О книге Ю. О. Домбровского «Смуглая леди. Три новеллы о Шекспире»
До сих пор я читала только художественные произведения о Шекспире, принадлежащие к литературам англоязычных стран. О том, что есть книга отечественного автора, еще и известного (но на тот момент — не мне), узнала недавно и случайно. Просматривая список публикаций А. Аникста, увидела, что его рецензия на эту книгу была опубликована в «Новом мире». Конечно, книгу надо было прочесть, и она мне сильно понравилась. Потом я узнала, что у автора — трагическая судьба (многократные аресты, заключение, умер после того, как избили — об этом можно читать отдельно), и поэтому у заинтересовавшей меня книги — тоже судьба непростая (написана в 1946 г., впервые опубликована в 1969 г.)
«Новеллы о Шекспире» мне нравятся, но одна из причин, почему они мне интересны — в том, чем эта книга отличается от научно-популярных работ британских и американских шекспироведов начала XXI века, которые я читала. Взгляд на главного героя (несомненно, уважаемого и любимого автором) в ней — другой.
На первый взгляд здесь удивляться нечему. На второй — причина для удивления есть: ведь пьесы, поэмы, сонеты и (в основном) документы прочитаны — те же самые. Стало быть, в очередной раз дело в том, кто и как их читает, что признает в них главным.
Тема одиночества
Хотя жанр книги определяется как цикл новелл, наверное, можно сказать, что на самом деле это — роман. Состоящий из трех частей, объединенных фигурами и главного героя, и некоторых второстепенных («сейчас — исчез, потом — опять появится»), но с пропусками во времени действия: события не изображены как последовательно развивающиеся, и у каждой части — свой сюжет. Общий сюжет — жизнь главного героя. Форма такая удобна в том числе потому, что позволяет говорить о том времени в жизни Шекспира, о котором есть сведения, и пропускать то, о котором точных сведений нет или мало.
В первой новелле — «Смуглая леди» — действие происходит в феврале 1601 года, во время знаменитого неудачного мятежа Эссекса. Эта новелла — о треугольнике в сонетах «Шекспир-друг-леди», но также в конечном итоге о том, как был создан «Гамлет»: мятеж послужил вдохновению Шекспира. Время действия второй новеллы — 1613 год. Называется эта новелла «Вторая по качеству кровать», и в ней Шекспир после долгой жизни и работы в Лондоне возвращается в семью (с необходимостью, но без особого удовольствия). Действие третьей новеллы «Королевский рескрипт» происходит незадолго до смерти Шекспира, и там встает вопрос об итогах его жизни и о его наследстве (а также о том, какое его наследство — настоящее).
Так в чем состоит замеченное мной отличие: известные мне англоязычные исследования создают образ Шекспира как успешного командного игрока. Работал в театре многие годы — стало быть, должен был ладить с актерами; перерабатывал уже существующие произведения, что не секрет — значит, работал на уже кем-то созданной основе; писал в соавторстве — значит, должен был и непосредственно в работе с соавторами ладить; семью должен был обеспечивать, что ему удавалось. Этот взгляд у меня не было, да и сейчас нет, желания оспаривать.
А книга Ю. Домбровкого — в значительной мере об одиночестве Шекспира. Это связано еще с другой идеей: в своей статье об основных проблемах жизни Шекспира автор пишет о важности идеи свободы в шекспировском творчестве. В «Новеллах» Шекспир «одинок и беспощаден в своей жестокой свободе»(С). В каждой из трех новелл тема одиночества героя проявляется по-разному; иногда одиночество оборачивается на пользу, иногда — причиняет боль, в конце концов — губит.
Выделю эту тему, чтобы рассказать о книге (если вы ее еще не знаете).
Три вида одиночества, соответственно трем новеллам (или трем частям романа под видом цикла новелл). Одиночество — как условие творчества (но это — одиночество после сильных впечатлений, полученных среди других людей). Одиночество в жизни, которое особенно ясно чувствуется после того, как творчество оставлено. Одиночество в семье, среди формально родных, но фактически чужих людей.
В книге из трех новелл — три героини, три женщины в жизни главного героя. Муза, последняя любовь и — как можно ожидать -законная жена. Есть еще дочки, но о них нужно сказать особо.
Мятеж и та самая Муза
В первой новелле «смуглая леди» — это фрейлина Мэри Фиттон, «прекрасный друг» соответственно — ее известный любовник Вильям Герберт, граф Пембрук. (Как, может быть, помните Пембрук сейчас еще признается кандидатурой на роль прототипа друга, а версия насчет Мэри чаще считается устаревшей, так как Мэри оказалась недостаточно темноволосой, еще и светлоглазой. Но на восприятие «Новелл» как художественного произведения это не должно влиять: версия насчет Мэри как прототипа леди была популярна). Эта новелла — самая многолюдная и с самым напряженным сюжетом, так как в ней изображены и любовное соперничество из-за Мэри, и театр «Глобус», и восстание Эссекса. Восстание выглядит как представление в театре истории, которое Мэри — «смуглая леди» смотрит из окна, и как «историческая репетиция» будущих представлений «Гамлета».
Мэри изображена довольно подробно: ее описания даются и от имени автора, и от имени персонажей новеллы, говорящих о ней, и с использованием того, что о ней известно из истории, и с отсылками к сонетам о «смуглой леди». Образ получается составленный из исторического и литературного, запоминающийся очень легко. Молодая дама- искательница приключений; любит носить мужской костюм, подобно знаменитым шекспировским переодетым девушкам, но не умеет носить шпагу. Капризная причудница, затевающая любовные интриги едва ли не из безделья и умеющая посмеиваться над поклонниками: пять лет она не снисходила до Шекспира, хотя видела, что он по ней помирает, а сделалась любовницей Пембрука, который впоследствии, чуть не плача, рассказывает, как с ней намучился. (Она с ним, со своей стороны, видимо, намучилась не меньше). Потом она заявила Пембруку, что на самом деле любит «этого клоуна» (С) Шекспира, параллельно приступив к обольщению Ричарда Бербеджа. Вместе с тем Мэри на самом деле — незла: «жалость-то у нее всегда была самым сильным чувством»(С) , из-за которого она могла пойти «на связь-то во всяком случае»(С). Насмешливое отношение к Шекспиру сменяется у нее вдруг сожалением, что почему-то так и не стала его любовницей.
Неожиданный финал новеллы: они так замечательно друг друга понимают, такие прекрасные вдохновленные любовью стихи, такое сильное взаимное влечение … И после всего этого в постели со «смуглой леди» Шекспиру хватает одного раза. «Что ему еще нужно от нее?» (С) В любви Шекспир оказывается более жесток, чем женщина, заставившая его страдать — хотя можно и сказать, что они в расчете. Но осознание собственного одиночества (теперь нет ни друга — Пембрука, ни покровителя — Эссекса, ни любовницы) сменяется сильным вдохновением. И Шекспир, оставив «смуглую леди» высыпаться, уходит на свою лондонскую квартиру — писать «Гамлета», который до сих пор у него не получался, а теперь получится: после неудачного мятежа Эссекса, который он наблюдал из толпы, и вызванных сегодняшней ночью переживаний.»Писать! Писать! Опять писать! Не было, кажется, у него сильнее желания в жизни»(С).
(Надо заметить, что в этих новеллах не подчеркивается значение воспоминания об умершем сыне для создания той самой трагедии — хотя сына, когда о нем заходит речь, называют не «Гамнет», а «Гамлет»).
В финале первой новеллы одиночество, как кажется, не страшно: оно нужно, чтобы исполнять свое настоящее предназначение в жизни. Герой выглядит победителем. Положение изменится — как бы в отместку — несколько позже, когда герой оставит театр и драматургию. Теперь он сильнее, чем до сих пор, нуждается в присутствии понимающего любимого человека.
Последняя любовь и брошенная жена
Во второй новелле — имени кровати — появляется последняя любовь Шекспира, трактирщица из Оксфорда Джен Давенант. Читать «Три новеллы о Шекспире» стоит по крайней мере из-за того, какой она здесь изображена. Я раньше не думала о ней как о большой любви Шекспира, — во-первых, потому, что меня скорее интересовала «смуглая леди». (Конечно, я знала, что Джен тоже — один из предполагаемых прототипов «смуглой леди», но не самый популярный, потому что роман с ней в жизни Шекспира поздний). Во-вторых, мое отношение определяло слово «трактирщица», а за ним мерещилась та, кого невозможно было не вспомнить: мистрис Куикли. «Ну не сладкая ли штучка моя трактирщица?»(С, «Генрих IV», ч.1) Даже фамилия сей знакомой прославленного сэра Джона Фальстафа (впоследствии — супруги Пистоля) указывает, что с ней дело имеют, торопясь. Ну, достигли взаимопонимания, ну, родила сына, оставшегося в живых — благоприятное стечение обстоятельств. (Джен, действительно, повезло: ранее ее дети не выживали. Ее описывают как веселую женщину, но, вероятно, были те, кто помнил ее и совсем другой). Сын числился крестником Шекспира, тоже был впоследствии известным поэтом, одни ученые верят, что он — больше, чем крестник, другие — нет … Так я до книги Ю. Домбровского думала о Джен Давенант — действительно, очень быстро.
В этой книге Джен не вызывает воспоминаний о фальстафовской компании. Она — «молодая, спокойная, красивая» (С) женщина, которая «говорит даже по-французски» (С); «неторопливая, с мягким шагом, осторожными руками и округлыми, плавными движениями»(С). Как можно было ожидать, контраст с Мэри Фиттон: не та, из-за кого страдают, а та, рядом с кем успокаиваются. Она разбирается в поэзии, и Шекспир любит ее еще и потому, что она любит его стихи, переставшие пользоваться большим успехом у публики. В их паре главная — именно Джен. Но это — счастье, от которого придется отказаться. Шекспир, к тому времени — мужчина около пятидесяти лет, думает, что после его возвращения в Стратфорд его настоящей — хотя тайной — семьей будут Джен и их сын. Но муж Джен (по совместительству — старый приятель Шекспира) узнает об их связи и вежливо приказывает Джен бросить любовника. Решение господина Давенанта по прозвищу Волк, как ни поверни, осуждению не подлежит. Беседовать с Шекспиром о театре — удовольствие, но не смириться же ради этого с ролью рогоносца? А кроме того, сын Джен Вильям так и будет считаться сыном ее мужа — и никакого скандала, что тоже к лучшему.
Джен ничего не остается, как сказать Шекспиру на прощанье: «Но помни — я тебя люблю и о тебе думаю»(С). Это простое и хорошее признание в любви. Но это и признание своего бессилия: конечно, утрата любимой женщины ранит Шекспира, а он уже болен, и, когда вскоре будет умирать в Стратфорде, Джен не будет рядом с ним и ее любовь его не спасет.
Но эти слова — также знак того, что этих людей объединяет любовь, а не поспешное развлечение.
В этой же новелле впервые появляется оставленная супруга, госпожа Анна Шекспир — почему новелла и названа в честь завещанной кровати. Изображение Анны также отличается от всех, встреченных мной до сих пор в художественной литературе, потому что здесь она и не демонизирована, и не идеализирована, и даже не представлена разумно как кто-то между этими крайностями. А представлена как персонаж парадоксальный: человек с грубыми манерами и нежным сердцем. Ее не любит муж, но должен полюбить читатель. Поскольку муж перед ней с очевидностью виноват, среди всех персонажей книги Анна вызывает наибольшую жалость. Когда-то она была некрасивой невестой, которую некий юноша соблазнил ради приданого. Потом — сварливой женой (сварливой от сознания того, что ее не любят). Сейчас, в старости, она значительно присмирела и, самое главное, продолжает трогательно любить мужа и страдает от его пренебрежения. Муж, чувствуя себя одиноким, считает свой ранний брак причиной этого одиночества и к жене относится разве что снисходительно.
Третье одиночество
Третья новелла «Королевский рескрипт» — наверное, лучшая из трех, но и самая печальная, потому что в ней переданы чувства конечности жизни и одиночества в семье. Шекспир медленно умирает от бронхиальной астмы; понятно, что сознание одиночества тоже приближает его конец. Его настоящая семья — оставшиеся в Лондоне актеры, которые иногда приезжают в гости, но это — уже прошлая его жизнь. Актеры получат главное наследство Шекспира — рукописи пьес, чтобы издать их собрание. Официальная же семья — как и ожидалось, чужда своему отцу семейства по духу (за исключением разве что юного племянника, также поэта), не проявляет понимания к этой его прошлой жизни, скандалит и ожидает, как он поступит с загадочным королевским письмом, обещающим большие привилегии.
Пожалуй, единственное, что мне не нравится в этой книге так, что об этом необходимо сказать — то, как в ней изображены дочери Шекспира. Как скупые стервы, интерес которых к отцу — всецело материальный. Сам он к ним относится не лучше, считая лишь деревенскими ведьмами. Я, конечно, могу предложить убедительное для себя объяснение, почему автор поступил так. Известные обвинения Шекспира в скупости нужно перевести на кого-то из членов его семьи; cам же он здесь изображен как человек щедрый. Нужно вызвать у читателя воспоминание о «Короле Лире»: роль Корделии в этой постановке достается жене, и то по воле автора, но не героя. И в предыдущей новелле в уста Джен вложено справедливости ради объяснение нелюбви дочерей к Шекспиру, которое должно вполне устроить читателя: как же может Шекспир ожидать, чтобы дочери как-то иначе, чем есть, к нему относились, если сам не выучил их даже грамоте? Но, по моему мнению, нападать на дочерей Шекспира — примерно то же, что нападать на жену Пушкина: хочешь продемонстрировать любовь и поэтому бьешь по «домашнему недругу» своего героя, как себе этого недруга представляешь, а попадаешь — по самому герою. Книга Ю. Домбровского оканчивается несколько измененной цитатой из источника, где говорится, что жена Шекспира просила похоронить ее вместе с ним. Эту цитату я нашла в другом месте без сокращения: согласно полному тексту, похоронить их с Шекспиром просили жена и дочки.
Как это в книге:
’’Старожилы рассказывают, что Анна Шекспир настойчиво просила похоронить ее в могиле мужа”. Дж. Роу, 1709(С)
Как это в источнике:
«Not one for feare of the curse abovesaid dare touch his grave-stone, tho his
wife and daughters did earnestly desire to be layd in the same grave with him».
«Не боясь вышеуказанного проклятия, запрещающего трогать его надгробие, его жена и дочери все же искренне желали, чтобы их положили в одну могилу с ним».
(Источник: Anecdotes respecting Shakespeare, from a little manuscript account of places in Warwickshire by a person named Dowdall, written in the year 1693. Я доставила себе удовольствие повредничать и проверила текст биографии Шекспира, написанной Николасом Роу и изданной в 1709 г.: сейчас сделать это легко. У Роу приводится текст надгробной надписи Шекспира, но нет упоминания о такой просьбе жены и дочек или одной жены).
В книге подчеркнуты конфликты художника с властью и церковью — что, может быть, кроме отношения Шекспира объясняется временем и местом написания этой книги. Джен знает Шекспира как «любимца двух королей и друга заговорщиков»(С) — из чего, естественно, следует, что королям его следует опасаться. В первой новелле, о мятеже Эссекса, само собой, сказано, что герой никогда не любил королеву Елизавету. Аргументы в пользу этого мнения известны, хотя Шекспир очень сильно раскручен в художественных произведениях и массовой культуре как «историческая пара» Елизаветы. Когда в третьей новелле появляется ненадолго маленькая внучка Шекспира, ее не называют по имени, а звали ее Елизаветой (могут быть разные причины, почему ее так звали — скорее всего, в честь крестной). В удаленных из книги, но опубликованных отдельно, главах королева изображена как отталкивающий персонаж. Новый король Иаков / Джеймс в третьей новелле предстает как воплощение глупой и надменной власти, берущейся без должных оснований поучать художника. Изображение Джеймса — что называется, очень характерный портрет носителя власти, который уверен, что искусство должно ему служить. Но хуже всего приходится преподобному Кроссу, приходскому священнику в Стратфорде-на-Эйвоне. Преподобный Кросс в этой книге не только защищает авторитет учреждения, которое представляет (чего следовало от него ожидать), но и выражает, так сказать, мещанский — самодовольный и поверхностный — взгляд на искусство вообще и Шекспира в частности. Взгляд преподобного Кросса нужен тогда, когда нужно показать, что Шекспир — грешник (это мы знали, но нас интересует, что он — кроме грешника). Взгляд на преподобного Кросса требуется, чтобы показать недостаточно компетентного судью творчества героя.
Из других персонажей книги должен быть назван Ричардж Бербедж. Он появляется в первой новелле и в третьей. В первой новелле его можно считать «комическим двойником» главного героя. На сцене Бербедж — великий трагик, а в жизни попадает в смешную — вернее, насмешливую — ситуацию из-за неудачного романа. Но тут же показано, что он — верный друг и не злопамятен. В третьей новелле он навещает Шекспира в Стратфорде и еще раз доказывает, что он — верный друг.
Главный герой
Что же до изображения самого Шекспира, то он в каждой из трех новелл — разный. Это объясняется не только тем, что время проходит, но и тем, чьи глаза на героя смотрят и рядом с кем он показан. В первой новелле, где он моложе, чем в двух последующих, вид у него самый величественный.
«Шекспир шел быстро, но не намного все-таки быстрее, чем обычно. И по привычке всех высоких прямых людей, голову держал так высоко и прямо, что со стороны казалось — он идет и пристально всматривается в даль. Но всматриваться было не во что».(С)
» Как быстро и решительно вошел он в комнату! Какой ветер поднялся от него, когда он хлопнул дверью! Даже пламя свечи заколебалось и чуть не погасло. Как полный хозяин, как будто тысячу раз он был тут, подошел он к стулу, — раз! Сбросил плащ. Раз! Отцепил шпагу и швырнул ее на постель. Раз! Подошел, внимательно посмотрел на этот ужасный полог и рванул его так, что он затрещал и порвался, и пинком отбросил в угол».(С)
«Как он был прям, когда смотрел на нее! Какая беспощадность, отточенность всех движений, невероятная ясность существования сквозили в каждом его жесте. Та ясность, которой так не хватало ей в ее путаной, чадной жизни.» (С) (Это смотрит Мэри Фиттон, которая рада, что к ней на свидание неожиданно явился ранее отставленный ею Шекспир).
«Он шел по улицам Лондона, зеленый от лунного света, тяжелый, усталый, но весь полный самим собой. Он торопился скорее добраться до стола, чернил и бумаги.»
Во второй новелле, более, чем через десять лет, стареющий Шекспир делается куда более суетлив. Он уже поражен болезнью, столкнулся с изменением театральных вкусов, лишающим его успеха, и тянется к тому счастью, которое у него еще осталось — последней любви. Предыдущая новелла оканчивалась тем, что он уходил от любовницы — в этой он скачет сломя голову, чтобы увидеть другую любовницу, последнюю.
«В это время с последними каплями дождя и влетел в ворота трактира ’’Золотая корона” веселый всадник. Он был высок, плечист и осанист. На нем был зеленый дорожный плащ, сапоги с фигурными шпорами, на боку дворянская шпага. И конь и всадник сильно устали, оба были в поту и грязи, но ни тот, ни другой не вешали голову.» (С)
Добродетельный священник Кросс в Стратфорде видит в Шекспире «молодящегося хлыща» (C). Шекспир в этой новелле подчеркнуто много болтает, но это он пытается обмануть бдительность мужа Давенанта, да и сам отвлечься от своей боли. В этой новелле у него — приступ сознания собственной слабости, с которой он уже не может справиться.
В третьей новелле Шекспир — больной, знающий, что умирает, и думающий об уходящей жизни как о сне. Веселые попойки с приезжими друзьями сменяются у него приступами болезни, читать о которых, конечно, тяжело. Но в этой новелле появляется Шекспир, наблюдающий на прощанье природу родных мест:
«А сад возле дома ему все равно нравился, он любил зиму: ранний пушистый снег, мягкую, нежную порошу, кисти на вязах и белые колокола на елочках. Любил весну, ее грязь и ростепель, бурые ручьи. Стайки белых бабочек обсели лужу, колодец в плюще и около него желтовато-зеленые, хрупкие и липкие стебельки, — он знал: летом здесь сомкнутся ряды лилово-багровых, таинственно сизых и крапчатых, как щука, меченосцев, и они совсем скроют колодец, а когда колодец засквозит вновь, то будет уже осень, и все эти ирисы, лилии, нарциссы согнутся, пожелтеют и повянут; с деревьев посыплется листва, и весь колодец — вся черная вода его — усеется багровыми и красными корабликами. Раньше он любил в такую пору стоять над прудом и смотреть, как их гонит ветер, но сейчас он знал —• этого уже не увидать. Осень не для таких, как он. Но вот на эту весну и даже на лето он еще надеялся».(С)
Если читателю понравится такое описание, он может подумать: вот ты сольешься с этим миром и, значит, не совсем умрешь. А сколько людей еще будут приходить к тебе …
Общий вывод
Так как я привыкла все сравнивать, подумала что «Смуглая леди. Три новеллы о Шекспире» с точки зрения композиции и системы образов несколько напоминает «Каменного гостя» Пушкина. Мэри Фиттон — это здешняя Лаура: «смуглая леди» вообще довольно легко ассоциируется с пушкинской Лаурой. Граф Эссекс — вроде дона Карлоса, у трупа которого Лаура и Гуан предаются страсти (потому что в первой новелле Мэри Фиттон и Шекспир предаются страсти во время мятежа, после которого Эссекса казнят). Джен Давенант — здешняя донна Анна, а Давенант-муж выступает в роли статуи Командора. Таким образом, как и в «Каменном госте», для героя именно любовь к добродетельной возлюбленной, которая могла бы быть спасением, неожиданно оказывается последним шагом к гибели. У Анны Шекспир такая роль, какой в «Каменном госте» нет: она — и источник прежних бед героя (по его мнению), и последний заботящийся о нем с любовью человек.
В меру эрудиции я отловила в этой книге несколько художественных вольностей разной величины. Но для определения впечатления от нее они — не главное, тем более, что причины некоторых из них я, как оказалось, могу объяснить, подумав. Всем, кто интересуется главным героем этой книги, стоит ее прочитать. Если книга и не вызовет полного восторга, то запомнится; очень может быть, что понравится.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=1011662
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 23.04.2024
автор: Валентина Ржевская