На могилы защитников Белого дома…

На  могилы  защитников  «Белого  дома»,
«Спасших  Русь  от  засилия  красной  чумы»,
Ранним  утром  «элита»  и  «слуги»  народа
Возлагали  венки  и  живые  цветы.
Были  в  этой  толпе  бандюки  и  поэты,
Богачи  и  чиновники  разных  мастей,
Иностранные  гости  со  всех  концов  света
В  окружении  стайки  роскошных  блядей,
Прочий  творческий  люд  и  простые  зеваки,
Созерцавшие  тихо,  как  дама  одна,
Лет,  наверно,    за  сорок,  в  ХэБэ  цвета  хаки,
Верещала  слезливо:  «Сюда,  господа!
Поклонитесь  тем,  кто  были  в  схватке  убиты
В  час,  когда  над  Россией    воспрял  красный  зверь!»

И  сгибались  в  поклонах  жиды  и  бандиты,
Но  не  кланялся  только  один  офицер  -
Капитан:  на  груди  бевые  награды,
Длиный  шрам  на  лице  и  живой  острый  взгляд…..
Он  смотрел    зло  на  это  «элитное    стадо»,
Вспоминая  ту  ночь,  ровно  семь  лет  назад….

***
Ночь  двадцатого…    Толпы    у  Белого  дома,
Повсеместное  «Путч»,      возбуждённый    народ,
Наблюдающий,  как  наша  бронеколонна
По  Садовому  робко  к  Арбату  идёт.
Я,  тогда  солдат  -  срочник,  в  передней  машине,
Рядом  Сашка,  Серёга,  ещё  пять  ребят,
И  комод*  наш,  «афганец»,  с  озлобленной  миной
Будто  чуя  беду,  теребит  автомат.
Мы  «ползём»,  чтоб  дороги,  шоссе,  магистрали
До  утра  взять  под  свой  неусыпный  контроль….

Как  и  все,  мы  тогда  мало,  что  понимали,
И  сыграли    на  «два»  отведённую    роль.
Да.  На  «два».  Сопляки,  молодые  солдаты.
Нам  бы  опыта,  силы….
Да  что  уж,  теперь…

Мы  спокойно  колонной  идём  до  Арбата,
Разделившись,  ныряем  в  подземный  тоннель.
Вдруг  глядим:  там  троллейбусы  и  баррикады,
От  стены  до  стены    в  три    железных  ряда,
Что    тут  делать?  Встаём.  Повернуть  назад    надо,
А  на  нас    с  двух  сторон  напирает  толпа:
Лица  пьяные,  в  злобном  зверином  оскале,
Сотни  глоток  ревут,  задыхаясь  в  пыли,
А  в  руках  арматуры,  булыжники,  камни…
Облепили  в  секунды  нас,  как  муравьи.
В  траки  прутья  суют,    на  броню  прут…  Дебилы!
Наш  танкист  аккуратно  пошёл    в  разворот,
Никого  не  задел,  только  вдруг  со  всей  силы
Ломом  сволочь  одна    смотровой  прибор  бьёт,
А  за  ним  и  другой.

Мы  моргнуть  не  успели.
БМП,  завертевшись,  как  раненый  зверь,
С  лязгом  бьётся    кормой      об  опору  тоннеля.
От  удара  у  нас  открывается  дверь.
И  какой-то    мужик,  прут  сжимая  рукою,
Лезет  внутрь  БМП.
Наш  танкист    жмёт  на  газ,
И  мужик    тот  летит,  об  асфальт  головою….

Это  первая  кровь.
Всё.  Толпа  понеслась…
Понеслась  растерзать  нас,  порвать  на  кусочки,
Сотни  психов    на  десять  "зелёных"  солдат,
Видим:  «стадо»    дошло  до    критической    точки:
Внутрь  машины  бутылки  и  камни  летят,
Арматура,  подшипники…
Снова  и  снова,
По  лицу  по  ногам…..  Мы,  не  чувствуя  боль,
Прикрываемся  тупо,  вдруг  голос  комода:
«Хлопцы,  пОверх  голов  открывайте  огонь!»

Мы  срываемся:  щёлкнули  разом  затворы,
Понеслась  в  воздух  очередь  «стаду»  в  ответ,
Только  дверь-то  не  дали  закрыть  нам.  Уроды!
Вот  она  и  болтается….  Хлоп!  Рикошет….
Пуля-дура  мозги  никогда  не  включает,
Как  шальная  летит  от  двери  до  столба,
И  в  пути  одного  паренька  задевает.
На  секунды    от  нас  отступает  толпа,
А  потом  снова  рёв  «Краснопёрые  звери!!
Бей  фашистов!!!  Мочи  коммунякскую  тварь!!!!»
Тут  же  с  боку  летят  в  БМП-шку  коктейли**,
Загорается  техника,  плавится  сталь.

Огрызаясь  поверх  голов  очередями,
Выбираемся  и  отступаем  к  своим,
И  танкисты,  все  вроде  бы,  следом  за  нами.
Отошли  от  машины.  Твою  мать!  Глядим:
Наш  механик  остался.  Ответственный  парень.
На    машине  пытается    пламя  гасить,
И  не  видит,  что  сзади  подкралось  пять  тварей.
Те  ж  свалили  его,  и  давай  скопом  бить.

Чёрт!  Несёмся  обратно,  к  горящей  машине,
Тут  же  группа  людей  преграждает  нам  путь,
Мы  прикладами,  через  их  плечи  и  спины,
Расчищаем  дорогу.
Осталось  чуть-чуть…
Два  десятка  шагов,  десять,  девять….    Успеем…
Видя  это,  один  из  «зверей»    достаёт
Из  кармана  ветровки  бутылку  с  коктейлем,
И  об  спину  танкиста  со  всей  дури  бьёт.
Та    в  кусочки,  вся    жидкость  по  тонкой    ХэБ-шке,
Расползается  масляным  тёмным    пятном
А  другой  тут  же  спичку  кидает  с  усмешкой,
И  ,  как  крыса,  в  толпу  поскорее    бегом.

Никогда  не  забыть:  вспышка,  крик…
Живой  факел
Заметался  в  тоннеле  вдоль  и  поперёк,
А  толпа….
Кто-то  тихо  от  ужаса  плакал,
Большинство  же  визжало.
Звериный  восторг!

Подбегаем.    Свалили  танкиста  и  спешно
Кто  чем  может:  руками,  пилоткой,  ремнём
Тупо  пламя  сбиваем.  Рвём  к  чёрту  ХэБ-шку
Обжигаясь,  кусками  сдираем  её.

А  толпа  между  тем  с  трёх  сторон      напирает,
Словно  стая  шакалов,  почуявших  кровь,
Но  пока  не  бегут,  только  камни  бросают.
Между  ними  и  нами  лишь  двадцать  шагов.
Мы  смыкаемся.  Хлоп  –  рядом  падает  камень,
И  ещё,  и  ещё…  Все  размером  с  кулак.
Ближе  всех  к  нам  какой-то  молоденький  парень:
Взгляд  безумный,  в  руках  арматура.  Вожак!

Что  уж  там  говорить.  Растерялись  тогда  мы,
Хоть  нутром  понимали:  ещё  пять  секунд,
И  «вожак»  даст  сигнал.  Нас  сомнут  и    раздавят,
По  телам,  как  по  грязи,  с  усмешкой  пройдут.

Но  стоим.  В  жилах  кровь  в  ожидании  стынет.
Вдруг  комод*  не  спеша  вскинул  свой  автомат,
Зло  оскалился  и  хладнокровно,  как  в  тире,
Пулей  в  лоб  «вожака»  положил  на  асфальт.
Замолчала  толпа,  к  стенам  в  миг  отступила,
Видно,  поняли  твари  звериным  чутьём,
Что  теперь  перед    ними  не    агнцы,  а  сила,
Слишком  дорого  встанет  им  пьяный  погром.
Испугались!

А  мы,  ощетинясь  стволами,
По  «живому»  тоннелю  отходим  к  своим.
Жмётся  к  стенкам  толпа,  не  смыкаясь  за  нами,
Только  облачком    следом    парит  едкий  дым….

Мы  не  знаем  пока,  что  чуть  позже  в  больнице
Обгоревший  танкист  отойдёт  в  мир  иной,
Что  газеты  поставят  на  нас  штамп:  «Убийцы!»,
А  погибшим  в  тоннеле  споют:  «Ты  -  герой!»,
Что  полгода  спустя  три  безликих  урода
И  СОЮЗ  и  народ  под  нож  пустят    тайком,
Что  потом  сотни  рот  настоящих  Героев
За  единство  страны  вступят  в    схватку  с  врагом,
Что  себя  не  щадя,  эти  парни  однажды
На  окраинах  примут  последний  свой  бой….
Мало,  кто  о  них  вспомнит,  про  подвиг  расскажет.
Но  на  «пять»  отыграют  они  свою  роль…..
Да.  На  «пять».


***
Капитан  огляделся  угрюмо,
Губы  сжал  и,  пройдя  сквозь  толпу  в  «первый»  ряд,
Вдруг  венок  отшвырнул  и  презрительно  сплюнул.
«Расступитесь.»  -  сказал,  обернувшись  назад.
Расступилась  толпа…..

По  «живому»  тоннелю,
Как  когда-то  в  Москве,  снова    шёл  капитан,
А  ему  вслед  «элита»  со  злобой  шипела:
«Ненормальный  какой-то!  Совковый  баран!»
Но  простой  люд  молчал,  видя,  как  эти    "VIP-ы"
Не  могли  за  дешёвой  бравадой  скрыть    страх.
И  один  старичок  вдруг  промолвил  со  скрипом:
«Твою  мать!  Капитан-то,  наверное,  прав!»


*  "комод"  -  командир  отделения  (сокр.)
**  "коктейль"  -  имеется  в  виду  бутылка  с  зажигательной  смесью

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=205045
Рубрика: Гражданская лирика
дата надходження 09.08.2010
автор: T-72M1M