Есть несколько начал, вот первое – ты спишь,
а я сижу за компом, август, полночь, лишь
гудит о чём-то трансформаторная будка,
и близко так до помешательства рассудка,
что кажется ещё чуть-чуть и полуночница
луна, когда вдоль всей спины запозвоночится
и в уши страх забарабанит, словно лопастями
врезающийся в воду винт, как между пропастями
зависнет над.
Второе – это мёд, начало всех начал,
и сколько б пасечник его не накачал,
всё будет мало, потому его текучесть
янтарной лентой так напоминает участь
стиха, чьи строки пробежав глазами, главного
не смог поймать, но, перечитывая наново,
смакуешь каждую строку. Так, перелистывая
прошедший день, накатит вдруг тоска неистовая
настолько, что…
Начало третье, всем известное – постель.
С неё встаём, в неё ложимся мы, отсель
приходим в мир и часто в ней же покидаем,
но суть постели - остров, что необитаем,
и сам ты хуже Робинзона, так как пятница
тебе не друг, а враг. И каждый вечер пятится
от зеркала к постели тот, кто за день милостыни
не подал и не заслужил, руками жилистыми
закрыв лицо.
Четвёртое начало – хлеб, обычный хлеб,
и кто не понимает этого, тот слеп,
и глух, и глуп! Поедем за город, и в поле
мы поплывём по ниве в тишине доколе
не вспомним, ощутив тепло и нежность колоса,
как будто кто-то рядом напоёт вполголоса
мелодию из сна забытого младенческого,
что всё, что есть в природе истинно отеческого -
родная речь.
Ещё есть пятое начало – это дождь,
Венеция, туман средневековый, дож
на гондоле воображенья, близость Рима…
Чем легче на душе, тем легче воспарима
она и легче воскрешима, но в Италии,
когда всё тонет в зелени и щебетании,
и море на столе, в стакане солнце ласковое,
то кажется, прости сравнение затасканное,
что смерти нет.
Шестое из начал – аэропорт, вокзал -
речной, морской, небесный - всё, что написал,
останется, а я, когда опять уеду,
то буду через стих с тобой вести беседу,
и ты, закрыв глаза, откусишь с хрустом яблоко,
и вздрогнешь от кислинки, словно ветра зяблого
вдохнёшь, и грусть-тоска слетит как утром с клеверного
ковра слетает дымка, и со склона северного
сойдёт сентябрь.
Последнее начало – пустота, ничто.
И здесь так много можно говорить про то,
что жизнь пуста, ничтожна, заполнять пустоты
страниц угрюмой чернотою слов, но что-то
меня от этого хранит, и пуще пущего
хочу за всё благодарить я Всемогущего:
за мёд, хлеб, яблоки и землю, что их вырастила,
за слово, за тебя, и за любовь, что милостива,
за то, что спас.
ID:
685265
Рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата надходження: 23.08.2016 00:51:15
© дата внесення змiн: 29.08.2016 00:45:46
автор: Res
Вкажіть причину вашої скарги
|
Да, старина, силён ты пуще прежнего! 
...но больно редок... 
...а ты меня от сплина спас... 
