расходовать бездумно
и за мохнатым забором
слушать тень
виолы
кто накормит
фразой дневной
переломив интонацию
как об колено
свет
и тянется жёлтая лодка
сквозь тростник пустокрылый
задевая словами
занесённую крышу
движение вёсел
и шорох
запрягающий лето
едва слышно
в ритме созданном
не поцелуями
а шлёпаньем босых нот
на стене че гевара
и бродский
и
поднятия дам
в ночное
(где-то рядом
пятнадцать раз
для роста
щёлкая
старательной струной)
и пасть медовая течёт
и воском каплет
рок-гитара
горбатый нос
азийского аристократа
с расчётом медленным
и капает поддельная
и снится
щучку вынимает изо рта
а майский свет
как новая корзина
ныряет за заветным тапком
течение несёт
на новый пир
пришиблен дружбой
классической на развороте
бумажных голубей
зелень грига
пришедшая извне
дыхание сбивая
какие-то вонючие душки
и платье надутое любовью
париж какой-то
облузганный
твоей улыбкой
след бёдер оплодотворённых
и птичник
бессовестного сарафана
и снова наглухо
фармацевтическая болтовня
как выжимка
из конского каштана
на стене
у шалтая-болтая ты
расплачивалась медью
а ведь было
ожидание чуда сильней
затенённого года
и дороги
разбитой
легальными фразами
движение под мокрой кожей
почти
лишённой опоры
обозначенное взмахом
и
посередине
полный уюта
распад на
серебряные клочья
(Из цикла "И ещё")
