Где-то, когда-то…
Свеча подрагивает веком, тику`ет пламенем,
вытягивает тени по потолку и стенам нелачуги,
а что-то около того…
Окно, затянутое рубищем рассвета серым,
редеет в зыбко-голубых прорехах неба…
Она, в халате после процедур корытных,
доступных паркой щелочного быта,
тюрбаном убрана (до завитка, до прядки).
Она – ревнительница нормы и порядка.
Она – учительница.
Опрятной стопочкой тетрадки,
возвысившись, стоят на газетенке.
Под перьевой, с чернилами расплаты от «Приапа»,
распластана тетрадь ребенка. Работенка!
Он, на колодке распирает туфлю.
Как мясник – весь прорезинен фартуком,
смолою эпоксидною стекают мысли с туфель на пол.
Набойку к каблуку приладил, как-то,
… ладно - сойдет. И так, не доплатила…
крутила все «хвостом», крутила
и мило так закатывала глазки.
Рыбка! И знал, ведь, что рассказывает сказки…
Мазила, ё! По пальцу молотком из-за неё!
Голландка-печка между ними,
глазела поддувальной приченюжкой,
потухшей сонно-дремлющей глазницей.
Она почти спала,
с трудом расплющивая сонные ресницы
бодрилась мыслью (про себя):
- Эх, кабы я была девицей, нынче!
Позарилась бы на него (в подтексте – мужа своего)?
Хотя, Синицын - тоже птица, говорят,
но ширина размаха крыльев! Куда там...
Журавель, вот это - птица!
А, ведь, могла и я, стать равной парой Журавля Петра!
…И не забудешь про такого, и больно отпрыск неумел,
наследный принц отцовских дел…
А, Сойка Иванова! Ай, да-да! Таки, захомутала Журавля.
Сама-то, и не рыба и не птица – ботва свекольная,
водица мутная! Две пары слов – запас, и то, с натугой!
Когда-то думала о ней: «Моя подруга!»
Роднее матери на свете – нет друзей!
«Иуда»! Смогла, себе оттанцевала Журавля!
Раз, раз – и в дамки, чуть ли не в князьях теперь.
А, кем была-то? Рохля и прислуга! Ну, ничего!
Свое я наверстаю! Я соколихой журавленка замотаю,
и взяток даже не приму.
Хоть в ноги упадут – найду, как отыграться.
Придется, дорогие, постараться –
за все ответить поделом!
И, по столу, хрясть, кулаком (в сердцах), А-то!
Он дернулся на стук – испуг!
Еще один удар по пальцам:
- Ложилась бы,
что зря стараться – стираться над тетрадями,
горбатится за три рубля!
Да, ладно, те, утрирую…
- Свинья! Из-за тебя вся жизнь ушла насмарку!
Все, строишь из себя!
Что, милый, держишь марку «скворца», Синицын?
Сам, не больше воробья! Нет – курицы!
А, курица – не птица!
Вот я – учительница! Все меня тут знают,
в маршрутке даже, место уступают ученики!
А, ты! Что значишь, в этом мире, ты?!
Зеро полнейшее! Ты – ноль нолей!
Вот, посмотри, хотя б, на Журавлей!
Какие шубки носит рохля Сойка!!!
Не зря тебе не родила детей.
Тебе, за жизнь разбитую мою, я ставлю двойку!
За твои повадки!
По милости твоей,
я, до сих пор, купаюсь из лоханки, злодей!
И та – развалина полнейшая!
Я, даже, шайку, купить себе не смею!
Копейку берегу, а шиш имею!
Так разошлась, что замолчала,
лишь,
на стук захлопнутых дверей...
- Вернись, немедленно, Андрей!
Все, что успела – прокричала:
- Синицын, ты не воробей!
Это я так, в запале, осерчала…и, осеклась…
А, как вы думали,
сначала жизнь на склоне-то начать, легко?!
Эх, кто тебя просил кричать?
Сливать в помойку мыслей годы, что прожиты,
прижились же!
И «воды вешние» давно отшелестели…
Нивроку, разошлась ты, в самом деле.
Он вынырнул из логова лачуги,
действительно раздавленным,
пичугой, низко-низко-низкорослым,
обруганным ребенком-переростком…
Пошел слоняться по бульвару к морю,
чтобы соленный ветер успокоил душу,
вывернул на место, и надо же,
так нежно, ласково его окликнул голос:
- Здравствуй! Что-то не весел, Синицын?
Друг, что голову повесил, вдруг?
День разгорается прекрасный!
Смотри, вокруг тебя весна и море!
- Рыбка, ты откуда здесь?
Какое горе вырвало из дома тебя в такую рань?
- «Рекой» пошла тарань, шаланды полные кефали!
В закупке рыба поднялась, а многие того не знали - проспали…
всю путину прозевали!
Я вовремя нашлась – свою мы рыбу сдали.
Золотом она мне обошлась…
А, ты-то, что здесь, дома обыскались, небось?
- Авось, не дотянула до горкома, жена моя, Синицына Горгона!
Всю душу выела, она, поди, не мыта!
Орала, в бешенстве, что новое корыто ей надо.
А, что могу? Невелика зарплата!
Крутиться не обучен, как в слободке рыбаки.
Но, ведь, и не по водке выступаю,
не бью её, какой там!
Я тона голоса, и то, не поднимаю на неё.
Да, «звезды с неба» не хватаю,
так ить, начитанный я – много знаю!
Со мной поговорить – одна отрада!
А ей, Горгоне, этого не надо.
Ей шубку подавай, джакузи и дворец.
У Журавлихи муж – блатной, делец.
Так, мне его все тычет, для примера,
Жена, мол, у него, как королева ходит – вся в мехах,
сам Журавель, на глянцевых ногах, колосс…
вот-вот, и в депутаты попадет.
Ну, что ей до моих проблем!
Душевной суеты скитаний!
Я, для жены своей – ничто!
Ах, Таня-Таня!
- То-то, и оно, Синицын, что, как женится,
вам - мужикам, нужна «царь-птица»,
а как в жилетку (слюни развезти - поплакаться),
то и Танюшка Рыбка пригодиться.
Лады! Тебе должна - могу вернуть часть долга,
а то, и впрямь, живешь, как на помойке…
- Таня, ради бога!
- Купи джакузи и жену обрадуй.
Нельзя же, делать жизнь любимых адом.
- Каких любимых?!
Только ты одна, в мечтах моих – законная жена!
Но Рыбка этих слов не услыхала,
должок свой отдала, «хвостом вильнула»,
на баржу прыгнула и, в море упорхнула…
- А, что жена, коль спросите?
Джакузи для лачуги - явно, мало…
ID:
213197
Рубрика: Поезія, Жартівливі вірші
дата надходження: 28.09.2010 06:06:43
© дата внесення змiн: 28.09.2010 06:06:43
автор: Это_я_Алечка
Вкажіть причину вашої скарги
|
жён
как же это приятно - быть понятой! Благодарю!!! 
