Ветер хлопает старой раскисшей рамой, и ночник жалко теплится в темноте. За стеной еле слышно как плачет мама - ее снова, похоже, избил отец. Рама хлопает словно тугие крылья заплутавших во мраке ночных мышей. Джилли знает - чтоб сказка случилась былью - доставай свои пяльца, садись да шей. Шестилетке не нужно, чтоб сразу много - шьется медленно, время идет к зиме. И похож на уродливую миногу сторожащий принцессу коварный змей...
По коробкам рассованы сны и вещи, дом пустеет отсюда и навсегда. Джил от свежего воздуха вся трепещет и событий проносится череда перед мысленным взором - смешных, не очень, и совсем невеселых прошедших дней. Солнце катится по небу ближе к ночи - в старой детской становится холодней. В грязном рваном пакете без правой ручки затаился былого немой оскал - кукла в розовом платье, латунный ключик и кузеном забытые два носка. Позабытого страха десерт и пища, поддиванных чудовищ пустой приют. Если в них оправдания - Джил не ищет, а они - джентльмены - не пристают.
Ветви вяза все так же стучатся в ставни... Ломоть сырной луны спит в пруду на дне. И червяк обвивает пенек из камня на истраченном временем полотне, а оно еще было не самым-самым. Отчего-то безбожно печет в глазах... Как должно быть смеялась над этим мама... Если б это случилось семь лет назад.
Тень былого не смоют ни дождь ни ванна. В окнах плотно закрытых дробится свет. Монстр тихо выходит из-под дивана и ее грустно гладит по голове. Джил давно разуверившись в силах чудищ, себя щиплет за щеку - должно пройти. Он заметно смущается: "Бренди будешь? Снимет злую усталость и нервный тик. А вообще... В твоих сказках, смешных, нелепых, где принцессы сбегали из под венца, за весною всегда приходило лето. А теперь только осень - ей нет конца."
Джил глотает огонь из побитой чашки, а у чудища теплый и мягкий мех. В швах кривых и неловких, в цветах кричащих, ей мерещится мамин веселый смех.
Веки слипнутся фейской волшебной пылью, и лишь шепот коснется ее ушей:
"Хочешь, чтоб чья-то сказка случилась былью - доставай свои пяльца, садись да шей."
