Дневниковая заметка 30 августа 2022 г.
Еще один читательский анализ относительно новой и знаменитой серии романов не повредит. :-)
«Зеркало и свет»: Томас Кромвель вспоминает
О романе Хилари Мантел «Зеркало и свет» (Hilary Mantel, The Mirror and the Light), 2020.
Заключительное утверждение предыдущего романа трилогии о Томасе Кромвеле, «Внесите тела», как, наверное, помнит его читатель: все концы на самом деле — начала. Для большей точности следует добавить: начала чего? Казнь Анны Болейн — это начало конца главного героя трилогии. Томас Кромвель достиг большого успеха, выполнил сложнейшее задание короля — избавил его от этого брака, создал возможность для Генриха VIII соединиться с Джейн Сеймур и родить законного сына. Король убедился, насколько у него полезный помощник. И этот успех приведет к казни уже Кромвеля. Не в тот раз — если бы не удалось освободить короля от брака с Анной, Кромвеля бы постигла немилость, — так в другой : когда Кромвель организует брак Генриха с Анной Клевской, и король не будет доволен.
Так и строится в общих чертах сюжет третьего романа, развивающийся в течение четырех с небольшим лет (май 1536 — июль 1540). Кромвель — второй человек в стране. Он руководит и внутренней, и внешней политикой: принцессу Мэри мирит с отцом и таким образом спасает, монастыри распускает, альянса для Англии ищет, пытается организовать за границей убийство Реджинальда Поула за деятельность против Генриха VIII (а Реджинальд Поул, кстати, духовный наставник Виттории Колонна — хорошо, что ее в этом романе нет), регистрацию браков и рождений предлагает — это некоторые его меры. Король им доволен, не может нахвалиться. Кромвель получает все новые отличия, невероятные для сына кузнеца: он и лорд-хранитель малой печати, и удостоен Ордена Подвязки, и сын его женится на сестре королевы Джейн. И графом Эссексом Кромвель становится. А закончит он на эшафоте.
Читается этот роман, по моему мнению, тяжелее двух предыдущих из-за того, что в нем очень активно применен прием воспоминаний главного героя: Кромвель и на вершине успеха, и впоследствии, при падении, вспоминает свою прошлую жизнь. Это приводит к частичному пересказу нескольких эпизодов предыдущих романов — например, начинается роман опять с казни Анны Болейн, точнее — с момента сразу же после. Но рассказаны эти эпизоды не совсем так, как раньше: появляются новые детали. Автор ведет себя не так, как ожидает читатель. Читатель хочет идти вперед. Он, скорее всего, уже знает, чем дело закончится, — что Томасу Кромвелю голову отрубят — но хочет знать, как именно в романе покажут ведущие к этому события. Автор убивать героя не спешит и заставляет читателя пережить с героем вместе его жизнь, насколько герой ее вспоминает. Как будто есть еще и простая практическая причина: это же третий роман трилогии, может быть полезно напомнить, что раньше было — но что, если читатель помнит все самое главное? Остается заставить себя не спешить и позволить вести себя в прошлое героя, переживая повторы. Они подтверждают, насколько для формирования личности героя важен его жизненный опыт — а он, действительно, очень особенный. Во всяком случае, для ближайшего окружения Генриха VIII. Постепенно замечаешь в большой полосе воспоминаний Кромвеля эпизоды, которых в двух предыдущих романах не было: например, более подробно, чем раньше, описываются его итальянские путешествия. Или подробно рассказывается о бывшем в его биографии случайном убийстве.
Мощная полоса воспоминаний героя еще и влияет на истолкование названия романа. Название «Зеркало и свет», как можно было ожидать, многозначное. Слова «зеркало» (или «зеркала») и «свет» то и дело встречаются в тексте романа в разных значениях. Иногда в буквальных. Иногда — в значении примера лучших качеств, образца: Генрих VIII — зеркало и свет среди государей, Кромвель — среди советников. Иногда зеркало — это портрет. Часто складывается впечатление, что роман мог бы называться «Время и власть». «Время» — вместо «зеркала»: прошлое, настоящее и создаваемое будущее человека и страны. Упоминание света в романе очень часто ассоциируется с властью. Но все же понимания названия как «Время и власть» недостаточно, из-за обыгрывания множества значений слов «зеркало» и «свет».
Из-за того, что герой в этом романе — на вершине власти (почти), читатель получает возможность судить о Томасе Кромвеле как о политике. Характеристика та же, что и раньше, в предыдущих романах трилогии, но перед прощанием с героем она выразительна: Кромвель — менее жесток, чем о нем злословят, и старается, когда может, смягчить жестокость своего господина, короля. Иногда в ту эпоху милосердие выражается в выборе способа казни, причиняющего жертве меньшие страдания; иногда — в просьбах королю о пощаде, которые король свободен не исполнять. Иногда Кромвель должен допустить жестокость в силу обстоятельств. В третьем романе трилогии вновь появляются сцены сожжения — и читателю напоминают ту, которую герой романа в своем детстве видел вблизи. На репутацию Кромвеля его лучшие устремления влияют мало: больше влияют козни недоброжелателей и ложные истолкования. Главный принцип политики героя — всегда можно торговаться. Смысл своей деятельности Кромвель видит в том, чтобы служить общему благу и исполнять свой долг; свои грехи он знает. Религию он хочет реформировать так, чтоб англичане были ближе к Богу, читая Библию на своем родном языке, а государство — так, чтоб в основе возвышения была служба королю, а не знатность.
Кромвель в зеркале времени отражается на одной линии со своим любимым начальником — кардиналом Вулси и своим недругом Томасом Мором. Два женских персонажа романа подчеркивают и то, что Кромвель принадлежит к той же череде государственных деятелей с одним именем и похожими судьбами, и то, что зеркало мнений не всегда справедливо. Один такой персонаж — Доротея, дочь Вулси; она совершенно необоснованно считает, что Кромвель предал ее отца, которого, как читатель помнит, он любил и старался защитить. Другой персонаж — вымышленный: внезапно нашедшаяся внебрачная дочь Кромвеля Дженнеке, приехавшая из Антверпена. Она пребывает с отцом недолго, но выражает ему симпатию. Дженнеке рассказывает Кромвелю о казни Уильяма Тиндейла, переводчика Библии на английский язык. Читателю сообщают, что казнь Тиндейла была подготовлена Томасом Мором, хоть и бывшим тогда в заключении. Читатель должен осудить Мора, но, наблюдая эту беседу Кромвеля и Дженнеке, вряд ли может не вспомнить других отца с дочерью: Мора и его любимую дочь Мэг.
К той же линии, что Вулси, Мор и Кромвель, принадлежит еще один их тезка, для Англии — самый главный. Он жил века назад, и главный герой трилогии с ним воюет — от имени короля. Один из ярких эпизодов романа: Томас Кромвель разрушает в Кентербери гробницу Томаса Бекета. Эпизод характеризует и героя трилогии, и подход автора к изображаемому. Бекет, с точки зрения католической церкви, — святой мученик, но, с точки зрения Кромвеля, Бекет — только государственный изменник и жертва только своей гордыни. (Когда речь идет о Море, автор бьет знаменитую пьесу Роберта Болта «Человек на все времена» и знаменитый фильм по ней. Теперь приходит очередь быть битой другой знаменитой пьесе — «Бекет, или Честь Божья» Жана Ануя и ее экранизации). Сам факт разорения гробницы раздражать не должен (хотя может): в то время принято, что гробницы обычных людей — часто временные. В «Волчьем зале» упоминалось, что папа Юлий II разрушил старый собор Святого Петра в Риме и лопаты его рабочих обращали черепа святых в порошок. Теперь та же тема возвращается в трилогию как тема борьбы с ложным героем и символом, который должен быть уничтожен. При описании раскрываемой гробницы Бекета, какой ее видит Кромвель, автор несколько раз подчеркивает, что святыня — подделка. Но дальше повторяется характерная для романов тема: «истинность слухов относительна», Кромвель делает не то, о чем слухи ходят. Распространяется слух, что Кромвель велел выстрелить костями святого из пушки. В действительности он велел спрятать останки Бекета у себя дома, на случай, если король передумает ненавидеть Бекета. Уже заключенный в Тауэре Кромвель велит убрать с останков Бекета подпись: это с Бекетом покончит. Кромвель больше, чем его король, ненавидит Бекета. Однако читатель, если он не одобряет разорения гробниц и в особенности если помнит утверждение автора, что мертвый Бекет мстителен, может решить, что Бекет позднее отомстил Кромвелю за свою гробницу. Очень заметно, что аналогия между Томасами Бекетом и Кромвелем в романе присутствует, даже и при том — особенно потому — что Кромвель борется с Бекетом.
Так как Мора и Анны Болейн больше нет в живых, главной фигурой, противопоставленной в романе Кромвелю, оказывается Генрих VIII. Наблюдать за их противопоставлением тем более интересно, что они долгое время — союзники, даже воспринимаются как неразделимое целое. Показанный со стороны Кромвеля король Генрих в романе — персонаж полукомический. Почему полу-? Потому, что при внешнем добродушии он страшен своим гневом, и потому, что от него зависит развязка. Кромвель работает, король себя жалеет и собой любуется. Кромвель замечает: ошибка Анны Болейн была в том, что она считала короля мужчиной, подобным другим мужчинам, между тем как он, как и все монархи, — наполовину бог, наполовину чудовище. Выходит, что в сумме это — меньше, чем какой бы то ни было мужчина, в особенности потому, что чудовище — последнее слово. А утверждение, что таковы все монархи, — отказ Генриху VIII в исключительности, что для него оскорбительно. В другом месте романа приводится, правда, высказывание герцога Урбино Федериго ди Монтефельтро: для того, чтобы управлять государством, нужно быть человечным — и Кромвель сомневается, что его королю удастся соблюсти это требование. Борясь с божественной половиной королевского существа, автор к королю беспощадна: уделяет внимание и тому, как он справляет нужду, и тому, как спит с восхитившей его своей чистотой Джейн Сеймур. Автор разрушает и образ Генриха VIII как национального секс-символа. Чем лучшее впечатление король хочет произвести, будучи уверен в своем превосходстве, тем худший в романе будет из этого вывод. Пожалуй, единственное признание достоинств Генриха VIII в том, что книге «Государь» Макиавелли его учить нечему, — и то это вряд ли похвала.
Главная разница в отношении короля и Кромвеля к политике состоит в том, что король всегда может передумать — это хорошо известно. Поэтому Кромвель хочет сделать те реформы, над которыми работает, необратимыми даже и для короля.
Приближенным короля хорошо известно также, что он использует людей и израсходованный материал безжалостно выбрасывает. Как ни удивительно, хотя Кромвель верно служит королю и неизменно всячески поддерживает его авторитет, можно сказать и так: Кромвель использует короля для своих преобразований. Король дает Кромвелю власть и защиту. Кромвель хотел бы, чтобы король назначил его регентом на случай своей смерти. Яркий романный символ того, что Кромвель делает для короля и государства: оказывается, это он придумал позу Генриха VIII на знаменитом гольбейновском портрете. Поза — большой контраст с реальностью, так как у короля в действительности — больная нога и ему трудно быть устойчивым. Образ запоминается, но становится понятно, почему король однажды должен был счесть неудобным для себя столь замечательного помощника.
У наблюдателей со стороны создается впечатление, что король делает все то, что Кромвель ему внушает. На самом деле король знает, что самое последнее слово — именно за ним. При подавлении «Благодатного паломничества» король замечает: если я скажу, что наследники Кромвеля будут следовать за мной и править Англией, клянусь Богом, так и будет. Главное в этом заявлении короля не то, хочет ли действительно король такого порядка наследования, а необходимость подчинения королю при всех обстоятельствах.
О женщинах, которые — не дочери. Читатель предыдущих романов трилогии помнит, что Кромвелю нравилась Джейн Сеймур. Эта тема возвращается и в третьем романе, после смерти Джейн, когда Кромвель жалеет ее. Кроме этого, возникает некоторая симпатия между Кромвелем и леди Латимер, то есть — будущей королевой Екатериной Парр. (Надо думать, король был бы очень недоволен узнать о таких увлечениях своего ближайшего помощника). Положение Джейн, пока она жива, характеризует фраза Кромвеля: «Королева не несчастна». Но и не счастлива, и может стать несчастной. Сразу же после казни Анны Болейн французский палач предполагает, что королю могут вновь понадобиться его услуги — это в отношении милой Джейн! Потом король в одном месте романа называет Джейн глупой и некрасивой, правда, ссылаясь на мнение иностранных послов, и Кромвель должен заступаться. Потом Джейн не беременеет дольше, чем ожидает ее муж. Потом нежелательно, чтобы она родила девочку. Смерть Джейн — горе, наступившее неожиданно для других персонажей романа, но скорее всего — не неожиданное для читателя. Анна Клевская изображена как миловидная женщина, и в этом романе главная причина, по которой она при встрече не понравилась Генриху, — обида для его самолюбия. Он не прочел в глазах Анны — в зеркале ее глаз — ожидаемого восхищения женихом. Поэтому причина неудачи этого брака — не внешность невесты, не неудача Кромвеля как устроителя, а характер жениха. Сперва король не гневается на Кромвеля, но гневается тогда, когда тот замечает, что аннулирование брака с Анной Клевской вызовет дурные последствия, которых Кромвель не в силах будет предотвратить.
Большая полоса воспоминаний Кромвеля, то и дело возникающая в романе, вызывает мысль: хотя приобретенный опыт, жизнь меняют человека, он все же остается цельным. Он может вспоминать и говорить себе «Я изменился» — но воспоминания возвращают его к прошлому. То же самое относится к истории страны. Кромвель творит ее будущее, но при этом борясь с ее прошлым, а к нему принадлежат предания и верования, живущие много веков. Поэтому задача преобразований, взятая на себя героем, весьма тяжела. Одно поколение ее не осуществит.
В заключительной части романа его общее заглавие «Зеркало и свет» означает «Допрос и смерть». Враги Кромвеля рассказывают ему о его намерении захватить власть, женившись на принцессе Мэри: так зеркало прошлого лжет. Кромвель предстает как зеркало своего бывшего начальника, кардинала Вулси. Он думает, что должен погибнуть по той же причине, что и Вулси: из-за того, насколько велик стал. Король, отказываясь помиловать Кромвеля, заявляет, что Кромвель опасен для него, так как не простил ему смерти Вулси, — при этом ранее он говорил Кромвелю, что до сих пор тоскует по Вулси. Неудачей Вулси было то, что он не смог добиться аннулирования первого брака короля; неудачей Кромвеля — то, что он не смог организовать убийство Реджинальда Поула. (Это если не считать организации брака короля с Анной Клевской). Другое зеркало героя в ожидании казни, в которое он менее охотно смотрится — Томас Мор. Еще третье — Бекет, еще одно — Анна Болейн: недаром роман начинается с момента сразу же после ее казни.
Вывод. Роман помещает политическую деятельность и смерть главного героя в необходимый для их понимания — такого, как нужно автору — контекст. Он и не может их туда не помещать — но акцент сделан на этот контекст, создаваемый не только другими людьми и событиями, но и жизнью самого героя. Читать роман, по моему мнению, тяжело из-за постоянных взглядов назад, главным образом на то, что читателю уже известно. Все же… должно быть все же. Эти повторы объединяют все три романа в общую картину, которую им и нужно составить. Я так и не смогла ответить для себя на вопрос, жаль ли мне Томаса Кромвеля, каким он изображен в трилогии, но я знаю, что мне мешает — регулярно выражаемая автором ненависть к Томасу Мору. Однако теперь мне рассказали обстоятельства жизни Кромвеля в художественной форме… это небольшая похвала. Скажем так: мне еще раз показали эпоху, на этот раз — поместив в центр повествования одного из ее творцов, которого до сих пор я воспринимала как второстепенный отрицательный персонаж в чужих историях. А третий роман трилогии, наверное, больше всего о том, как эпоха создает и губит человека, желающего изменить жизнь своей страны — к лучшему, как он это, исходя из своего богатого жизненного опыта, представляет.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=1019701
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 11.08.2024
автор: Валентина Ржевская