Проснувшись, бард потребовал-с воды:
гортань, что ржавый вентиль, пересохла.
Его трясло. Из рыжей бороды
ладонь, дрожа, вытаскивала стёкла.
Ещё вчера потрескивал камин,
и озарялась пламенем Мардона –
чтоб трактором завелся нелюдим,
скользя по тонкой проволоке лона.
Он родину любимую вспахал;
собрал в полях, горбатясь, урожай весь:
входил в неё, что в небо – Тадж-Махал,
но уставал, и падал, сокрушаясь,
и снова восставал, на механизм
пеняя - за смирение воловье.
Любовь его под пенье укоризн
не смела отвечать на пустословье.
Он взял красу. Её бы все равно
он взял бы – через всё на этом свете:
через людей, собравшихся в кино;
через тела утопленников – в Лете;
через снега, надев презерватив;
сквозь землю, провалившись… сквозь пространство –
чтоб в ней весь мир обняв и обхватив,
перекроить руками ренессанса.
Что было дальше? Дальше в пустоту
любовь ушла - с кровати соскочила,
и, оттолкнув, последнюю черту
внезапно провела: «какой чертила!»
Летели вазы, тазики, гремя…
Летело всё, и даже прилетело,
как бы шепнув: «ублюдок, не меня,
а тело, тело, тело, тело, тело
ты любишь на исходе трудодня»,
что было правдой. Горькою, в итоге.
Какая глупость - требовать: "огня!",
когда воды - ни капельки в чертоге.
ID:
639998
Рубрика: Поезія, Лірика
дата надходження: 31.01.2016 03:15:03
© дата внесення змiн: 31.01.2016 03:15:03
автор: Гарде
Вкажіть причину вашої скарги
|
