Мне и зимой не будет времени и места
Осмыслить осени оставленный сюжет.
Хотелось жить любой ценой. И это честно.
Ещё – берлога, черный ангел и дюшес.
Преобразилась жизнь на некое столетье:
Берлога вымерзла – поставили камин,
Дюшес подъели, усмирён из пистолета
Бродячий ангел – усмехающийся мим.
Уйдя от яркости сентябрьского экрана,
От октября, с его излишним торжеством,
От ноября – полуживого ветерана
Промозглых войн – уже мечтается о том,
Как по весне запахнут ландышами дали,
И отведётся чистый угол для утех:
Читать Булгакова, надраивать медали
За оборону и за взятие не тех,
О ком хотелось напиваться и глумиться
Над безмятежностью и русским языком,
На чьи разглаженные мартовские лица
Ложится траур, обозначенный венком
Из синих роз (а красота – не наглядеться).
Вот-вот зима. Пройдут декабрь и январь –
Терпеть незлое коммунальное соседство,
Порой одалживая соли и букварь.
От февраля не ждать беды – и этот сгинет.
Опять капели – менестрели под окном.
Лишь поутру на белых ветках чёрный иней –
Скатает строчки в безобразный горький ком –
Застрянет в горле. И покажутся нелепы
Бравада зимняя и ранняя весна.
И ждёшь бессовестно хоть что-нибудь от неба,
Касаясь дна.
