В УТРОБЕ ПОЕЗДА

дюжина  пауз  в  тональности  до-м…  
1
В  сакральной  музыке  –  рельсами  по  душе  –
услышать  можно,  как  плачет  Лилит  надрывно.
В  утробе  поезда  –  полночь  бубнит.  Mien  cher,
ты  тот  же  Каин.  И  оба  мы  здесь  –  невинны
и  невредимы  –  возьми  в  оборот  слюду
уставших  окон,  стекающих  на  плацкарты,
взрасти  цветок,  обожги  и  отдай  тому,
кто  первым  спросит:  откуда  на  небе  пятна?..
 
 2
Порог  тамбура.  Тапки.  Сквозит.  Трепетно
ты  сжимаешь  в  ладони  мою  сигарету  –
ты  хочешь,  чтобы  я  не  курила.  Это  ли  
та  самая  нежность?  Снует  Лета
в  расщелины  межвагонные.  Топь  мякоти.
Выталкивает  потом  соленым  меня  –  в  небо
твое  всеприсутствие.  Дышать  надо  ли?
Вдох  –  к  рельсам  тянет.  К  тебе  –  время…

3
Невесомость  всегда  приходит  так  неожиданно.
Вроде  вышли  на  перекур,  а  на  тебе  –  в  сказку.
И  составы  –  по  швам,  и  белье.  И  белее,  чем  жимолость
под  июльским  огнем  –  кожа.  Острое,  вязкое
слово  –  не  успевает  вполне  рассыпаться
потому  что  слишком  близко  ко  мне  твои  губы.
Разрываю  остатки  сознания.  Мертвыми  цифрами  –
имена  городов  вне  вагона.  Устала  быть  грубой…

4
Далеко  ли  на  руках  боги  носят  своих  любимых?
До  ближайшего  облака,  видимо.  А  там  –  как  пойдет.
Ты  меня  –  давно  уже  не  хрупкую  и  не  милую  –
взял  да  и  унес  –  в  набитый  телами  вагон.
Двойная  колыбель  получилась  –  из  рук  и  поезда.
Никогда  еще  бессонница  не  была  такой  полной.
Потная  полночь  начала  весны.  Запомнится
хотя  бы  тебе.  А  я  подмигну  Богу…

5
Засиженная  миллионами  мух  слюда,
сквозь  которую  луна  кажется  каплей  абсента.
И  твое  лицо  почти  не  видно.  Но  шрам
на  ладони  –  ярок.  Солнце  в  середине  лета  –
закатное,  густое  –  бордово-оранжевое,
словно  вино  в  чаше  Лукреции  Борджиа.
Просто  губы  у  меня  были  накрашены,
и  я  ладонью  утерлась.  Спасибо,  хороший  мой!..

6
А  занавески  на  окнах  вагона  –  лепестки  лотоса,
серебряные  и  грязные  от  любопытных  пальцев.
Я  совершенно  не  знаю  ни  страх,  ни  голос  твой.
Только  мне  нравится,  как  ты  умеешь  смеяться  –
Авелем  под  аритмию  ночных  составов.
Мне  щёкотно  от  того,  что  я  тебя  не  увижу
после  утробной  ночи.  Я  заставляю  плакать
людей.  Часто.  Надрывно.  Мне  кажется  время  –  лишним…

7
Щупальца  Шивы  –  вокзальные  муравьиные
тропы.  Порог  не-моего  вагона.
Я  не  останусь  тебе  ни  сном,  ни  именем  –
шрамом  в  помаде,  и  болью  внутри  ладони.
Новые  линии  режутся  так  неожиданно.
Вышли  –  пожить,  а  на  тебе  –  снова  в  лето.
Я  обернусь.  Семенем  Эвридикиным
лягу  в  сетчатку,  чтоб  не  боялся  смерти…

8
Я  внятно  слышала  хохот  Лилит
эхом  пустых  вагонов,
когда  ты  читал  мне  впотьмах,  в  пути
«Лиличке».  Очень  долго
ехать  до  моего  «люблю»
от  твоего  «богиня».
Грохот  утробный.  Трубят  зарю.
Едут  составы  –  мимо…

9
Судорожно  сжата  в  руке  сигарета  –  без  всякой  нежности.
Почему  у  всех  людей  просветы  в  глазах
такие  одинаковые  –  сквозные?  Вот  сейчас  пойдет  вешаться,
и  небо  с  тамбуром,  и  душу  захлестывает  тоска.
Ну  куда  же  ты  смотришь?!  Ведь  на  перроне  уже  холодно,
уже  замерзают  цветы,  не  успев  дождаться  меня.
В  сакральной  музыке  –  градом  по  нервам  города  –
сложно  поверить,  но  я  хочу  тебя  понимать…

10
И  если  ты  –  через  день  или  пару  столетий
найдешь  в  себе  силы  жить  после  моего  вагона,
не  теряя  ощущение  сакральности  –  я  буду  верить,
я  буду  кричать,  чтобы  ты  не  оглядывался.  Но  помнил  
шрамами  горизонта  горящими  без-конечно,
словно  губы,  истерзанные  наинежнейшей  болью.
Я  отчетливо  вижу  –  рельсы  небом  лучеобразно  отмечены.
И  пульсирует  лотос  на  твоей  без-покойной  ладони.

11
Мякоть  стекла  стекает  спирально  –  патетика  
с  привкусом  рафинада,  который  не  тает  долго.
Параллель  рельсов  сходится  за  горизонтом.  Временны
ведьмины  привороты.  Потом  происходит  ломка,
слышатся  голоса  в  пульсе  колес.  От  станции
сажа  останется  на  эпицентре  лотоса.
Кто-то  чихнет,  скажет:  какая  разница  –
какого  цвета  смерть?  Захлопают  крылья  простыни…

12
Ты  придумаешь  новые  имена.  Богу,  времени,  и  конечно  –  мне…
Попадая  в  резонанс,  колыбель  рук  и  поезда,  взорвет  вселенную.
Если  уже  не  можешь  ни  видеть,  ни  слышать  –  хотя  бы  верь
в  то,  что  помада  на  моих  губах  всё  еще  есть.  Не  первые,
не  наполнены  нежностью,  не  угаданы  Хроносом  в  поездах  –
друг  друга  –  мимо.  А  может  –  мы  просто  слившиеся
до  такой  степени,  что  музыка  наших  чакр
вышла  за  все  пределы,  и  стала  на  занавесках  –  вышивкой?

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=204442
Рубрика: Стихи, которые не вошли в рубрику
дата надходження 05.08.2010
автор: Алина Остафийчук