Федя растерянно смотрел на продавца воздушных шариков: сколько подарить? Пять? Десять? Сердечки или животных? Или много разноцветных? Ей нравятся фиолетовые цветы, а какие шарики? Торговец резиновой радостью оценивающе глянул на мнущегося на месте молодого человека и, пошевелив перебитым носом, после подбадривающего мычания изрек:
- Берите пару сердечек, не прогадаете… можно ваш и её инициалы написать на каждом… у меня есть фломастер.
Федя смутился такой проницательности и выдавил из себя:
- А по чём сердечки?
- По десятке, - оживился продавец, - резина хорошая, держат форму месяц-два. Пощупайте!
И подтолкнул палку с привязанными шарами в сторону молодого человека, одновременно сдавливая красный шар уверенной рукой. У Феди перед глазами вместо шарика возникли оборочки и шелк нижнего белья любимой и его ладонь на нём. Он судорожно вздрогнул и дёрнулся искать по карманам кошелёк. Денег было намного больше необходимых двух десяток – зарплату на заводе задерживали больше трёх месяцев и вчера выдали всё сразу. По этому поводу вместе с коллегами были бурные отмечания, съевшие такую сумму, которую ни в какое другое время Федя ни за что не потратил бы на гулянье, но всё равно портмоне было ощутимо полным. Он пролистал перепутанные купюры, стиснул зубы и в упор посмотрел на продавца:
- А сколько за все?
Тот аж присел от неожиданности. Опять замычал, как корова, требующая дойки, и вперился взглядом в связку шаров на палке, которая возвышалась над его головой ещё на половину его роста. Посмотрел на Федю, потом на синего медведя с уродливым носом и со стихающим мычанием выдавил из себя воздух и невнятное:
- ..ссстииииааа!
- Сколько?! – не понял Федя.
- Двести… восемьдесят. Нет… Двести восемьдесят пять!
Федя нахмурился и снова полистал деньги:
- Двести пятьдесят.
- Неаа! Ну, мужик! Тут больше двадцати пяти шаров! Ты глянь: чебурашка, три сердца, разноцветные, животные! Откуда тут двести пятьдесят! Я и так по минимуму.
- Больше денег нет. Или двести пятьдесят, или нисколько.
Продавец сглотнул, нервно попереминался с ноги на ногу:
- Ладно! Только без медведя: двести пятьдесят без синего медведя!!! По рукам?
Федя посмотрел на уродливый нос мишки, на перебитый нос продавца и шлепнул того по протянутой ладони. Пока продавец судорожно отматывал веревку медведя от палки, Федор отсчитывал деньги. В кошельке остались два мятых рубля и пятёрка. «Как раз хватит на проезд и на ужин что-то перехватить» - пронеслось в мозгу.
Передавая шары, продавец бубнил что-то ободряющее насчет того, что «ей» будет приятно, шары самые лучшие и прочные, а медведя он обещал дочке. Федя ответно кивал и пытался выровнять сбившееся дыхание.
Как он очутился на дороге, ведущей к дому Иры, помнил Фёдор плохо. Где-то около парка вспомнилось, что к остановке он подошёл, но в автобус, естественно, с шариками не поместился. Даже не пытался туда влезть. А ещё восторженные глаза двухлетки на маминых руках запомнились.
Около дома любимой он наконец-то остановился и перевёл дыхание. На втором этаже в квартире Ирины на кухне и в зале горел свет. От окон веялось теплом в промозглую и туманную осень. Шторы не были задернуты, и Федор рассмотрел маму Ирину Петровну на кухне около плиты и светящийся голубой экран в зале.
Шарики цеплялись за нижние ветки тополя. Из подъезда вышел пожилой мужчина в тёплой шапке и куртке, мрачно посмотрел на Фёдора, на окна и протопал мимо.
Фёдор твердил про себя бесконечную мантру: «Ты лучше всех на свете. Самая красивая. Самая неповторимая. Самая ласковая. Самая…». И так без конца… Костяшки на палке с шариками побелели, и рука начала неметь, а Федор не двигался и повторял: «Я готов на всё на свете ради тебя. На всё-всё! Я люблю тебя. Люблю. I lofe yu. Je t’aimai. Люблю.».
Ирина Петровна закончила жарить лук и переставляла сковороду на подоконник, когда увидела напротив окна серую фигуру с разноцветным пятном воздушных шариков. Ей захотелось стряхнуть с шеи и плеч невидимую тяжёлую шаль, так напряженно выглядел парень за окном.
- Ира!! Ирина! Иди сюда! Вылазь из ванной.
- Что? Мама, что случилось? – Ирина держала в одно руке подводку для глаз, а в другой колпачок от неё. Остановилась в дверях кухни. – Ты чего кричишь?
- Твой скромный герой пришёл. Вон, мнётся опять напротив и в окна заглядывает.
- Ой, мама, я глаза крашу, а ты меня выдернула! – Ирина фыркнула и сделала попытку уйти.
- Стой говорю! И подойди к окну, - одернула мама. – Глянь, что у него!
- Ну, что у него может быть? Опять вяленький букетик?! Дешёвые конфетки?! – Ирина шла к окну и возмущенно жестикулировала. Около подоконника застыла как вкопанная.
Мама опять попыталась скинуть невидимую шаль:
- Они дофигища денег стоят… Зарплата за месяц моя и отца. Не меньше.
- Он дурак!.. – выдохнула Ира.
- Ещё какой. – Мать посмотрела на наштукатурённую дочь и, почуяв носом запах газа, вспомнила про плиту. – Ещё какой, раз тебя так любит. – Бросила, кряхтя и уже отходя от окна. И зашумела кастрюлями.
Дочь стояла около подоконника, не шевелясь, пока мать нарезала картошку в кастрюлю, налила масла, поставила греться котлеты.
Когда масло начало скворчать, Ирина резко отпрянула от окна и бросилась в свою комнату. Уже оттуда донеслись её всхлипы и шум брошённой вещи.
Мама пошла следом, подняла опрокинутый стул, обняла рыдающую дочь и, гладя её по голове, начала причитать:
- Доченька, ну чего ты?.. Ну, бестолковый он. Ну, бывает. Выйди, поговори с ним, пригласи в дом. Я картошечку как раз приготовила, накормим его, спросим какие планы у мальчика. А он ничего. Глаза у него ласковые, хорошие…
- Мааама… Ты ничего не понимаешь!! Ничего!!! – Ирина рыдала и размазывала косметику по лицу. – Ни-че-го!!!
- Ну, что я не понимаю, кровинушка ты моя, что?
- Он их выпустил! Выпустил, понимаешь??! ПОНИМАЕШЬ?
Фёдор стоял посредине дорожки, прямо перед окнами и вдыхал воздух полной грудью. Он смотрел то на окна любимой, то на уменьшающееся в тусклом небе разноцветное пятно воздушных шаров. Они радовали его увлажнившиеся глаза и кричали на весь мир:
- Здесь живёт самая любимая и самая чудесная девушка на свете!
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=160095
Рубрика: Стихи, которые не вошли в рубрику
дата надходження 09.12.2009
автор: Гемоглобин