Мысли все снова запели, запили.
На неба холст я ставил мазки.
И по-пластунски последние мили
Бежал от тоски гробовой доски.
В надгробие гвозди вбиваю верно я.
Тоска – не доска: похороним, и в пляс!
И даже ты тут со мною, неверная,
Целуешь с холодом тысяч Аляск.
Мне бы растаять и с неба литься,
Кометой лететь, но не вверх, а вниз.
И там где в небо уперлась столица,
Чтоб хвост от усталости сник и повис.
Я знаю, что те, кто не рады мне – гады!
Не надо матом греть меня впредь.
Хотите – навесьте оковы-награды,
Чтоб мне не мечтать…
Не петь…
Умереть…
