Сцена пятая. Часть 2
Альфред
Утро Альфред встретил в обыденном расположении духа. Лёжа на правом боку, он проснулся от яркого солнечного света сквозь лишённое занавесок окно. Прямые лучи раздражали глаза так сильно, что не спасали даже опущенные, плотно прижатые веки. Он поморщил нос, потёрся им о рядом лежащую подушку Элен, и рывком спохватился. Как ни странно, подушка была ещё тёплой и сохранила лёгкий запах ее одеколона (того самого, который так любила Камила). Обычно, когда Альфред начинал собираться на работу, Элена уже давно была там, занималась упорядоченным потоком эксцентричных клиентов и скучным учётом деловых бумаг, которые он старался всячески игнорировать, сваливая их на своего персонального помощника или секретаря. Что касается Элены, то она всегда любила это занятие и не могла доверить такое «ответственное задание» кому-либо другому. Альфред видел в ней предпринимательскую жилку и хотел, чтобы она развивала в себе это редкое и полезное качество. Но её вполне устраивало нынешнее положение вещей, и она считала, что на этом её карьерная лестница подошла к концу. По её мнению, карьера – это убийство жизни. Когда человек сосредотачивается на карьере слишком фанатично, жизнь в буквальном смысле проходит мимо него, а точнее, карьера заменяет его жизнь целиком и полностью, вытесняя другие ценности. Она также считала, что люди, склонные к суициду являются закоренелыми карьеристами и, если не всегда им удаётся достичь своей цели, они могут вполне осознанно совершить самоубийство, не думая ни о чём другом, как о потерянной надежде на удачно сложившуюся карьеру. Элена старалась не уподобляться такому типу людей и держаться подальше от них.
Альфред не был карьеристом, хотя карьера играла немаловажную роль в его жизни. На ней был основан его вполне успешный бизнес, хотя и в этом есть место нюансам. Карьера не мешала ему жить. Он просто не допускал до этого, часто отказывая себе в той или иной материальной выгоде. И он никогда не жалел об этом, действуя на усмотрение обстоятельств. Элена восхищалась его способностью так ловко и складно управляться со всеми делами, контролировать сеть успешных прибыльных компаний, и при этом находить время для дружеских посиделок, частых звонков матери и сестре – единственных его родственников после смерти отца и бабушки, которые проживают где-то в Рио-де-Жанейро (Бразилия, Южная Америка), а также его любимых поездок на рыбалку, в которые он иногда посвящал и Элену. Несмотря на активную производственную деятельность, он всегда оставлял место для жизни и моментов простого человеческого счастья.
Альфред ещё немного посидел на одном месте, размышляя о странном феномене «тёплой подушки» и нехотя встал с постели. Надев домашний халат, выглаженный и отбеленный Эленой со вчерашнего дня, он вышел в коридор и спустился по лестнице в гостиную. На столе стоял свежий завтрак и чашка из белого фарфора, наполненная ароматным зелёным чаем. Альфред прищурился и оглянулся в замешательстве. Он никак не мог понять, что всё это значит, да и не хотел. Ему было просто приятно, и он не хотел искать причину этому инциденту, вороша неизведанные глубины женского сердца. Во всей этой ситуации было что-то искреннее, неподдельное и он был уверен, что на такое способна только любящая женщина и верная жена.
Вскоре из кухни донеслись звуки хлюпающей по дну металлической раковины воды и звонкие удары по паркету тонких шпилек Элен, которая приближалась к нему, облачённая в элегантный чёрный брючный костюм в деловом стиле. В руках она держала чёрную папку-портфель и бокал свежевыжатого апельсинового сока, который она всегда принимала по утрам в качестве ободряющего напитка. Альфред удивленно поморщил брови и заворожено следил взглядом за каждым её шагом.
Элена мрачно улыбнулась, зная, что скоро придётся распрощаться с настоящим положением. Она надеялась, что Альфред мог что-то заподозрить, усомниться в её искренности (хотя в тот момент она была искренняя) и сейчас же потребует объяснений, которых она опасалась больше всего. Но он не потребовал. И даже ничего не заподозрил. Более того, вся эта ситуация казалась ему знаком внимания любящей жены. Приготовленный ею завтрак – прощание с той жизнью, которой она жила двадцать лет, и которая прошла впустую для обоих, казалась ему проявлением нежности и заботы. А её мрачная, нелепая улыбка была для него небесным озарением, проблеском солнечного света сквозь тёмные дождевые тучи, нависающие над его серой жизнью. Что могло быть прекраснее улыбки любимой женщины? Он слишком сильно любил её, чтобы подозревать в подобных вещах или не доверять ей. Альфред надел эти глупые розовые очки в день их первого свидания и не снимал ни разу за всю супружескую жизнь.
Вид его наивного, ничего не подозревающего, счастливого выражения лица подавлял в ней жалость. Человек, способный на такую любовь заслуживает глубокого уважения и почтения, но никак не жалости. Элена всё больше и больше ненавидела себя за то, что придётся снять эти розовые очки насильно. Она так не хотела причинять ему боль и отдала бы всё на свете, чтобы избежать этого. Всё, кроме любви к Камиле, даже собственное спокойствие. Истинная любовь не заслуживает предательства и лжи. Она строиться на взаимном уважении и открытости. Шестое чувство подсказывало, что Альфред никогда не простит ей этого предательства, не говоря уже о понимании её чувств. Самую сильную боль причиняет неизбежное предательство друга. Она считала Альфреда своим другом и всегда была готова предоставить ему своё общество в качестве хорошего собеседника, которым он иногда пользовался. Но она не могла принять тот факт, что ему нужна женщина, а не друг. Женщина, которая смогла бы ответить взаимностью на его чувства. Увы, она не могла дать ему это. В свою очередь, Альфред не мог смириться с тем, что она невольно заменяла ему вечернюю газету, телевизор, собеседника, а иной раз и коллегу по работе, с которым можно выпить по чашке кофе в обеденный перерыв, перемолвившись несколькими словами о тяжести будничных дней или о вчерашних новостях в мире политики.
Элена подошла к нему, сохраняя напускную улыбку и роль идеальной жены, судя по его лицу, блестяще ею сыгранную. Она аккуратно положила портфель рядом на стол и села на свободный стул напротив супруга, который всё ещё был поглощен её дивной улыбкой и приветливой манерой поведения. Элена молча ждала, когда он начнёт задавать вопросы, к которым она частично была подготовлена, но вместо этого получила лишь похвалы.
Альфред (улыбается):
Ты знаешь, мой любимый чай!
(берёт чашку и делает глоток)
Его бодрящий тёрпкий вкус…
(облизывает губы и берёт печенье)
А это утро, словно Рай,
Сменивший гложущую грусть.
(кусает печенье и запивает чаем)
Пауза:
(Элена молча улыбается ему)
Элена:
Спасибо, Альфред. Я старалась.
Альфред (на минуту отвлекается от завтрака):
Тебе спасибо, Ангел мой!
(Элена чуть заметно передёргивается от этих нежных слов, но старается держать себя в руках)
Альфред (пьет чай):
А почему ты задержалась,
Костюм надела деловой?
(выжидает ответа)
(Элена медленно встаёт из-за стола, оттягивая время, и подходит к зеркалу. Там она делает вид, что поправляет причёску. Альфред по-прежнему не обращает внимания на её странное поведение)
Элена (улыбаясь, поворачивается к Альфреду):
А я с тобой хочу поехать.
(замечает скользящее удивление на его лице)
Есть неотложные дела.
(игриво)
Надеюсь, это не помеха
Твоим привычным планам дня?
(приближается к нему)
Альфред (аккуратно вытирает рот салфеткой и встаёт из-за стола):
Со мной… ты… в центр.… А – а – а… погоди,
(встряхивает головой в недоумении)
А что тебе конкретно нужно?
(выходит и направляется вверх по лестнице в спальню)
Элена (кричит ему снизу):
Ну, ты меня с собой возьми!..
(нервно трёт руки и заглядывает наверх)
И затяни свой галстук туже!
Пауза:
(Альфред появляется через несколько минут. Он одет в тёмно-синий деловой костюм и белую рубашку с коричневым галстуком. На ходу он поправляет манжеты своей рубашки и смотрит на часы. Элена искренне улыбается его воодушевлению и поднимает вверх два больших пальца на обеих руках, жестами выражая своё одобрение его внешнего вида. Альфред делает два оборота вокруг своей оси, хвастаясь новым костюмом, и в порыве этих поворотов заключает Элену в свои объятия, горячо целует в губы. Элена немного удивлена. После короткого молчания она начинает смеяться, отражая скорее боль, чем радость. Альфред снова ничего не замечает и хватает несколько печеньиц со стола)
Элена (игриво хлопает его по руке):
Я уберу всё со стола!
Иди во двор и жди в машине.
(оглядывается в его сторону)
Я подойду к тебе сама.
Альфред (показывает пальцем на свои часы и разводит руками):
Давай быстрей! Я, как на мине!
(Уходит)
(Элена собирает съеденный завтрак на поднос и вытирает стол салфеткой. Она относит поднос на кухню и кладёт в раковину. Тяжёлые мысли вновь посещают её воображение, и она замирает в раздумьях)
Элена (одна):
Господь! Прости мне этот грех!
(закрывает глаза)
Я поступаю с ним жестоко!
(открывает глаза, полные слёз)
Но эта боль одна на всех
И он не будет одиноким.
(категорично)
Я разделю его печаль
И поклянусь своей любовью,
В том, что не дам ему страдать,
Затру вину своею кровью!
(шёпотом с горечью)
Клянусь!
(крестится один раз)
(Уходит)
Камила проснулась от странного шума в соседней комнате, где ночевал Джон. Она встала с постели почти сразу, как открыла глаза и моментально вспомнила о вчерашнем скандале. В памяти всплыли те факты, которые она надеялась хранить в тайне, и которые были раскрыты вчера. Одним непроизвольным движением руки она сгребла назад свои мышиные волосы и нашла в себе силы подойти к зеркалу. Признаться, она ожидала увидеть в отражении нечто худшее, чем тёмные пятна под глазами, лопнувшие жилки в обоих белках, слегка припухшие щёки и скомканные запутанные волосы, торчащие во все стороны, как соломенный парик на голове огородного чучела, созданного для отпугивания пернатых вредителей. Но в отличие от старых воронов и молодых грачей, она не испугалась своего внешнего вида, напротив, поблагодарила случай, что дела обстояли не так ужасно и непоправимо, как ей казалось.
Ей удалось кое-как привести себя в порядок и, накинув лёгкий ситцевый пеньюар поверх хлопковой ночной рубашки, выйти в коридор. Дверь в гостевую комнату была приоткрыта, но Джона за ней не оказалось. Наверное, он вышел недавно, так как она заметила проскользнувшую вниз по лестнице тень после того, как прекратились эти звуки. На полу в центре комнаты располагались четыре чемодана, а открытый настежь шкаф был совершенно пуст. Очевидно, в эти чемоданы он уже успел уложить большую часть своих вещей. «Значит, он всё-таки не передумал на счёт их отъезда» - подумала Камила и прижала указательный палец к губам, пытаясь разработать план своих дальнейших действий.
Для начала она решила, во что бы то ни стало поехать с ним на работу, (где наверняка встретит и Элену) чтобы объясниться с Альфредом, постараться убедить его не гневаться на них. Хотя сама Камила практически не верила в успех своей операции. Почему? Она просто поставила себя на место Альфреда, и этим всё было сказано.
Пройдясь оценивающим взглядом по всей комнате, Камила вышла в коридор и направилась в ванную. На пути она столкнулась с Джоном лицом к лицу. Он был чем-то озабочен, но она с трудом осилила себя, чтобы взглянуть ему в глаза. Единственное, что она знала без сомнения, так это то, что привычная в таких случаях фраза «Доброе утро» была бы совершенно неуместна в данный момент. Джон выглядел усталым и осунувшимся, но внешне полностью адекватным. По непонятным причинам он не стал пристально вглядываться в лицо Камилы, хотя по логике вещей, должен был просто сверлить её взглядом, кичась своей победой и её позорным разоблачением. Но он не стал.
Джон был одет в домашний халат и комнатные тапочки, в свете чего, Камила решила, что успеет принять прохладный утренний душ и проделать необходимые гигиенические процедуры, прежде, чем они уедут. Она пошла напрямую.
Камила:
Я на две минуты в ванну,
А потом с тобой поеду.
(замечает, как вызывающе Джон приподнимает бровь от удивления)
Без меня весьма туманно
Ты расскажешь всё Альфреду.
Джон (принимает серьезный вид):
А с чего ты так решила,
Что Реналдос должен знать?
(выжидает её реакцию)
Камила (замешкалась):
Просто я предположила,
Что ты мог ему сказать…
Джон (твёрдо):
Я не стану. (Молчит) Если только…
Он не будет доставать,
Объяснять почём да сколько
И вопросы задавать.
Камила (удивлённо):
Как не спрашивать об этом?!
Ты внезапно рвёшь контракт,
Не сказав ему при этом,
Чем же вызван этот акт?!
Джон (твёрдо):
От меня он не услышит
Ни единого словца!
(помедлив, добавляет)
Если жёнушка не выдаст
Всю историю сама.
(устраняет её с дороги и проходит дальше по коридору)
Камила (кричит ему вслед):
Всё равно с тобой поеду!
Я хочу быть там, пойми!
(спокойнее)
Я побуду и приеду
На заказанном такси.
(Джон ехидно усмехается её пустой болтовне)
Камила вошла в ванную и открыла воду. Она посмотрелась в зеркало и только тогда, при ярком освещении увидела своё истинное лицо. Ввалившиеся, резко постаревшие на несколько лет глаза таили в своей глубине бездну, полную страха неизбежности. Лоб был плотно покрыт тонкой сетью хорошо заметных морщин и складок, а губы, вечно горящие алым пламенем, угасли и приобрели серый цвет сгоревшего пепла. Щёки немного осунулись и побледнели. Камила подошла ближе и аккуратно провела двумя пальцами каждую линию своего лица.
Джон быстрыми шагами продвигался по коридору. В полумраке этих стен черты его лица выглядели сухими и бледными. Плотно стиснутые губы казались глубоким тонким порезом, истекающим алой кровью на светлой, мягкой коже. Верхняя часть головы, включая глаза и переносицу, была скрыта в тени.
Камила тщательно вымыла зубную щётку и поставила её в прозрачную чашку, сделанную из китайского стекла и украшенную красно-чёрным орнаментом из китайских иероглифов. Эту чашку Джон привёз из Китая, когда был там по случаю командировки, в качестве сувенира на память.
Джон подошёл к ванной комнате и остановился у белой деревянной двери в ожидании. Он осторожно взялся за ручку, стараясь не создавать лишнего шума.
Камила закрыла кран и вскинула на плечо своё влажное полотенце. Она подошла к двери и дёрнула на себя ручку. Дверь открылась только наполовину, но она успела увидеть хищнические глаза Джона, когда он, в свою очередь потянул за ручку с другой стороны. Дверь моментально захлопнулась, и он опустил засов. Камила не сразу поняла, в чём дело. Её сердце резко дёрнулось, совершив прыжок к горлу и обратно в считанные секунды.
Камила (в недоумении дёргает ручку двери):
Джон! Джон!
(стучит в дверь)
Джон! В чём дело?! Джон!!!
(Камила осознаёт, что заперта. Джон ведёт себя так, будто не слышит этих глухих ударов, создающих довольно сильный шум. Камила отчётливо слышит неспешные шаги мужа около двери и продолжает кричать. Джон останавливается. Звук шагов прекращается и Камила прислушивается. Вскоре она не выдерживает и срывается на крик)
Камила (хватается за голову и отходит от двери):
Что?.. Что?!
(кидается к двери и начинает неистово стучать по лакированной деревянной поверхности изо всех сил)
Джон!!! Да что здесь происходит?!!
Брось играть в свою игру!
(помедлив, продолжает)
Тебе образ не подходит!
Отопри! Я не в плену!
(стучит ногами)
Джон (даёт о себе знать):
Успокойся и послушай.
(Камила слышит его голос и замолкает. Джон подходит ближе)
Джон:
Не поедешь ты со мной.
Посиди. Так будет лучше!
(один раз стучит в дверь)
Камила (тише):
Джон, немедленно открой!
Джон (понимает, что её бесполезно убеждать и решается не терять более ни минуты):
Я недолго, обещаю.
Только дело завершу
И тот час же возвращаюсь.
Вот тогда и отпущу.
(Камила тихо плачет)
Джон (спокойно):
А сбежать и не пытайся.
(гладит дверь)
Не тревожься ни и чём.
(прислоняется спиной к двери)
(Камила стоит, прислонившись спиной к двери с другой стороны, и плачет)
Я всё сделать постараюсь,
Чтобы были мы вдвоём.
(Уходит)
После этих слов Джон окончательно покинул пределы этого коридора и посмотрел на часы. Время не оставляло ему возможности поговорить с ней ещё, насладиться той беспомощностью, которая питала его эгоцентризм. Он был наподобие энергетического вампира, питающегося её слабостью, чувствуя, как её страх пульсирует в его венах вместо крови и разливается по всему телу приятным теплом весеннего солнца. Он выпивал её так медленно и ощутимо, высасывал живительную энергию по капле, прокалывая её душу остриём ледяной сосульки своего холодного взгляда, что она чувствовала его присутствие повсюду. Эта навязчивая идея постепенно перерастала в паранойю. Каждый его вздох отнимал частичку её тепла и выдыхал холод, покрывающий Камилу искристым инеем ненависти. Только в этом была его сила… и слабость.
Камила никогда не страдала клаустрофобией – боязнью замкнутого пространства, потому что не представлялось возможности проверить это. Когда звуки шагов Джона сменились тишиной и абсолютным одиночеством, Камила начала понимать, что это такое. Она прижалась к двери и опустилась вдоль неё на пол, поджав ноги и обхватив их руками. Она больше не плакала и не кричала. Голова вдруг начала кружиться. В глазах всё плыло и двоилось. Комната то и дело переворачивалась с ног на голову и обратно в её воображении. Тело постоянно охватывало волной холода, после чего бросало в жар, и на коже выступали капельки холодного пота. Волосы были полностью мокрые, как после душа, а ночная рубашка прилипла к телу. Резко увеличилось артериальное давление из-за избытка адреналина в крови, а стук сердца на висках участился и стал более ощутимым. Она ничего не слышала кроме этого монотонного стука сердца и нарастающей головной боли. Камила попыталась как-то помочь себе в этой ситуации. Она сидела неподвижно с закрытыми глазами и старалась как можно ровнее дышать.
Огромная клетка. Прутья снизу вверх были сделаны из чистого золота, а двери, усыпанные рубинами и опалами кроваво-красного, тёмно-бардового и сочного малинового цветов – из белого золота. Мраморный пол внутри клетки бы украшен вкраплениями тёртых брильянтов, которые отливали ослепительным холодным блеском. Кроме того, клетка была изумительно освещена, что, казалось, этот свет затмит все огни Вселенной. Разнообразие корма и вегетарианской еды на любой вкус впечатляло своими масштабами. Этих запасов хватило бы на то, чтобы прокормить всю армию Александра Македонского. Кругом зеркала, огранка которых была усыпана мелко тёртыми крупицами хрусталя вперемешку с венецианским стеклом и горними кристаллами. И ещё много-много разных богатств. Почему же тогда золотые прутья этой бесценной клетки были густо покрыты кровью израненной птицы, долгое время бьющейся об их поверхность? Обессиленная и уставшая она металась в пределах своего заточения до тех пор, пока не лишилась последних сил и не упала на мраморное дно. Расцветка этой птицы элегантно дополняла роскошный интерьер клетки. Чёрное, как смоль оперенье, разбавленное несколькими крупными перышками золотисто-жёлтого цвета. Кончики крыльев – матово белые, а оперенье длинного и тонкого, как меч хвоста – насыщенного лилового цвета с бледно фиолетовым металлическим отливом. По несколько красных пёрышек на грудке, возле зоба и по нескольку на хохолке. Алый клювик с молодой бледно-коричневой мягкой восковицей был широко раскрыт. Из него вытекала тонкая струйка крови. Чёрные глаза были похожи на две бусинки в пропасти глубокого океана. Их глубина казалась беззвёздной Галактикой. Единственное, что читалось в этих бусинках – стремительное угасание надежды на спасение. Птица умирала.
Чего же не хватало этому прекрасному созданию? Почему ослепительный блеск драгоценных камней не смог заменить ей свет Солнца? Почему зеркала, в которые она смотрелась, показывали ей бесконечную плеяду совершенно одинаковых дней? Почему изобилие сочного и сладкого корма вызывало у неё тошноту и отвращение? Почему кристально чистая родниковая вода в хрустальной посуде казалась ей застоялой и горькой? Почему птица не хотела дополнять этот божественный интерьер, стать частью изысканного дизайна и декора, раствориться в нем, наслаждаться своим великолепием и красотой?
Может быть, потому что у неё было всё, кроме свободы выбора и действий. Она хотела любоваться этой роскошью по другую сторону клетки, снаружи. Заглядывать внутрь и восхищаться дивной красотой мастерства отделки. А после улететь туда, куда понесёт душа, навстречу новым приключениям. Она хотела увидеть жизнь за пределами клетки, жизнь не только шикарную и беззаботную, но жизнь, в которой есть место переживаниям, страхам, боли, разочарованиям, победам и поражениям, подъёмам и спускам, улыбкам и слезам. Она хотела попробовать жизнь на вкус, прикоснуться к ней, почувствовать её запах, узнать её.
Она не хотела быть частью клетки, она хотела, чтобы эта клетка стала малой частицей её жизни.
Камила очнулась через несколько минут и поняла, что задремала. Она открыла глаза и вновь увидела свою клетку. Ощущение страха вернулось к ней, и она уже не могла противостоять его могуществу.
…Неясный смутный страх, возникший в начале как неопределённый импульс, вдруг охватил его… Ноги слабели, по позвоночнику метались электрические мурашки. Ощущение опасности росло с каждой секундой. Оставаться здесь было нельзя, но уйти не было сил. Страх гипнотизировал, взъерошивал волосы на затылке и заставлял сердце замирать едва ли не после каждого удара. Хотелось плакать, кричать, молить о пощаде неизвестно кого, но крик застревал в горле, и неясно даже было, сколько прошло времени с начала предчувствия ужаса: секунда, две или целый час. Понятие времени потеряло смысл, остались только страх и темнота.
Марина Наумова («Если ты человек…» (отрывок)).
Всю дорогу Элена не находила себе места, думая о предстоящем разговоре. Она не хотела, чтобы многолетняя тайна открылась так небрежно и жестоко для Альфреда. Он, ничего не подозревающий и спокойный, сидел рядом с ней на заднем сиденье «Toyota» и читал свежую газету. Очки в серой оправе с прозрачными стёклами придавали ему незаурядной солидности и внешней мудрости человека преклонного возраста, хотя ему не было еще и сорока пяти лет. Казалось, он не обращал на неё никакого внимания, но в то же время незаметно перемещал взгляд в её сторону, изредка отрываясь от занимательного чтения политических новостей. Элена старалась не встречаться с ним взглядом, а потому стала смотреть в окно, бездумно разглядывая мелькающие небоскрёбы, культурно-исторические памятники, фантастические памятники архитектуры прошлого столетия, широкие улицы с разносторонним и активным движением транспорта, а также хорошо обустроенные зелёные насаждения и многочисленные клумбы в центре города. Солнце уже достаточно высоко поднялось над поверхностью земли и больше не создавало атмосферу жары. Время шло к осени. Элена почувствовала, что слегка соскользнула с сиденья и подвинулась немного вглубь. При этом случайно наступила на ногу Альфреда средней величины шпилькой, и он поморщился, издав слабый возглас негодования. Глаза Элен моментально округлились в предвкушении страха о том, что она продолжает причинять ему боль. Альфред заметил это и улыбнулся.
Элена (трепетно хватается за его рукав):
Прости меня!
(Альфред удивлённо смотрит на неё)
Элена (почти со слезами):
Прости! Прости, хороший мой!
(прижимается крепче)
(Альфред смущённо отстраняется и удивляется ещё больше)
Альфред:
Пустяк! Элена, что с тобой?
Элена (с надеждой):
Не слишком больно? Ты прости…
(всё ещё крепко сжимает его руку)
Альфред (передёргивает бровь):
Да всё нормально! (Улыбается) Отпусти.
(с трудом вынимает у неё свою руку и снова берёт газету)
Элена (в сторону):
Прости…
(отворачивается к окну)
Машина въехала на территорию предприятия и припарковалась на служебной стоянке. Водитель вышел первым и открыл дверь своему хозяину. Джон встал перед входом и, предоставив несколько поручений водителю, подошел к парадному входу. Остановившись, он постоял перед стеклянными дверями две минуты, которых хватило на то, чтобы окинуть это здание прощальным взглядом. Затем вошёл во внутрь и скрылся за высокими стенами.
Альфред любезно подал руку Элене, когда она выходила из машины. Водитель захлопнул дверцу, невольно создав внезапный звук, и Элена встрепенулась. Как только он собрался подниматься по ступенькам, тут же увидел, что Элена стоит на одном месте, как прикованная и не двигается. В её глазах читался невыразимый страх. Альфред остановился и подошёл к ней.
Альфред (озадаченно):
Дорогая, всё в порядке?
(заглядывает в лицо и пугается)
O, main God! (Берёт за плечи и встряхивает) Да что с тобой?!
Элена (приходит в себя):
Страх! Душа уходит в пятки.
Пауза:
(Альфред обеспокоен её поведением. Он ласково обнимает её, прижимая голову к своей груди, и гладит по спине. Элена не сопротивляется)
Альфред (заботливо):
Поезжай-ка ты домой.
(смотрит ей в глаза с теплотой)
Приготовь нам вкусный ужин,
(гладит по щекам)
Отдохни, займись собой…
Элена (срывается на крик и отстраняется от него):
Неужели ты не видишь,
Что ты мне совсем чужой!
(вопросительно)
Ты меня не ненавидишь?!
Хочешь дальше жить со мной?!!
(Альфред видит, что она не в себе. Он осторожно оглядывается по сторонам, в надежде на то, что прохожие не слышали её крики. Затем переводит взгляд на Элену. Она молчит, будто выжидает его реакцию. Альфред понимает, что должен каким-то образом успокоить её и образумить)
Альфред (ласково и спокойно):
Я уверен, что усталость
Отравляет жизнь твою.
(подходит ближе)
Тебе отдых нужен малость
И побыть в другом краю.
(осторожно берёт её за руки и целует их)
Хочешь, мы с тобой уедем
Отдыхать на острова?
(улыбается и пытается её обнять)
Всю Европу мы объедем,
Все прекрасные места!
(обнимает и Элена прижимается к нему)
Я с тобой – куда ты скажешь!
За тобой – на край Земли!
(наклоняется и шепчет на ухо)
Или в Ад. Куда прикажешь!
(смотрит ей в глаза и щурится)
Только ты меня люби.
Элена (смотрит ему в глаза):
Я ценю и уважаю,
И люблю. (Падает слеза) Ты верный друг.
(вытирает слёзы и опускает голову)
Ты прости. Сама я знаю,
Что срываюсь часто вдруг.
Альфред (умоляюще):
Будь со мной, моя награда!
Подарю тебе весь мир!
Элена (в сторону):
Мира мне всего не надо,
Лишь бы ты меня простил.
(вслух только слабо улыбается и целует его в щёку)
Альфред:
Ну, так что: домой поедешь?
Элена:
Я? Да нет. Пойду с тобой.
(Альфред собирается отходить, но она останавливает его, вцепившись рукой в рукав)
А когда домой приедешь –
Стану я твоей женой.
Альфред (останавливается и улыбается):
Ты о чём?
Элена (игриво):
Да всё о том же…
Я твоя! Ты должен знать.
(проводит рукой по его щеке)
Альфред (замечает её неискренность и убирает руку):
Говоришь, а у самой-то
Руки просятся дрожать.
(смотрит на её руку и сжимает)
Ты, Элен, скрываешь что-то.
(умоляюще)
Расскажи! Я всё приму!
(поднимает её поникший подбородок свободной рукой):
Кто из нас-то без просчётов?
Я люблю. И всё прощу.
Элена (в сторону):
Не простишь. Я это знаю.
(вслух)
Нам пора во внутрь идти.
(вынимает свою руку и отходит)
Альфред (собирается идти вслед за ней):
Я вопрос не закрываю
И ответ хочу найти.
(Элена с ходу бросает в его сторону мимолётный взгляд, но тут же отворачивается и поднимается по ступенькам. Альфред следует за ней. Альфред показывает швейцару свой пропуск и говорит, что Элена – его жена. Швейцар улыбается и любезно открывает перед ними дверь. Они входят в здание. Альфред смотрит на часы и видит, что опоздал на полчаса. Вместе заходят в лифт с другими сотрудниками. Поднимаются в офис. Элена переживает. Альфред замечает её волнение и берёт за руку. Она улыбается ему в ответ. Они выходят на двадцать втором этаже. По дороге к рабочему кабинету Альфреда к ним подходят его коллеги, которые интересуются, почему он опаздывает и служащие, которых занимает ряд указаний на сегодня. Альфред любезно отвечает и тем и другим на поставленные вопросы. Он представляет всем Элену, как свою супругу. Она вынуждена улыбаться и пожимать руки каждому из них, стараясь следовать правилам этикета. Элена сразу завоёвывает всеобщее одобрение и многочисленные комплименты, в основном от мужчин. Альфред доволен этим. Далее они проходят по длинному коридору, который ведёт прямиком из центрального зала, подальше от производственной суеты, и идут в кабинет Альфреда. Элена чувствует, как учащается сердцебиение, и слабеют ноги. Они входят в кабинет, где застают Джона Олдивайна. К горлу Элен стремительно подступает накопившаяся смесь тревоги и негодования. Она застаёт Джона врасплох. Он вовсе не ожидал увидеть её здесь. С минуту неловкого молчания, он наконец-то подходит к Элене и Альфреду)
Джон (в негодовании):
Альфред, друг мой, что случилось?
(разводит руками и указывает на наручные часы)
Опоздал на полчаса?!
Альфред (смущённо):
Извини. Так получилось.
(усмехается и пожимает ему руку)
Первый раз попал впросак.
Джон (подходит к Элене):
Миссис Реналдос…
(берёт её руку и намеревается поцеловать, но Элена вынимает её и вместо поцелуя предлагает рукопожатие)
Элена (серьезно):
Здравствуйте.
(Джон пожимает ей руку. Альфред выкладывает документы из своего портфеля. Джон неловко начинает главный разговор. Элена напрягается)
Джон (мешкает):
Альфред, я тянуть не буду,
Сразу новость объявлю.
Пауза:
(Альфред отрывается от дел и смотрит на него с любопытством. Элена снова чувствует стук своего сердца)
Джон:
Увольняюсь я отсюда
И контракт сегодня рву.
(помедлив, добавляет)
Мы с Камилой уезжаем
Послезавтра навсегда.
(видит побледневшее лицо Альфреда)
Личный бизнес открываю
Весь оклад вложу туда.
(перебивает ещё не начавшего говорить Альфреда жестом руки)
Я решил бесповоротно.
Понимаю, что подвёл…
(смущается)
Жизнь нас бьёт так мимолётно,
(переводит взгляд на Элену, которая, не переставая, смотрит на него)
Час затмения прошёл.
Альфред (дрожащим голосом):
Джон, ты что, не понимаешь?..
(выходит из-за стола и приближается к нему)
Ты не можешь так уйти!
(срывается на крик и Элена морщится)
Ты нам планы все ломаешь!
Джон (сдержанно):
Нам с тобой не по пути.
Альфред (импульсивно размахивает дрожащими руками):
Что на это скажут люди?
(кричит)
Это смертный приговор!!!
(тыкает руками ему в лицо)
Корпорацию на блюде
Ты приносишь в жертву! Вор!!!
(напряжённо кричит)
Ты крадёшь мечты все наши,
Разбиваешь нашу мощь!
Правда горькая ужасней,
Чем твоя святая ложь.
(Элена пытается успокоить мужа, но он отталкивает её)
Альфред (истерическим тоном):
Ты же лгал на счёт партнёрства?!
(толкает его в грудь)
Говорил, что ты – мой друг!
(щурит глаза и брызгает слюной)
Это было лишь притворство?!
(размахивает руками)
Что случилось так вот вдруг?!!
Пауза:
(Все молчат)
Альфред (тише):
Почему ты уезжаешь,
Когда нужен всем нам здесь?
(кладёт руку на его плечо)
Журавля в руках теряешь,
Что тому причиной есть?!?
Пауза:
(Элена замирает в ожидании его ответа. Джон бросает на неё мимолётный взгляд, а затем снова переводит его на Альфреда)
Джон (злобно ухмыляется):
Ах! Ты хочешь знать причину?..
(иронично выставляет руки вперёд)
Наконец таки дошло!
(помедлив)
Только, Альфред, я (указывает на себя) – мужчина!
Унижаться – не моё!
(отрицательно покачивает пальцем)
Элена (резко обрывает его излияния, забегая вперёд):
Хватит, Джон!!! Ты – не мужчина,
А обычное трепло!
Пауза:
(Альфред молчит. Джон рывком вскидывает голову и окидывает её оценивающим взглядом с ног до головы. Элена переводит дыхание и продолжает)
Элена:
Унижением другого –
Унижаешь ты себя!
(подходит к нему вплотную и хлопает его ладонью по лбу)
Как ни бейся этим рогом,
Но Камила – не твоя.
(Альфред удивляется её поведению и манерам)
Джон (срывается на крик):
Это ложь! Она любила
Каждым вздохом вновь и вновь!
(грубо)
Пока ты не появилась
Она верила в любовь!
Элена (эмоционально):
Да! Она тебя любила,
Но, как брата своего.
Вашей дружбой дорожила!
Дружбой! Больше ничего!
(хватает его за галстук и наматывает на руку)
(Альфред шокирован этой сценой. Джон резко убирает её руку и отходит в сторону, надеясь избегать её пронзительных взглядов. Элена следит за ним с презрением. Альфред решает вмешаться в разговор)
Альфред (непонимающе):
Господа! Что происходит?!
Я здесь что-то пропустил?
(Элена и Джон на мгновение оборачиваются в сторону Альфреда, а затем переглядываются и продолжают не обращать на него никакого внимания)
Элена (с укоризной):
Жизнь одна – она проходит.
На войну не тратьте сил.
(помедлив, добавляет спокойно)
Я прошу тебя, не мсти ей,
Она будет жить с тобой.
(слегка дотрагивается до его груди)
И ещё прошу – прости ей.
(вздыхает)
Так покончите с войной.
Джон (спокойно):
Я люблю её, Элена.
Я давно ей всё простил.
Не одну звезду Вселенной
Я ещё так не любил!
(улыбается со слезами)
Мы с Камилой ждём ребёнка.
Элена (плачет):
Да. Она сказала мне.
(улыбается сквозь слёзы)
Распашоночки, пелёнки…
Джон (всхлипывает и трёт ладони):
Хм! Она родит в весне.
Пауза:
(Альфред продолжает недоумевающее молчать. Их «задушевный» разговор окончательно ставит его в тупик. Элена и Джон молчат)
Элена:
Это всё, что было нужно
Мне услышать от тебя.
В прошлом наша с нею дружба –
Ваша – только началась.
(незаметно вытирает слёзы)
(Джон кивает и выходит из кабинета. Элена оглядывается на остолбеневшего мужа. Немного подумав, она выбегает вслед за Джоном, оставив дверь открытой. Догоняет его почти у самого поворота. Альфред потихоньку идёт за ней)
Элена (бежит):
Джон!
(Джон оборачивается и останавливается)
Джон, позволь её увидеть
До отъезда хоть на час!
(роняет слёзы)
Напоследок улыбнуться
И обнять в последний раз!
Пауза:
(Альфред идёт к ним. Он ещё не слышит их разговора. Джон молчит, глядя в любящие глаза Элен. Внезапно его вновь охватывает волна ненависти и отчаянья)
Джон (грубо):
Я подумаю. Не знаю.
(Джон собирается уйти, но Элена останавливает его. Альфред подходит ближе и слышит их разговор. Элена и Джон не обращают на него внимания. Альфред ничего не понимает. Это непонимание явственно отражается на его лице)
Элена:
Джон, мне тоже не легко.
Навсегда её теряю,
А люблю – как никого!
Пауза:
(Услышанное повергает Альфреда в шок. Джон думает. Элена молча надеется)
Джон:
Хорошо.
Элена:
Спасибо, Джон.
(Джон уходит. Альфред и Элена одни. Элена проходит мимо Альфреда, не сказав ни слова, и направляется обратно в его кабинет. Альфред надеется немедленно получить ответ, то всё это значит. Элена идёт не останавливаясь. Альфред следует за ней. Они заходят в кабинет, и Альфред закрывает дверь. Элена останавливается у рабочего стола и теребит попавшийся под куку карандаш. Стучит им по столу. Альфред подходит к ней. Она оборачивается вся в слезах, заметно постаревшая на много лет, по-прежнему вертит в карандаш между пальцами. Альфред кладёт свою руку на её и спокойно забирает карандаш. Кладёт его на стол. Элена отрешённо садится край стола. Альфред молча садится рядом. Оба молчат)
Альфред (монотонно):
То, что я сейчас услышал –
(поворачивает голову к ней)
Вы затеяли игру?
Пауза
Элена (монотонно):
Нет, Альфред. Бери повыше.
Я люблю его жену.
(поворачивает голову к нему)
Альфред (отворачивается и резко вскакивает):
Стоп! Давай всё постепенно!
(раздражённо щурится)
Я не понял ничего!
(эмоционально жестикулирует)
Фирма рухнет, несомненно
Вся. С уходом одного.
(опускает голову)
(Элена нежно дотрагивается до его плеча. Альфред резко уклоняется)
Альфред (нервно):
Почему ты с ним сцепилась?!
Между вами что-то есть?
(помедлив, вопросительно смотрит ей в глаза)
Или… ты ощетинилась,
Так как знала… про отъезд?..
(настороженно)
Что у вас с ним за секреты?
(поднимает её подбородок и поворачивает в свою сторону)
Ты за что-то мстила мне?
Расскажи сейчас об этом
Лгать не свойственно тебе.
Пауза:
(Элена встаёт и отходит в сторону)
Элена (сдержанно):
Об отъезде я узнала
От Камилы лишь вчера.
(поворачивается к нему)
А тебе я не сказала
Так как всё из-за меня.
(всхлипывает)
(Альфред удивлённо наблюдает за ней)
Элена (дрожащим голосом):
Джон прекрасно понимает,
Что всего не сохранит.
Половину он теряет
(разводит руками)
Это крах ему сулит!
(подходит ближе)
Но, поверь мне, он уедет
Не подумав ни о чём.
Он пойдёт на всё на свете,
Чтоб с Камилой быть вдвоём!
(Альфред передёргивает бровь и вслушивается)
Элена (с горечью):
От любви её спасает.
От моей, Альфред, любви…
(падают слёзы)
Потому и убегает
Ото всех на край Земли.
(отходит)
Я не в силах всё исправить
И не в силах изменить.
Не смогу его заставить
Страсть и страх свой заглушить.
(с укоризной)
Он так сильно её любит!..
Со слезами на глазах
Говорил, что не забудет
Поцелуи на устах.
(поворачивается к Альфреду, который не знает, как реагировать на это)
Он не хочет с ней прощаться,
Он давно ей всё простил.
(в сторону)
А со мной соревноваться
У него не хватит сил!
(вытирает слёзы ладонями и вздыхает)
Пауза:
(Альфред не хочет верить в то, что она говорит. Его мучают догадки)
Альфред (вопросительно):
Вы с его женой подруги…
Вы знакомы с ней давно…
Элена (резко прерывает его):
Да. Давно. Но и в разлуке
Не забыли ничего.
Альфред (в недоумении):
Что-то я не понимаю.
Ты сейчас, Элен, про что?
Пауза
Элена (закрывает глаза, боясь увидеть реакцию мужа):
Я про то, как мы любили,
Как расстались, как сошлись…
(эмоциональнее)
Я про то, что не забыли,
Как в любви мы поклялись!
(открывает глаза)
Пауза:
(Альфред понимает, о чём она говорит и чувствует наступающую волну электрических мурашек по позвоночнику, волну страха. Он захлёбывается воздухом. Элена подбегает к нему)
Элена (в порыве):
Альфред, я!..
Альфред (жестом останавливает её и морщится):
Там… в столе (Берётся за голову и крепко сжимает её) стоит лекарство.
Элена (испуганно):
Я сейчас тебе подам!
(подбегает к столу. В панике выворачивает всё ящики, разыскивая лекарство)
Альфред (медленно оседает):
Так попался на коварство!..
(решительно)
Но без боя я не сдам!
(падает в обморок)
Пауза:
(Элена в страхе прекращает поиски и замирает на месте. Затем резко подбегает к его обездвиженному телу и трясёт)
Элена (кричит):
Альфред! Альфред! Альфред!!! Нет!!!
(Элена бросается к телефону, снимает трубку и быстро набирает 911. Слушает гудки. Когда на другом конце провора проявляется чей-то голос, говорит)
Элена (панически):
Алло! Скорая?!..
ID:
271626
Рубрика: Проза
дата надходження: 23.07.2011 10:11:16
© дата внесення змiн: 23.07.2011 10:11:16
автор: Олеся Василець
Вкажіть причину вашої скарги
|
