какой неожиданный поворот, - удивился Еж, - вместо того, чтобы быть съеденным, я сам, кажется, сейчас поем. Эта белая вода пахнет хорошо, даже очень хорошо. И очевидно, налили ее специально для меня. Может, это какая-то хитрость. Но вряд ли тому хищнику, который меня схватил, нужны хитрости – он бы уже давно мог меня съесть и без этой воды».
В общем, Еж всё-таки выпил молоко. В его животе стало тепло и спокойно. Хищник стоял, как столб, на приличном расстоянии. И не покушался на Ежа.
В конце концов Ежу стало интересно – чего же от него хотят? Зачем надо было столько его носить, прятать в чужую норку, кормить белой водой? Хищник явно что-то задумал. Но обижать Ежа, похоже, не входит в его планы. «Итак, - посмотрим, - осмелел Еж, и подошел к ограждению у норки, - кстати, весьма странная штука, и тоже непонятно, зачем ее сделали – то ли защищать, то ли не дать убежать?»
Вовка думал, что умрет от счастья, не сходя с места в углу. Еж совсем перестал бояться! Теперь можно переходить к следующему этапу. Вовка на цыпочках, затаив дыхание, подошел поближе, и сел на корточки. Еж внимательно смотрел на Вовку.
«Да это совсем маленький человек! - чуть не рассмеялся Еж, - а когда он складывается пополам, даже чем-то похож на меня, - такой же игольчатый и задумчивый.
А может ему просто не хватает друга? Как мне Одуванчика? Похоже, ей-богу, похоже! Вон он какой насупленный – чуть не сопит от обиды. Он меня покормил, значит, я ему нужен. А зачем еще может понадобиться человеку Еж?! Они же нас вроде не едят…»
Еж подошел к Вовке, ткнулся носом в его руку, мол, спасибо за еду и норку, и посмотрел опять внимательно и чуть-чуть грустно.
«Да, я хотел найти друга. И, кажется, нашел – только немного другого. А до Одуванчика, видно, не доведется мне добежать. Я слишком маленький и слабый для того мира, в который он улетел. Я сделал всё, что мог. Пусть Одуванчику будет хорошо там, где он теперь живет. А мы с этим маленьким человеком попробуем понять друг друга. В принципе, это ведь тоже возможно…» - так рассуждал Еж, пока сон не сморил его.
Вовка улыбнулся, прикрыл норку коробкой, придвинул стулья, и пошел чистить зубы – мамка сегодня должна его похвалить. Ведь завтра ее ждет сюрприз. И как-то она на него отреагирует…
«А звать мы его будем Васёк. Это хорошее имя для Ежа, для самого лучшего Ежа на свете» - уже во сне рассуждал Вовка.
4. Торшер
Еж не сразу привык к тому, что теперь он – Васёк. Зато он хорошо понял другое: в новой норке вполне можно жить, еду искать не надо, а маленький человек действительно искал его, чтобы подружиться.
Последнее особенно занимало Ежа. Оказывается, люди тоже бывают одинокими, несмотря на то, что кажутся большими и страшными. Еж Васёк поразмыслил, и пришел к выводу – конечно, навсегда оставаться здесь он не собирается, но некоторое время надо уделить новому другу.
Кроме маленького человека в жилище появились настоящие люди. В первый раз они как-то недоброжелательно посмотрели на Ежа, и вроде бы ругались с маленьким человеком. Но потом все успокоились. И жизнь пошла своим чередом.
Вовка старался, чтобы Васёк чувствовал себя как дома. Приносил ему траву в норку, наливал молока на ночь. Разговаривал о чем-то (Еж понемногу начал понимать его язык). И вообще Вовка и Васёк стали неразлучны. Они даже на улицу выходили вместе – недалеко, только во двор. Но Еж видел, что ему доверяют, и не пытался убежать. Вовка, прибегая домой, первым делом проверял: всё ли хорошо у Васька.
Так прошла зима. Еж не стал надолго засыпать - ведь вокруг было тепло и еды хватало на каждый день. Но по весне, когда сеточка льда на лужах днем совсем таяла, Васёк затосковал. Он соскучился по Мостику, по Одуванчику, по своей норке. Он был, конечно, благодарен Вовке за гостеприимство. Но его полянка осталась без хозяина. И вдруг Одуванчик уже вернулся?..
Васёк задумчиво бродил по жилищу людей, выходил во двор, и всё поглядывал на дорожку, по которой можно было бы вернуться домой.
Вовка заметил, что Васёк загрустил, стал меньше пить молока, и вообще как-то изменился. Он думал, что это сезонное. Что вот начнется лето, и всё будет по-прежнему.
А Васёк всё надеялся – скоро Вовка поймет, что его пора отпускать. Он засиделся в гостях. И всему свое время…. Но так бы они и бродили, глядя друг на друга, если бы не один случай.
Мамка Вовки однажды принесла торшер. Изящный такой, на тонкой ножке, с желтым абажуром. Торшер поставили в Вовкиной комнате – около кровати.
И все как-то не придали этому особого значения. Ну, торшер – что тут такого? Замечателен только в первый день, пока новый…
Все, кроме Ежа. Он не знал, что и думать. Огромный Одуванчик вырос вдруг возле его новой норки. Еж даже иголки не стал выставлять – так удивился. Потом несказанно обрадовался. Так вот где пропадал его давний друг! Одуванчик не просто летал, он всё это время рос, и вырос в такое чудо, что его и не обойдешь теперь за два шага, как раньше. Еж сидел у Торшера полдня. Ждал. Но Торшер ничего не говорил, не смеялся, вообще не подавал признаков жизни. Еж звал его, уговаривал, напоминал о прошлой весне, когда они познакомились. Нет, Торшер оставался безучастным. И Еж пришел в отчаянье – неужели его друг всё забыл или потерял дар речи?!
Такого не может быть! Надо взобраться повыше – может, он стал слишком высоким для Ежа, и не слышит ничего.
Еж побегал вокруг Торшера, выбрал удобное местечко на ножке, и попытался вскарабкаться. Закончилось это тем, что Торшер упал, и абажур разбился. Еж обнюхал его вдоль и поперек, и понял – это совсем не Одуванчик, это вообще не живое существо. И ничего, что эта штука упала – ей ведь не может быть больно.
К сожалению, а вернее – к счастью Ежа, родители Вовки подумали иначе. Вовке был вынесен приговор: немедленно вернуть Васька туда, где ему положено быть, и больше не устраивать эксперименты с лесными жителями.
Вовка был ужасно расстроен. Но деваться некуда – и после долгих приготовлений и разговоров с Васьком, Вовка отнес его к Речке. Вернее, к луже, которая осталась от Речки. Да, да! Именно к той самой луже – у Мостика, или к Мостику у лужи. Неважно. Еж не мог поверить своим глазам. Его вернули домой!
Сам Вовка – его новый друг принес его почти к старой норке. Вот и говорите после этого, что чудес на свете не бывает…
Немного жаль было расставаться Ежу с Вовкой. Совсем тяжко было Вовке оставлять свою мечту у Речки. Но оба они знали – так будет лучше для всех. У каждого – свой дом и своя норка. И можно ходить в гости, но нельзя заставить друга жить в чужом для него мире. Это уже совсем не дружба.
Поэтому Еж с легким сердцем побежал к Мостику. А Вовка – вздохнув и улыбнувшись сквозь слезы, помчался играть к себе во двор.
И как рад был Мостик, как замечательно зеленела трава на полянке, как ярко светило солнце в этот день! А у Ежа было еще какое-то хорошее предчувствие. Как будто вот-вот должно было случиться что-то совершенно потрясающее…
5. Возвращение
Есть в жизни такие моменты, которые удивительным образом связывают прошлое, настоящее и будущее. Кто-то называет это судьбой, кто-то – совпадением. Еж не был философом. Он просто верил в чудеса. И знал, что если чего-то очень сильно хотеть, то это обязательно сбудется.
Через пару дней после того, как Вовка принес его к Речке, Еж увидел Одуванчик. Маленькое солнышко светилось почти на том же месте, с которого оно улетело, превратившись в белый пух.
Еж, наученный горьким опытом, не сразу бросился к Одуванчику. По своей привычке, Васёк сел и стал думать: «Как бы проверить – тот ли это Одуванчик, или опять что-то неживое свалилось на его голову?» Пока он думал, маленькое солнышко хихикнуло раз, другой, и наконец залилось звонким смехом, который услышал даже Мостик, и издалека приветственно крякнул.
Васёк зафыркал, засуетился и… расплакался. Впервые в жизни. Не собрался в комочек, не убежал, не стал сопеть. А что называется разревелся.
Одуванчик затих, наклонил голову почти до земли – так, что весь его солнечный наряд оказался у самого носа Ежа – чмокнул друга без слов и всяких там объяснений…
Прошло несколько недель. Одуванчик опять сбросил желтый наряд. Еж тоже изменился. Ведь он стал совсем взрослым. Столько всего увидел и понял. И когда Одуванчик в одно ветреное утро улетел, Васёк не запаниковал. Теперь он знал, что Одуванчик скоро вернется. Поэтому разыскивать его необязательно. Надо заняться норкой – утеплить и обустроить ее к предстоящей зиме. Он должен сам, без молока и газет, пережить все холода. А когда Одуванчик опять станет, как маленькое солнышко, Васёк спрячет все свои иголки, не будет сопеть и плакать, а скажет: «Доброе утро, дорогой Одуванчик! Я ждал тебя…»
Апрель 2009
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=126476
рубрика: Проза, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 16.04.2009
Друзьям
В этот день мы разожжем костер,
горячей и ярче солнца. Время
остановится. Из малодушных сор,
из вагонов быта и безверья
мы сойдем на берег той реки,
что течет спокойно и неслышно
мимо смерти – к острову Любви.
Мы присядем рядышком – у вишни.
То ли снег, а то ли цвет падет
в руки, изнемогшие разлукой.
И увидим мы друг в друге ясно всё,
что искали, глупые, повсюду.
И до слез захочется обнять
небо, обессиленное тоже
черным одиночеством. Огня
дай пожарче, всемогущий Боже!
Мог ли ты когда-нибудь прозреть,
что твои беспамятные дети
всуе – разбредутся по земле
на бесчисленное множество столетий
без гроша, и больше – без души.
В ад при жизни угодив – слепые –
станут водку по ночам глушить,
потеряв надежду выйти к миру,
к огоньку обычного костра,
разожженного под звездами друзьями.
В этот день мы все придем сюда,
и не поздно будет – точно знаю.
Потому, что в жизни все пути
нас выводят – даже после смерти
по весне и по росе – к своим,
И костер сливается с рассветом…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=125598
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 10.04.2009
Если Бог отдалился, Он подает о Себе весть ощущением пустоты
Антуан де Сент-Экзюпери
Я зарекалась говорить.
Но слово просится наружу,
и разрывает изнутри,
и выворачивает душу.
Росой умытый изумруд
поет, и ждет, что я отвечу.
И звон капели в дальний путь
зовет. И замирает вечность
предощущением весны
и слов, которых я не знаю.
Лазурь заходится навзрыд,
ручьи гремят земле осанну.
Ажурной прорезью ветвей
на глади неба вечер вышит.
И ландыш белый шепчет мне,
что повторяться – можно. Лишним
не будет слово о земле,
которая смеется солнцу,
и продолжается во мне
немыслимым многоголосьем.
Я не могу уже молчать,
обеты глупые нарушив, -
кричу от счастья – мира часть,
и в брызги радужные лужи
рассыпятся – хрусталь не так
звенит. Нежнее ожиданья
любимой – это звук. Гортань
непроизвольно замирает,
чтоб через миг – еще острей
почувствовать рельефы слова,
рожденного землей моей,
и ожидаемого – Богом
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=125455
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 09.04.2009
Стерлась пластика кольца,
пальцы пролесками стали.
Спит царица без венца –
вся как есть – земля и знанье.
Кто ты – милая Лилит,
или Черная Мадонна?
Под ногами пол горит,
и запекшиеся волны
застывают хрусталем.
Бросишь сребреники в море –
обернутся смертью. Соль
проступает на подоле.
Сгинь, египетская тьма,
хризантема, льни пожарче!
Босиком идет Она –
в рукаве подарки прячет.
И в Грааль течет вино
из надреза у запястья.
Кто ты – дева в кимоно
или вестница несчастья?
Стерлась платина кольца,
и ножи уже не родит
нива. Где твой мудрый царь?
Захлебнувшись половодьем,
жемчуг лег на дно страниц,
и лимит любви исчерпан.
Ты – из рода дьяволиц
в усыпальнице прощенья
успокоилась. Но день
будет, вспомнит свет сивилла.
По волнам вернется Лель
к Ладе. Выкалит Ярило
чистых сребреников – соль,
и росой на землю выльет.
Всё проходит, да не всё
забывается. Полынью
пахнет белая постель.
И царица горько плачет.
Значит, люб земле апрель,
и осколки – на удачу…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=124527
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 02.04.2009
В ладонь поля стекает талый снег. И ладонь впитывает его как губка. Наверное, с такой жаждой пили только те, кто побывал на кресте…
Я смотрю, как земля набухает влагой, и радуюсь – значит, она еще жива. Значит, ладони еще много времен будут зачерпывать талый снег, а губы – дрожать от страсти, от предчувствия оплодотворения, от будущей тяжести почек, налившихся грудным молоком.
Насквозь мокрая ладонь поля. Я становлюсь на колени, и целую ее, и плачу. И талый снег из моих глаз стекает мимо ладони прямо на губы жаждущей земли.
Господи, если ты хоть где-нибудь есть, - спасибо тебе за то, что я до сих пор умею плакать!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=124526
рубрика: Проза, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 02.04.2009
На белый лоб не ляжет черный
сургуч. Я жалости не жду.
И мне отметины почетной
не надо. Грубой ткани жгут
не передавит пульс височной
живущей вены. Спит земля.
И этой самой черной ночью
блаженно-белой стану я.
Не отличить меня от капли,
упавшей ландышем в ладонь
лесную. И танцует память
голубоглазою росой
на сцене утреннего поля.
И как мартини март горчит.
Я маюсь радостью и болью,
но в мире нет таких причин,
чтоб я осанну пела смерти,
и провожая в новый путь
любимых (знаю – не последний!)
лба белизну чернила. Суть
не в том, что фарса не приемлю,
что правил пошлых не терплю.
Не унижайте тех, кто в землю
ушел. И жалость им свою
ножом под ребра не дарите.
Слезится ландыш поутру
безумно-чистый. Вьются нити
дождем. И продолжают путь
родные – по росе. А время
из чернозема в рост идет.
И новый день в колосьях белых
звенит и вызревает в плод
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=124407
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 01.04.2009
1
Нарождается яр,
белым слепит глаза
радость – времени дар.
Облаков образа
в облаченьи берез
не кровят, а поют.
И летит Алконост
на Восток. Мне твою
вечность некуда деть.
Нараспашку земля.
Надышаться бы мне,
первоцвет целовать.
Да по вешней росе,
не по талым снегам
танцевать. Мне Авсень
о любви нашептал.
Мне задумчивый Лель
по снежинке гадал
о ромашке. Тебе
не понять никогда,
как в холодной руке
согревается лед,
и как плачет апрель
от того, что поет
над грядой образов
золотое крыло.
В трелях чудится зов.
Разливается бог
по земле бирюзой.
Что мне делать, Мизгирь,
с беспросветным тобой.
В паутине тоски
ты зачах, почернел.
Мне же солнца глоток
хоть смертелен, да свет
манит всё на восток.
И березы дрожат
бриллиантами слез
на ладони. И жаль,
что охрит Алконост.
Но высокое до
прозвенит поутру.
И, на взлете своем
я счастливой умру…
2
В белую рубаху обряди, Ярило!
Спеленай безмолвьем. Неприкаян я
как кольцо без пальца. Мне любовь могилой
мнится. И не милой видится земля.
На рассвете в поле ковыли созреют,
летом жарким ляжет снег в мою ладонь.
Но не стать мне светлым, беззаботным Лелем,
и с моей Царевной не найти покой.
Пусть же светит ярче первоцвет у речки –
мне дорожку стелет, по которой влет,
разорвав печали паутину, вечно
мне бежать к любимой. Хорошо поет
жаворонок в небе. Душу – нараспашку.
Принимай, Ярило, жертву Мизгиря!
Захлебнувшись жаром, умирать не страшно.
Спеленай полынью горького меня…
3
Из ромашек венки не плетут,
да вот кто-то в бреду ли, в безверьи
белый цвет оборвал поутру
не гадать, а сплести себе плети.
Затянул их потуже кольцом –
не на голову лягут, на шею.
И не яр разрумянит лицо,
а вода успокоит. Рожденье
припадет на поминки зимы,
заискрят лепестками слезинки.
Что ж вы дети наделали! Плыть
по реке двум венкам. Белый иней
в бороде у Ярилы блестит,
и крыло золотое пробито.
Ничего нет светлее Любви,
ничего нет вернее молитвы
о любимом. И слаще полынь,
и ковыль серебром отливает,
если в радости ярой любви
беспокойная, то есть – живая –
плоть и кровь принимает рассвет
даром времени – быть воедино.
И тогда – согревается снег,
и бессмертным становится имя…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=123351
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 26.03.2009
Ты проснешься белой ночью,
растревоженный дождем.
Тени глупо рожи корчат,
и карниз чего-то ждет.
Ноет в подреберьи вера.
Слишком душно и светло.
Ночь ли это? На портьере
профиль птицы черен. Но
перья падают и тают
как снежинки в октябре.
Воздух вышел из гортани,
и обратно хода нет…
Вязкой зыбью белой ночи
я завою на луну
от того, что знаю точно –
успокоить не приду…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=122482
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 21.03.2009
Цирконий слез искрит росой
на ландыше твоих ладоней.
Я, заболевшая тобой
неизлечимо,
брежу –
вонме! –
Смотри –
сквозь прорези весны,
сквозь бисер слов –
стекает нежность.
Я верно слышу -
снова
ты
смеешься.
Ласковый Ганеша
миндаль дождинок соберет,
и угостит тоскою сладкой.
Но патока любви –
не в счет, -
Горчит несказанная правда
единородства и разлук,
которые дороже встречи.
Цирконий высох на ветру.
И в поле ландыши –
как свечи…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=122301
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 20.03.2009
Все персонажи – вымышлены.
Зеркало отразит
чьи-то морщины. Видишь ли ты
стекла в зрачках своих?
Множится звук проекциями.
Оптика тишины.
Пахнет вода Венецией
в кране твоем. А ты
выйдешь на Невский – радоваться
лужам и желтизне.
Сколько уж лет, а глянцевые
крыши все так же… Где
пересеклись линейные
графики мостовых?
Слезы разбитым временем
сыпятся на мои
руки – и режут вымышленной
жизни папье-маше.
Я шаурму по-прежнему
только на Невском ем…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=108778
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 22.12.2008
Люди – молекулы. В броуновской чехарде
еще одно столкновение.
- Вы свободны?
- Да, безусловно – уже как полсотни лет,
или вздохов песочных часов.
- Тогда – сегодня,
ровно в 12 у вечера на углу,
там, где вчера и завтра разводят руки.
- Да, я, пожалуй, еще приду.
Вы говорите, на перекрестке судеб?
- Именно. Можно нескромно – Вам
сколько времен?
- Вы имеете – возраст кожи?
Скоро вот 30 зарубок, а по стихам –
я не считала. Под ношею этих множеств
горбится диафрагма. Но это – вздор.
Что-то еще?
- Вы простите, неловко, право,
но раз уж мы так… на руке – кольцо
это трофей или память о личных драмах?
- Да ничего… вы внимательны как сапер.
Знаете, птицам нелепые ставят метки,
думают – выследить в небе – так вот оно –
какая по счету не помню, пока последней
была. Я конечно, сниму. Для вас
надо ведь место на пальце готовить тоже…
Что вы – забыли о встрече, бежать – сейчас?
Да, вы звоните… пожалуй… как можно позже…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=108332
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 19.12.2008
1
Прозрачный вечер, конечно – осенний,
конечно - полный любви и грусти.
Ты бродишь тихо – слегка рассеян,
слегка потерян в мерцаньи улиц.
И чей-то город – едва знакомый
вокруг смеется и шепчет – дальше…
И занавески на чьих-то окнах
тебя чаруют. Ни грамма фальши.
Все маски – сняты, ты – отраженье
своих бессонных и светлых мыслей.
И комом в горле першит прощенье
и очищенье актерской жизни.
Нопэрапон – наконец ты понял,
что спешка, пафос и мишура –
ничто в сравненьи с твоей любовью.
И вечер – длится, и жизнь полна
неповторимых прогулок. Осень
в словах обычных, банальных – пусть
слагает строки в большую повесть.
И всё светлее на сердце грусть
2
С кожей маски срываю – одну за другой.
Нопэрапон – вечное лицедейство.
Страшно – без лика быть, и проживать собой
горе и радость, собственных мыслей – мерзость
и пустоту. Но если нет войны
с кем отражать буду удары? Голо
мне на душе. Небо со мной на ты –
это реприза нашей последней роли?
Не отвечай! Занавес – это снег
в летнем саду – он не бывает чистым.
Надо молчать. Впрочем, молчанья нет.
Этот сценарий кем-то уже расписан.
С кожей маски срываю – как будто я
первая – так заигралась. Глупо.
Только надежда есть, что моя война
всё же окончена. Я открываюсь – людям…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=103361
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 17.11.2008
Выцветшие купола
клёнов.
Клекот или струнный
перебор над небом.
Так,
видимо, земля тоскует.
Успокаивает плёс,
и сама себе не верит.
Первый утренний мороз –
как случайные потери –
неожиданный, и жжет
крепче, чем огонь.
Растает
так же быстро.
На плечо
голову склонив, тебя я
успокаиваю –
плащ
плавнем заблестит под солнцем.
Родная моя, не плачь, -
день росою разольется
в чашечке кувшинок –
лес
заискрит листвою – новой.
Как всегда – я буду здесь
ждать твоей весны.
Не скоро
отогреются земли
непослушные ладошки.
ничего!
Мы будем жить –
в этой сказке все возможно!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=103293
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 17.11.2008
Кто-то меня провожал до площади,
сорил словами, в глаза заглядывал,
будто в них что-то видно.
Помощи
просили пальцы.
И был податливым
воск воскресения.
Мне делать нечего –
я щурюсь от мысли о креме сливочном
и кофе черном – из джезвы.
Мелочи
бывают на удивленье милыми.
И список дел мой исчерпан.
Чиркаю
я спичкой вечера о серу улицы.
Давай напьемся!
Молчать – мучительно,
а говорить – беспросветно.
Кукситься,
готов заплакать мой спутник радужный.
Он был как небо в апреле –
глянцевым, -
мне стало скучно – листать.
И надо же –
таки спросила: твоя фрустрация
быть может, связана с валютным кризисом?
И секса хочется как никогда?
Оно и к лучшему – мне тоже высказать
тревогу некому.
Идем – кровать
уже разложена.
Полгода - стылая
стоит.
Вульгарные пробелы слов.
Нам делать нечего – мы будем милыми.
А утром – кофе.
И вся любовь…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=102577
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 13.11.2008
I КРЕЩЕНИЕ (X-XI вв.)
Не святой водой окрестили –
кровью, хлещущей из земли.
Род умылся слезами.
Мира
не принес ему херувим.
Днепр стонал.
И мужик в рубахе
разорвавшейся на груди,
от бессилья тихонько плакал –
Свет-Ярило – детей спаси!
Но Владимир не пальцем делан,
да не лыком холопским сшит.
Он как девку наметил веру –
что ему до твоей души?!
Ты – мужик (по-простому – челядь)
Привыкать ли тебе к ярму?
Чтоб на солнце глаза не перил –
мы прибьем тебе крест на грудью
Да на плечи еще – вериги
из железа – наверняка.
А молиться теперь – по книгам,
и бояться теперь – греха.
Хочешь есть – испытанье веры,
хочешь девку – айда к чертям!
Бьешь поклоны земные вербам? –
в пекло тут же, при жизни. Нам
не нужны ни Сварог, ни Велес –
мы к ногтю приберем народ.
Миром властвовать – эка ересь! –
Высший чин – управлять войной…
Днепр умолк, поперхнувшись кровью.
Лег мужик у дороги в грязь –
та и стала ему родною.
Освятили распятьем – власть…
II ИСХОД (XII-XIII вв.)
И был исход – по выжженным дорогам
костьми ложились, сохраняя славный Род.
И были смуты многие, но Богом
покинутые – ждали – Он спасет!
Слагали песни – слово сердца – вечно…
И верили – сынам отстроить дом.
Терпели срам, позор нечеловечий –
и рвали жили, спорили с огнем.
Малец безусый, потерявши мамку,
истошным криком небо разорвав –
Вставал с земли, и уходил – на Запад,
и белым ковылем цвели глаза –
к разлуке верной.
В 20 лет седели
девицы красные от ласковых татар.
И черной ямой становились степи –
ложились росно здесь и млад, и стар.
Сводило скулы Светлого Ярилы.
Но вот поставила родимая – плечо.
И в горы Род ушел – совсем во тьму не сгинув,
но на скитанья всё же – обречен…
III БЕЗВРЕМЕНЬЕ (XIV-XV вв.)
На круги своя,
испытав сполна,
Крестный путь – вековой да тяжкий
славный род славян –
без отца – семья
возвращался – расти да княжить.
Старики – седы,
но на дне сумы
Божий кладезь – исконным словом
золотится. Быль –
это значит быть
у истока родного – новым
молодым росткам.
Это значит – нам
знать Сварожичей словно братьев.
Да одна беда –
с той поры семья
без царя в голове – расплата
за чужих богов,
и в дому – раздор.
Всё никак не умеем сладить.
То опять – исход,
то вона, то мор.
И Сварог, по всему – не с нами.
Что ж – и будем так –
в стороне – бардак,
как бурьян – молодая поросль?
Нам цена - пятак,
и народ – батрак.
И семья пропадает – порознь…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=98611
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 20.10.2008
Моих волос ржаная гладь
и кожа цвета эдельвейса –
случайны здесь.
Я проросла
в насмешку смерти.
Эта песня
рассветом рвущаяся в степь –
кровавой Польшей зачиналась
и тюркской саблей – била степ
по жилам сёл славянских.
Радость
ярилась множество веков,
чтобы во мне на свет явиться
захлебом бешеных стихов –
случайных – как сама я.
Лица
вокруг из гипса – разбивать
и белой пылью рассыпаться
мне выпало.
Планета-мать
рожала в муках.
Стыли пальцы,
сжимая простыни степей.
И первый крик мой был беззвучен.
И вот – мне холодно теперь,
и постоянно слово мучит.
Во мне смешались смерть и жар,
непримиримость и бессилье.
Случайно вылилась душа
в моих стихов двойные жилы.
И вместе с ними я – иду
сквозь кому, летаргию горла.
И хрен тебе, с косой!
Мою
артерию рубила сколько –
да всё – никак – видать, слабо.
Волос моих ржаное поле
цветет под солнцем.
И любовь
меня хранит, ведет и кормит…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=96789
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 09.10.2008
С фигой в кармане Фигейрос –
чрево,
выплюнувшее Дали.
Яйцеобразны и хлебо-цельны
лица и фонари.
Витиевато закручен локон
улиц.
Пылит жара.
Раннее утро.
Крепкий кофе
голая пьет Гала.
Пара часов слюды в запасе
вон - по столу течет
стрелка большая.
И важно разве,
что без крыла – плечо?
Что разминулись на полстолетья
с мастером.
И сейчас
снова идти, улыбаться в эти
фото-провалы глаз.
И говорить о жизни бога
щупленьким муравьям.
Это не больно, это не долго, -
это – обряду – дань.
Вечером будет тепло и тихо,
вздохами по углам
снова его оживут картины,
преданная Гала.
И объяснять ничего не нужно –
жертвенный ждет огонь.
Губы набухли.
Немного душно.
Вот он – маэстро твой,
вывернувший изнанку мира
вместе с твоей душой.
Улицы, лица, столетья –
мимо.
Снова культурный шок
и немота – в среде туристов.
Гордо стоишь.
Игра
стоит свечей, и стоит жизни.
Грация вам, Гала!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=96613
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 08.10.2008
В порту милейшей Каталонии
пришвартовался твой корабль,
поэт одесский –
сын Виктории
и Авраама.
Погулять
есть время.
Улочками узкими,
корицей пахнущими – в путь.
Искал ты магазины русские –
душой на полках отдохнуть.
И как ни странно –
вышел к «Тройке»,
по трешке евро –
книжный рай.
Среди конфет и тар ликерных
что пожелаешь –
выбирай.
И корешки ласкал ты нежно,
как руки женщин.
За пятак
с наценкой –
раритет конечно –
на свет явился Пастернак.
Пожалуй, брату с Дерибаса
ты б не обрадовался так.
Шипящий привкус перифраза
природы.
Мальчик и чудак
стоишь,
и в сотый раз читаешь
как плачет сад в Росси.
Порт
и вся Испания большая
за окнами уже плывет.
Размокли строки и ресницы,
и ты забыл о смене лет.
Поэт одесский – сын границы
и родины, которой нет
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=96498
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 07.10.2008
Улицы щелкали как суставы
старушечьих пальцев.
Их ветер тискал,
пришедший со Средиземья.
Стало
ярко –
до помраченья мыслей.
Чертовски резвым
зашелся ритмом
размеренный вроде бы город.
Лето
зацокало по мостовым.
гранитным
Зарделись.
улицы-кастаньеты.
Срывали шляпы
и шлялись – прямо
по лицам вымученных прохожих.
И рвался в ноздри
оливок запах,
и рьяный город был обезножен.
Взлетали юбки
из черно-красных
бесстыжих тканей.
И белым пухом
неслись за крыши.
И было ясно,
что это ангелы играют румбу*
*испанская (каталанская) румба - далекий родственник кубинской румбы, хотя, считается, что это была репатриация румбы с Кубы обратно в Европу в 40-ых годах 20 века.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=96314
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 06.10.2008
______________
Тихая музыка из-за гор:
Отзвуки прошлых трагедий и фарсов.
Горы послушав, начнем разговор
С криков безумных паяцев.
Первая тема – тема навек –
Горы приемлют, сыграют паяцы –
Первое действие, в первый снег,
В путь – ничего не бояться!
…………………………………………………..
Отбивая такт, умывается мир.
Воедино собрав все созвездья,
Бог Любви начинает свой маленький пир –
Первый танец влюбленные вместе.
Закружившись, рассвет, объявляет игру.
Все растения, воды и ветры
Замирают в предчувствии, тают и ждут
Восхитительной смерти кометы.
Каждый маленький луч, каждый куст и паук,
В свои сети поймав мирозданье,
Дрожью жизни почуяв смертельный испуг,
Завороженный, замирает.
Через миг упадет на ресницы роса,
Через вечность – протянутся руки,
И тогда уж ничто не вернут небеса,
И никто не изменит их судеб.
И разверзнется жизнь, и отступит земля,
Смерть сама упадет на колени.
В тихой музыке гор, воплощением сна
Двух сердец совершится сплетенье.
Он – как тонкий кинжал, и она – словно лань,
В первородном кровавом экстазе –
Единение боли, сгорание, дань
Всем богам – от Перуна до Князя.
Вельзевулова тьма, буйство красок Яхве,
И Христово – до смерти – смиренье –
Все в рождении, в муках, в великом грехе
Всевселенского единенья.
………………………………………………….
Но недолог миг, и костры сгорят,
Будто в горах день умирает.
Легкий ветер, море, и все опять
Жизнь спокойную продолжает.
У подножий гор только пыль столбом –
От обвалов тех – удивляет.
Кто-то вскинет взор, кто-то мимо – вон,
Жизнь долинную догоняет.
………………………………………………….
В долину пройдемся и мы – поглядим,
Что в мире теперь изменилось,
Как будет безумствовать ныне наш мир,
И как его сердце забилось.
Спускаемся – тропы предгорий легки,
А лава страданий – не близко.
Неясные отзвуки, камни и пни.
Спускаемся - тихо и быстро.
Последний упор – можжевеловый куст,
Припомним, как сладок был воздух,
Как музыкой слышался тоненький хруст,
И солнце ласкало звезды.
Припомним, и пыль отряхая с лица,
Дорожную, горную накипь,
Проложим иную дорогу – конца,
Привала, дорогу-слякоть.
………………………………………………….
Осенний разлив – у долины. Бегут
Вдоль стройных деревьев струями слов
Разливы прощанья, разливы минут –
Разлука заполнила все до краев.
И нервы потопа – куда и зачем?
Спасать только ценное? – Ценного нету!
И нервы разлада, и стаи грачей –
Ни к месту, ни к жизни, ни к делу.
И мы, удивляясь, кричим – почему,
Что стало с долиною горной,
Что с небом, что с нашей землею – кому
Все это отмерили боги?
Кому – так безудержно хлещет вода,
Кому – этот бред неуместный.
И нам отвечает слепая волна:
«Безумцам, что были здесь вместе».
Они, утомившись величием гор,
В чужие спустившись долины,
Забыли обвалы и звезд разговор,
Забыли, что чувства ранимы.
Покой захотели найти между скал,
Равнину – меж бешеной страсти.
И вышли в потемках, решив, что привал –
Расчет оказался напрасен.
И страсть растеряв, и покой не найдя,
В морскую пучину – разладом –
Влились вместо тихой реки у огня,
И Боги сказали – так надо.
Так надо – любившим, так надо – сердцам,
Истекшим безумием в море,
Чтоб огненной лавой, как кровью творца,
Землею вскипало горе.
Взорвавшись в Любви, обвалы узнав,
Постигнув томление смерти,
Покой как жизни вино возжелав,
В долине Разлуку встретить.
Но что – долина таким сердцам! –
Похуже, пожалуй, смерти.
И боги знают – им лучше там,
Где буйство – волна и ветер.
И вот – Разлука – во все миры,
На все на земле дороги.
Морская топь, единенье тьмы
И боли. Земли итоги.
На разрываемый влет валун
Накатывает рыданье.
И кто-то, может быть, обманул,
И кто-то уже стенает.
Понять нельзя и нельзя уйти –
Везде – и в рожденьи света,
В ядре сознания и в груди –
Разрыв – расхожденье Леты.
И не река – никаким веслом-
Харона ль, других созданий –
Не перекрыть, не спаять – разъем
Междушевых расстояний.
И хлещет так, что страшнее нет-
И боги сбегают сами,
Чтобы подальше от этих бед,
Чтоб не снесло – волнами.
А под волнами – Она и Он.
Клинок – ни живой, ни мертвый,
И лань истерзана - будто стон,
И больше им нет дороги
………………………………………………….
Степные просторы – раздолье и ветер,
Качается тихо волна на песке.
Спокойное море, веселые дети,
И солнце искрится на чуткой сосне.
Покоем и раем земным – побережье –
Обманемся, выйдем опять из-за скал.
Но что же – покой, но покой без надежды,
Без чувства и света, как смерти оскал!
И где же герои – под страной волною
Погибли, остались навеки водой? –
Нет, тут же, под тихой степною сосною –
Избитая женщина, павший герой.
Стоят, обезумевши вперив глазницы
В бескрайние пропасти новой беды,
Ни в силах идти, позабыв шевелиться,
Развеяны, будто просторы степи.
Спаленные веки, потухшие чувства,
И ветер их сушит сильней и сильней.
Вот здесь – безысходность, конечность, ненужность,
Ненужность и проклятость этих людей:
Сердца их давно не живут на планете,
И души растерзаны в прошлых веках.
И так постояв, разбредутся по свету –
Искать возрождения в новых горах.
Пройдя целый мир, перепрыгнув созвездья,
Возможно, отыщут похожий обвал.
Но вечна – пустыня в их будущих песнях,
И вечно – скитание в светлых глазах.
Пугая любимых невидящим взором,
Пугая богов отуплением чувств,
Они будут вечно скитаться по горам,
Как будто в степи умирающий куст.
И, может быть, снова разлуку изведав,
Погибнут как в первый единственный раз,
Но больше не будет рыданий и ветра,
Но больше не будет сияющих глаз.
Познав целый мир из рожденья и смерти,
И тысячи раз признаваясь в любви,
Один только крик донесут до рассвета
Два вечных скитальца в остывшей груди.
………………………………………………….
А там, на рассвете, поняв до предела,
До самой, что есть, ветровой синевы,
До боли в суставах, до жизни нетленной
Всю суть первородства и боли Любви.
Поняв, что нет силы такой во Вселенной,
Чтоб эту единую завязь разнять,
Что горы, моря, все разрывы и стены –
Ничто по сравнению с чувством огня.
Поняв как младенец, увидевший руки,
Что только тебе это счастье дано,
Что только тебе злые боги разлуки
Позволили жить всем разлукам на зло.
И главное – вникнуть, сознанием, телом
В одну непреложную правду Земли:
Все - тлен, все планеты, все боги и сферы,
Все – тлен, если ты вне рыданий Любви.
И с ней, как с богами, как с солнцем и небом –
Иди – говори, и получишь ответ.
Куда б ни пришел ты – к вершине ли, в Лету,
В тебе – ее сила, рождения свет.
В тебе – ее песни, обвалы, пучины,
И все родники, и степные ветра.
В тебе – все страданья, потери, разрывы,
Великая сила Разлуки и дна,
Великое горе погибшего чувства,
Святые скитанья под солнцем чужим.
Любовь – это жизни и смерти искусство,
Любовь – это тихий источник во ржи.
………………………………………………….
И мы, побродив за скитальцами вволю,
Увидев, что новых ответов здесь нет,
Покинем безумные, страстные горы,
Покинем кровавый над морем рассвет.
Уйдем из сожженной печалью пустыни,
Прощальную песнь предоставив сосне,
И встретим сияние вечного мира
Под старою ивой в прозрачной воде.
2002
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=91244
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 04.09.2008
Лазоревый закат в ресницах сонной Ниццы,
и скрипка говорит о чем-то внеземном.
Над пристанью лучи, как крылья дивной птицы.
Цвета, которых нет, придумывает бог,
расписывает гладь нежнейшими штрихами,
чтоб люди не могли избавиться от чар.
И вот с волнами небо он поменял местами –
в лазури утопает задумчивый причал.
И прямо в облака нырнув с разбегу, люди
не плавают – парят, смывая с тела чернь.
Они глядят в закат над Ниццей томной, будто
в самих себя. Лазурью наполнены. Ничем
не обуздать волну, разлившуюся мирром.
И скрипки разговор хрустальный – не прервать.
Слова, которых нет, придумывает Сирин*,
вплетает серебром в лазоревую гладь
* В славянской мифологии чудесная птица, чье пение разгоняет печаль и тоску; является лишь счастливым людям. Сирин — это одна из райских птиц, даже самое ее название созвучно с названием рая: Ирий.
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=90418
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 27.08.2008
Чехарда – и шкалит чувства
в плюс и минус каждый час.
Точно – лучше бы нам пусто
было. Но замкнуло нас.
Бесконечные разряды –
лихорадка и озноб.
То хочу, чтоб тотчас – рядом,
то бегу, не чуя ног.
Я тебя, конечно, встречу –
очень круглая земля.
И, надеюсь даром – речи
не придется потерять.
Придыхание осилив,
силу с волей совместив,
в сотый раз отвечу – милый,
за шизу меня прости.
Отстраниться постарайся,
на звонки не отвечай.
И наступит, может, счастье,
и придет горячке – край.
Ты и сам всё знаешь. Твердо,
героически – молчишь.
Мы с тобой – друзья до гроба,
и сидим тихонько. Мышь
не проскочит между нами,
как бы сыром не манил
черт крылатый. Не зашкалит,
если напрочь из сети
выключен зарядник чувства.
Всё – прилично. Но опять
через час замкнет и спустим
счет. И дымом без огня
изойдем. Чего уж боле,
что могу еще сказать…
Придушить друг друга, что ли?
Невозможная, твоя
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=90417
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 27.08.2008
Распалилось лето, золотом затоплено.
Лень по венам разливается. Поля
рябью жара задрожали и заохали
и заполнили спокойствием меня.
Первый вздох незримой нынче осени –
в листьях изумрудный рыжий шелк.
Я лежу среди колосьев. Знаю, господи –
как бы ни было – все будет хорошо!
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=90171
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 25.08.2008
Моих лирических героев
безликий сонм, беспечный сон
явился во главе с тобою
мне прошлой ночью. Камертон
моей души затих и замер.
И удивительно легко
я наконец-то осознала,
что это в самом деле – сон.
Не тягостный, не липкий – милый
и разноцветный, как глаза
всех, кто меня и жизнь любили,
кому могла я всё сказать.
Моих лирических героев
альбом заполнен. Утро ждет.
И я теперь – сама с собою
готова в радужный полет
сорваться. Выписать картины
иные – полные любви.
В которых будет новым – имя,
и будет сон – неповторим
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=90152
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 25.08.2008
От ледяной водки
крепко свело горло.
Мир, я жива - вонме!
Вкус на губах – горький.
Это полынь, пламя
пьет мою кровь. Знаю –
будет земля нами
скоро пьяна. Рваным
нёбом – набат. Вспорот
будет рассвет скоро.
Празднует жизнь город.
Водка – как ком в горле
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=90151
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 25.08.2008
Огненный мед на фарфоровом блюдце.
Осы слетаются. Дышит гроза.
Воздух прозрачен. И звонко смеются
ивы у заводи. Хочется спать,
чтобы прохлада ласкала ладони,
чтобы серебряный свет от луны
нежно баюкал. И рядом - родное
билось сердечко. И хочется плыть
в лодочке сна - по фарфоровой глади,
каплями меда - по мякоти рта.
Осы звенят. И готово заплакать
облако.
Август целует меня
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=89934
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 23.08.2008
Венецианское стекло
блестит слезинками в ладони
Небрежность набережной. Вздох
гуляющей в волнах Мадонны
И руки ждут. И воздух прян
И взгляд рассвета с поволокой.
И мятный привкус на губах
махито. Яхонтовым соком
струится счастье. Взмах ресниц
подобен взлету белой чайки.
Хрусталь каналов. Зыбь страниц.
И бродит Бродский у причала.
И бредит, брезжит, бережет
свою Венецию в ладонях.
И распадается дождем
и растворяется покоем.
В каналах отражая свет,
ликуют стекла. Окна - настежь.
И губы влажные - тебе
рассвет, я доверяю. Жажда
неиссякаема. Дрожит
в хрустальных брызгах солнце. Боги
любуются. И ни души.
И только блики, только - волны
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=89933
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 23.08.2008
Над границей месяц серебрится.
Глаз прожектора бессонно смотрит вверх,
оттеняя сморщенные лица.
То ли пыль танцует, то ли снег.
Семь часов в нелепом ожиданьи.
Визы, сигареты, разговор
ни о чем. И мы не понимаем,
что пересекаем Рубикон.
Пробки на таможне. Форс мажоры.
Польша не пускает. Шум в ушах.
Убиваем время разговором.
То ли радость в сердце, то ли страх.
Не пройти. Но вот в рассветной дымке
убраны барьеры. В добрый путь.
И сомненья на границе зыбкой
оставляя, мы спешим к тому,
что мечтой, наверное, зовется.
Мир открыт и принимает нас.
И встает в лучах надежды солнце.
И прожектор закрывает глаз.
Мы свободны. Все дороги – наши.
И Европа раем мнится. Но
почему-то в этом антураже
диссонируем. Иные – все равно.
Мы привыкли к урнам, евро, снекам.
Но желудок требует борща.
На таможне толпы человеков.
Визы, сигареты, дробь дождя
Украина нас не принимает.
На досмотр повторный. Видит бог, -
был хохлам родоначальник Каин.
Так и бегаем по миру до сих пор.
Не пройти. Но вот барьер последний.
Здравствуй, ненька! Сори, если шо…
Хаты без хозяев в запустеньи.
До роботи, хлопці! Хорошо
Будет и у нас. Ума достанет
здесь евро-ремонты провести.
«Батька бити» надоело, право.
Надо бы гуртом набраться сил….
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=89404
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 19.08.2008
С луной на брудершафт
мы пьем абсента горечь.
А стрелки все спешат,
и все хмельнее – полночь
Наложены бинты
на вспоротые вены.
И все сложней «на ты»
переходить вселенной
со мной. На брудершафт
пьет время. Оба – насмерть
мы опьянели. Шаг
до карты черной масти.
Но хохот петухов
нарушит наши чары.
Разбито вдрызг стекло,
луна плывет прощально.
И капает рассвет
остатками абсента
а гортань реки. И нет
обыденней сюжета…
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=86771
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 31.07.2008
Вздрогнула от звона
колокольного.
Умираю снова
в яме города.
Эхо отвечает
телефонное
звону поминальному.
До скорого?
Вряд ли. Уезжаю,
словно вычеркнув
на своих скрижалях
вечер вычурный.
А когда вернусь
кромешно-новая
будет биться пульс
в аорте города
на три четверти -
замедленно и здОрово.
Грань – очерчена.
Страна моя, до скорого?...
адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=86770
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 31.07.2008