Фуфлянского по прозвищу «Фуфло»,
конечно, знали многие в районе.
И очень рад, что мне то ж повезло,
и я знакомство с ним не проворонил.
Была зима, на шахту в кабинет
вошёл старик: «Вы – шахтный энергетик?»
«Да. Слушаю». «Мне надобен совет.
О галогенных лампах. Все на свете
сегодня очень много говорят
об эффективности их, яркости и прочем.
Но кажется мне, что они таят
опасность мальчикам в своём нутре рабочем.
Коварными их жёсткие лучи
окажутся для органов секреций.
Сегодня в мире не умеют их лечить
врачебные все мировые спецы.
А зять мой хочет дома над столом,
где внуки делают свои уроки
установить её. Громадным злом
ведь могут кончиться его заскоки»…
На старика глядел, разинув рот:
с таким ещё ко мне не обращались.
И хоть работ сейчас невпроворот,
и из НИИ приехать обещались,
ему повторно предложил я сесть:
«Так разговаривать мне как-то неприлично.
И знаете, сочту себе за честь
узнать, как вас зовут», – добавил иронично.
«Фуфло я», – жёстко произнёс старик.
«Не понял шутку. Не слыхал такого»
«Полжизни так! – сорвался он на крик, –
Я зеком был! – Неужто бестолково?»
«Прошу простить, но имя, имя есть?
И звали как отца, чай, не забыли?
И я не зять ваш, надобно учесть,
чтоб мирно с вами мы поговорили».
Старик обмяк, и крупная слеза
сбежала и сорвалась с подбородка.
Минуту посидел, закрыв глаза.
«Иван Ильич», – сказал он как-то кротко.
При этом очень глубоко вздохнул.
Я, доставая справочник из шкафа,
из-за плеча на старика взглянул –
жевал он кончик старенького шарфа,
как будто бы боясь, что изо рта
вдруг вылетит непрошеное слово.
«Вот вам статья, под ней как раз черта.
Там всё о лампах сказано толково».
Старик взял справочник, раскрыл и стал читать,
внимательно, с каким-то напряженьем.
Прочёл и стал весь справочник листать,
и восклицать с открытым восхищеньем:
«Какая прелесть! Что там детектив?!
Какая, право, стройность изложенья!»
Потом, свой взгляд от книги отпустив:
«Мне всё такое, как стихотворенья».
И, извиняясь, глянул на меня:
«Не ожидал я пониманье встретить.
И, право, мне волненье не унять,
ведь я был в прошлом тоже энергетик.
Давным-давно. Конечно, до тюрьмы.
Мне пятьдесят восьмую припаяли.
За то, что верил в сказочные сны.
А вертухаи прозвище мне дали.
На «первой» шахте добывал уран.
А после, как её уже закрыли,
и в деле обнаружился обман,
меня совсем, совсем освободили.
Жена приехала и дочку привезла.
Она меня не предала. Но вскоре,
промаявшись, родная умерла.
Дай Бог, чтоб вам не знать такого горя!
Её сломали прошлые года.
А я, измотанный и шахтой, и тюрьмою,
остался жив. Вот это ль не беда?!
И это как проклятье надо мною.
Одно лишь держит – внуки у меня,
мне дочка эту радость подарила…
Мне справочник вы дайте на два дня,
пусть зять прочтёт всё то, что говорил я…»
Конечно, я ему не отказал.
Старик ушёл, согбённый, весь в морщинах.
Я был сражён, когда вдруг подсчитал,
что нет шестидесяти этому мужчине!
Ну, а на вид – все девяносто лет,
и налицо, как жизнь его мотала.
Не званием, а внешним видом дед:
действительно, что пережил немало.
Потом ещё не раз он приходил,
о многом говорили и о разном.
Был очень рад, что зятя убедил
и справочник опять назвал прекрасным.
Рассказывал о внуках, о судьбе,
в своё былое возвращался снова.
Но о политике, вождях и КГБ
ни одного не произнёс он слова.
60-е годы
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=492301
Рубрика: Гражданская лирика
дата надходження 13.04.2014
автор: Исаак