ГЛАВА 1. МАМА ПАТРИЦИЯ
Мы европейцы привыкли к тому, что всех зовем по имени или фамилии. Мы, русские еще отчеством можем пользоваться для пущего уважения.
В Африке дела обстоят по-другому.
Женщину там зовут по имени до рождения ее первого ребенка. Потом для людей вокруг – родных, соседей и учителей ребенка она «Мама Ватото» («ватото» значит «ребенок») Ее начинают звать по имени ребенка. Если ребенка зовут Патрик, то его мать будут звать Мама Патрик.
Поэтому тетю Джеймса не звали Патрицией с детства. Ее родным именем было Памэла. После рождения дочери Патриции, ее стали звать Мама Патрицией.
Мама Патриция унаследовала науку колдуньи от своей бабушки. С самого детства бабушка учила ее тонкостям ритуалов, привораживаний, исцелений и всему, что должна уметь колдунья.
У Мамы Патриции родилась только одна дочь. В этом поколении ей не требовалось больше детей и боги сказали, чтобы она больше не рожала. Любой ребенок, зачатый ею после первого, должен был умереть. Так сказали ей боги и она, конечно же, им поверила. Только все равно ребенок был зачат. Она не знала об этом. Поэтому в тот момент, когда произошел выкидыш, она была очень удивлена. Нет, не тому, что ребенок умер, но тому, что он был зачат.
Вуду было ее жизнью. Без колдовства она не мыслила себе жизни. Все ее мысли и чувства витали вокруг него, как вокруг магического шеста, используемого в ритуалах.
Первое время после рождения Патриции, колдунья не занималась ритуалами, но прошло только три месяца, и она нашла кормилицу. Ведь колдунья была одной из самых богатых людей в деревне и одним из самых почитаемых во всем племени. Не все колдуны и колдуньи были потомственными. Многие тратили огромные суммы денег на овладение знаниями. А Мама Патриция не потратила никаких денег. Она только потратила жизнь.
ГЛАВА 2.ВИДЕНИЯ ВОЗВРАЩАЮТСЯ
Первая неделя в деревне была очень спокойной. Нам казалось, что мы улетели назад во времени, что на дворе был не двадцатый век, а какой-нибудь пятый или четвертый до нашей эры. Мы жили в глиняных хижинах, готовили на костре маис и бобы, работали в поле, сидели вечером возле костра и слушали рассказы стариков, не понимая ни слова из того, что они говорили.
Но через несколько дней ко мне опять вернулось видение. Оно продолжало видение, посетившее меня в Момбасе. Сначала я увидела конец того видения, мы шли кругом возле костра, а потом я увидела, что мы сидим на полу глиняной хижины. Все пространство, весь воздух вокруг пульсировал разными абсолютно четкими ритмами, сливавшимися в один завораживающий пульс.
Барабанщики находились в глубине хижины, вдали от костра и были отгорожены от света толпой людей. И от этого, от их невидимости, казалось, что их нет физически, что они существуют в прозрачном, растворенном в воздухе хижины виде. Невидимые и вездесущие.
Присмотревшись, я увидела, что барабанщиков только трое, но звук барабанов был настолько громким и четким, что создавалось впечатление присутствия, по крайней мере, сотни барабанщиков.
Вдруг барабаны замолчали, и толпа затянула песню. Они пели на незнакомом языке. Периодически раздавались улюлюканья и восторженные крики.
Во время песнопения круг возле костра расширился, и появилась Мама Патриция.
Ее лицо, раскрашенное белой и красной краской, казалось маской при свете костра. Особенно это впечатление усиливали желтые круги вокруг глаз.
Незамеченный мною ранее шест находился слева от костра. Он стал центром танца колдуньи. В танце к Маме Патриции присоединились двое молодых людей. Оба были наги до пояса. Я удивилась, обнаружив, что одна из них – девушка.
В то время как Мама Патриция, танцуя вокруг шеста, повторила какие-то песнопения, толпа уже молчала, парень с девушкой пошли в разные стороны. Из маленьких чайничков они поливали глиняный пол, рисуя круг.
Теперь снова пришел черед колдуньи в сотворении чего-то на полу. Сначала она посыпала его мукой, потом начала чертить символы.
Внезапно воздух снова наполнился барабанной дробью, Ритм становился все быстрее и громче. Люди в толпе начали вставать и танцевать в экстазе.
Снова стих барабан и все сели. На сцену – круг, посыпанный белой мукой, где в экстазе продолжали двигаться помощники колдуньи, выпустили петуха.
Сначала птица шла своей природной гордой походкой, но заметив, что Мама Патриция намеревается его поймать, начал семенить вокруг, рисуя новые загадочные символы на муке.
Общими усилиями петух был пойман, и Мама Патриция резким движением отрубила его голову…
Перед моими глазами еще плыла красная мгла, когда я проснулась. Наряду с отвращением к жестокости, где-то на периферии души витал экстаз. Барабаны еще бились умирающим в яви эхом.
ГЛАВА 3.ЭРЗУЛИ
Прошло несколько совершенно обычных дней. Похожие один на другой, они текли, оставляя лишь приятную усталость в теле.
Глиняная хижина, в которой мы ночевали, была прохладна. Я ожидала ночи со смешанным чувством страха и восторга. Но вот уже несколько ночей подряд я спала спокойно и решила, что никаких видений уже не будет, когда увидела совершенно необычайное явление не во сне, а наяву.
Сначала, когда я увидела Эрзули, я думала, что я все-таки сплю. Но глаза мои были открыты, вокруг меня была наша хижина, рядом сопела Оливия, чуть подальше похрапывала Парвати. Нет, это не было сном.
Эта белая маленькая девочка у самой крыши хижины не была похожа на фею. У нее даже не было крыльев.
Неизвестно как, но внезапно существо уже стояло пред моим лицом.
«Ты кто?»,- спросила я у существа, честно говоря, не помню на каком языке.
«Эрзули»,- услышала, или нет, кажется, даже подумала я.
«А мы говорим или нет?»,- сказала я вслух.
«Мы общаемся мыслями», - ответила Эрзули, - «Я дух любви, и я пришла, чтобы вам помочь».
Я все еще не могла до конца осознать происходящее. Все это было слишком уж странно.
«Завтра я снова буду здесь ночью. Я вам все покажу. Не бойтесь, вам не принесут вреда. Только помогут».
Я вновь осталась одна и снова попыталась разобраться снится ли мне все это. Нет, похоже, не снилось. Мне не удалось серьезно обо всем подумать, потому что сон окутал меня и унес в своих объятьях глубоко в тишину ночи.
ГЛАВА 4.ЗНАКОМСТВО С МАТРИАРХАТОМ
Известие о посещении нас духом и приглашение на встречу с богинями мои подруги восприняли по-разному.
Парвати, как я и ожидала, была испугана, прежде всего возможностью того, что здесь замешана черная магия. В Индии это называется «Авидья Тантра» и таковых тантриков стараются избегать и довольно сильно боятся обычные люди.
Симона очень заинтересовалась. Ее глаза загорелись, и лицо вспыхнуло здоровым румянцем. «Хочу, хочу, хочу!»- повторяла она, как мантру.
Более всех скепсиса и недоверия проявила Оливия. «Духов и богинь видят только слегка помешанные, слабые люди. Их на самом деле нет! Не су-щест-ву-ет!»- проскандировала она мне прямо в ухо.
«Оливия, у меня нет проблем со слухом. Я слышу тебя даже, когда ты спокойно говоришь на расстоянии более двух метров от моих органов восприятия», - ответила я.
« Спасибо, что добавила слово «слегка». «Слегка помешанная»… Спасибо, что не сказала просто «сумасшедшие». Ты знаешь, еще вчера я бы с тобой согласилась. Сегодня все обстоит по-другому. Я знаю, что я не помешанная. Я знаю, что вчера в нашей хижине был дух, и что я с ним говорила или обменивалась мыслями. И сегодня этот дух вернется и перенесет нас на встречу с богинями вуду.»
«Посмотрим»,- отрезала Оливия.
Тот день прошел очень странно. Час за часом плыли в знойном воздухе. Во всем дне была странная тягучесть и вязкость.
Наступил вечер, мы пожелали спокойной ночи хозяевам и сели в хижине.
Полночь приближалась, и мои подруги начинали дремать. Оливия, сказав: « Я же говорила», прислонилось к стене. Она решила не спать, на всякий случай, чтобы я не могла сказать, что она просто проспала.
Я сама не была уже уверена ни в чем. Может, все мне приснилось. Как было бы хорошо, если, все-таки, приснилось!
Но существо появилось.
Парвати испуганно ткнула Оливию в бок, а Симона смотрела на мое плечо, где выбрало материализоваться существо в этот раз, тупо улыбалась.
Хижина исчезла, и мы оказались внезапно и необычайно, как это происходит во сне, у костра. У костра сидели три женщины.
ГЛАВА 5.СЭНТЭЛИЯ
Первой заговорила пожилая, но все еще очень красивая полная женщина в одежде всех цветов радуги. Цвета ее одежды были живыми. Один цвет переходил в другой, два-три цвета сливались в один и на их месте опять появлялись новые.
Африканские волосы этой женщины были заплетены во много косичек, а на голове была искусно намотана ткань, такая же, как и вся ее одежда.
Глаза женщины источали необыкновенный свет и беспредельную силу.
«Со мной вам не страшна черная магия»,- сказала она, - «Входя в наше пространство, человеку нужно опасаться черной магии, но со мною рядом она вам не страшна».
ГЛАВА 6.МАДРЭ
«Разрешите мне представить вам мою сестру»,- сказала Сэнтэлия, поворачиваясь и показывая рукой на женщину, сидевшую рядом.
Эта женщина выглядела значительно моложе. Она могла быть дочерью первой, так как разница на первый взгляд могла превышать и двадцать, и тридцать лет.
Эта женщина была одета в голубое платье. На плечах ее был невесомый белый шарф. Волосы не были заплетены и напоминали волосы Джеймса.
В глазах ее я увидела безграничную нежность. Они разительно отличались от глаз Сэнтэлии. В них не было силы, могущества, но была такая теплота и забота, что одного взгляда было бы достаточно, чтобы вверить ей всю свою жизнь без остатка.
ГЛАВА 7.МАМА ЧОЛИ
«А это наша младшенькая»,- сказала Сэнтэлия, посмотрев с глубокой любовью на третью женщину.
Женщина действительно выглядела совсем молодо.
Ее желтое платье отливало золотом и в косички были вплетены золотые пряди.
Мне сразу стало ясно, что эта женщина, может, и маленькая, но очень-очень удаленькая. Ее гибкий стан, вплотную обтянутый тканью, источал эротичность. Округлая грудь была прикрыта лишь самую малость, а в глазах горел огонь страсти.
ГЛАВА 8.РИТУАЛ
Для того, чтобы нам можно было идти дальше, в то пространство, где гибкость мысли позволяла Сэнтэлии нам помочь, мы должны были пройти ритуал очищения.
Мы сели вчетвером вокруг костра. У каждой из богинь в руках были горшочки с благовониями. Запахи горшочки источали разные. Горшочек Сэнтэлии пах мягко, немного напоминая сандал. Мадрэ в своем горшочке сжигала что-то очень приторно пахнущее. Запах был близок цветочному, запах жасмина или сирени, или оба запаха смешанные в один. Запах горшочка Мама Чоли более всех других соответствовал ее внешности. Он был резок и напоминал хвою.
Обойдя вокруг нас три раза, богини поставили горшочки перед нами вокруг костра. Они расположили их в форме равностороннего треугольника.
Воздух над нами сгустился, и нас накрыло тончайшее покрывало. Потом покрывало загорелось от костра и мы были уже в новом месте.
ГЛАВА 9.КОРОЛЕВА НСАМБИ
С первого взгляда, я никогда бы не догадалась, что это королева. Она была красива, но ведь и другие богини были очень красивы. А ее одежды были настолько обычны, что, не знай я, где нахожусь, я бы приняла ее за обычную, хотя и очень красивую женщину.
Никаких корон, никакого золота. Ее платье было белым, чисто белым. Волосы были коротко подстрижены. Она была стройна и грациозна.
В отличие от других богинь, она молчала. Только молчала. Можно было подумать, что она живая кукла.
«Королева не говорит с людьми. Нами она тоже управляет безмолвно. Все происходящее находится в ее уме и она создает и уничтожает галактики одной силой своего разума», Сэнтэлия была нашим главным гидом в этом странном пространстве.
ГЛАВА 10.КАДИЕМПЭМБЭ
О! Как он был красив!
Была видна каждая мышца его тела. Кожа отливала синевой и блестела, нисколько не портя его внешность, но придавая ей дьявольскую притягательность.
Коротко обстриженные волосы обрамляли голову самой красивой формы. Эта форма была настолько совершенна, что оторвать от нее взгляд было невозможно.
В одном из наших разговоров у костра Сэнтэлия предупредила, что дьявол Кадиемпэмбэ очень-очень красив. Она объяснила, что в притягательности его внешности лежала большая часть его силы.
Ноя не предполагала, что он мог быть красив настолько. Я не могла оторвать взгляд и смотрела, как кролик на удава, или наша хозяйка-монахиня на телевизор.
Оторвав свой взгляд от Кадиемпэмбэ, я увидела, что Симона этого сделать не смогла. Она продолжала смотреть на него. Ее взгляд постепенно затуманился. Парвати стала тянуть ее за руку, но она не откликалась.
Кадиемпэмбэ исчез, а Симона все стояла и смотрела в пустоту.
«Ее здесь нет», - сказала Сэнтэлия.
«Нет?! Как нет?!» - выпалила Оливия, а Парвати продолжала дергать за руку. Я ждала продолжения объяснений от Сэнтэлии.
«Ее существо покинуло это пространство. То пространство, куда оно ушло – пространство Кадиемпэмбэ, его королевство.
Это страшное место. С первого взгляда все кажется там страшно привлекательно, но попробуй дотронуться, подойди поближе и приглядись, все исчезнет»
«Ужас»,- прошипела Оливия.
« Что же делать?» - уже автоматически слегка подергивая руку Симоны, спросила Парвати.
« Я могу вас туда отправить. Только вам очень трудно будет выбраться», - молвила Сэнтэлия.
«Я боюсь, можно я не пойду? Какая разница сколько нас пойдет? Только больше пропадет, если все вместе пойдем», - заплакала Парвати.
«Только три человека могут попасть с моей помощью. Не один и не два. Только три», - было ответом богини.
ГЛАВА 11. АД
«Ну, зачем же мне-то туда…»,- продолжала тихо хныкать Парвати, когда мы оказались в огромном красивом саду. Сказать «красивым» - это не сказать ничего. Хотя, я не очень люблю такую красоту. Все выглядело совершенно, реальность такой не бывает.
«Я есть хочу»,- просопела Парвати, потирая красные глаза. Оливия нагнулась и хотела дотронуться до травы, на которой не видно было ни пятнышка, ни малейшей точечки желтизны. От прикосновения эта трава пожелтела мгновенно, высохла и исчезла.
«Уау!» - воскликнула я, попытавшись сорвать маленький, желтый и, как все остальное вокруг, совершенный абрикос, и выронив его из рук, когда из него тут же поползли черви, и от него не осталось ничего в течение двух секунд.
«Надо со всем этим побыстрее расквитаться», - изумленно и озабоченно проговорила Оливия.
ГЛАВА 12.ПОИСКИ СИМОНЫ
Мы оказались в месте, где все было не таким, как выглядело на первый взгляд. Мир частенько таким тоже бывает, но иллюзии в нашем мире не исчезают мгновенно. Кроме поиска Симоны перед нами стоял ряд очень конкретных проблем. Первую проблему уже упомянула Парвати. Питание. Что мы будем есть, если все в этом мире нереально и исчезает от прикосновения? А без еды, сколько мы сможем продержаться?
У нас не было никакого представления о том, где искать нашу подругу.
ГЛАВА 13.К МАМЕ БРИДЖИТ
Маме Бриджит было тяжело в этом мире мужчин-вояк и мужчин-страхов. Она была добродушной пухлой многодетной мамой. Она сама не знала точное количество ее детей. А то, что они рождались одинаковыми и потом такими оставались вечно, то, что звали их одним именем и то, что каждый раз их рождалось по пятеро или семеро, не помогало Маме Бриджит в подсчетах. Правда, наличие одного единственного имени облегчало ситуацию значительно.
Ее дни проходили в бесконечной готовке и стирке. Дети просто ели и улетали. Прилетали другие, или те же, она не могла знать. Те, чья одежда загрязнялась, ее сбрасывали и одевали чистую. Сколько раз на день они меняли одежду, Мама Бриджит тоже не знала.
Ее супруг иногда прилетал домой, снимал свой костюм скелета и цилиндр, тушил сигарету и ложился спать. Выспавшись, он опять преображался в скелета с цилиндром на голове и сигаретой в руках. Сколько раз Мама Бриджит говорила ему, что он выглядит смешно в этом странном цилиндре. На дворе уже давно был двадцатый век и двадцать первый стоял на пороге, а Барон Суббота отказывался одевать что-нибудь новое.
ГЛАВА 14.
ГЛАВА 15.РИТУАЛ ПОЧИТАНИЯ ПРЕДКОВ
Мы, наконец, вернулись в пространство богинь. Их даром нам по этому поводу был еще один, последний в этом повествовании ритуал.
Прежде чем начать новый ритуал, богини повторили ритуал очищения, но покрывало из запахов в этот раз не загорелось от костра. Его сняла Сэнтэлия.
Когда мы вышли из-под покрывала, мы увидели уже готовый алтарь. Это было возвышением, покрытым белой тканью. В центре стояла белая свеча, вокруг свечи были разбросаны лепестки красной розы. Хоровод из бокалов, наполненных жидкостями разных расцветок, находился в десяти сантиметрах от свечи.
Вместе с Сэнтэлией и Мадрэ мы встали на колени рядом с алтарем. Для меня это было очень странно – видеть, что богини встали на колени перед нашими предками. Позже, перед тем как возвратиться в наш мир, я спросила у Сэнтэлии об этом. Она сказала, что духи, называемые в вуду Эгунами, бывают разные. Среди Эгунов бывают и очень высокие духи. Перед ритуалом невозможно знать, какой из духов откликнется на зов потомка, поэтому в начале ритуала отдаются все возможные почести и знаки уважения.
Сэнтэлия заговорила, большей частью на незнакомом мне языке. Понятны мне были только наши имена.
«Эми Симона, Оливия, Парвати, Анна,
Ирэ алафия, ирэ лэра, ирэ орирэ…»
ГЛАВА 16.СИМОНА И ЕЕ ПРАПРАБАБУШКА
Не знаю, как там двигаются Эгуны – души предков, может первым появляется тот, что ниже всех находится, а может, Симону уже давно пытались охранять ее предки, но она стала первой, кого посетили.
Нам не было видно духа, только Симона увидела его, да еще богини. Они живо наблюдали за всем происходящим, а мы только слышали голоса. Позже Симона рассказала мне подробности ее общения с пра-прабабушкой.
ГЛАВА 17.ОЛИВИЯ И ЕЕ ТЕТЯ ПО МАТЕРИНСКОЙ ЛИНИИ
К Оливии, почему-то пришла не бабушка, прабабушка или еще кто-нибудь из прямых прародителей. Возможно, именно тете по материнской линии, погибшей трагически только пять лет назад, хотелось увидеть кого-нибудь из своей семьи. Она умерла в среднем возрасте, будучи младше матери почти на десять лет. У тети не осталось на Земле детей и дети ее сестер и братьев были единственными ее потомками.
ГЛАВА 18.ПАРВАТИ И ЕЕ ПРАПРАПРАБАБУШКА
К Парвати пришла прародительница из самых древних среди нас времен. Ее прапрапрабабушка жила еще, когда Индия была Британской колонией.
ГЛАВА 19.Я И МОЯ ПРАБАБУШКА
Я всегда знала, что мой род по материнской линии, по линии матери моей мамы, шел из глубокой деревни в Сибири. В семье у нас сохранилась фотография дедушки моей мамы, то есть моего прадедушки. А вот прабабушки я никогда не видела.
Дедушка мамы был очень стареньким на этой пожелтевшей черно-белой фотографии и таким маленьким и хрупким. Рядом с ним я представляла себе такую же хрупкую маленькую женщину.
Карие глаза моей прабабушки смотрели на меня очень нежно, они были полны ума и мудрости. Она была небольшого роста, как я и предполагала, но не была очень уж хрупкой.
ГЛАВА 20.ПОРА ДОМОЙ
Парвати улетела домой в тот же день, как только мы въехали в Найроби, она никуда не заезжала, а поехала прямо в аэропорт. Она еще не отошла от всех шокирующих ее молодое, но закостенелое сознание. Из небольшого города по дороге в Найроби она позвонила отцу, и он забронировал ей билет. Он был достаточно серьезным и известным в своих кругах бизнесменом, у него были хорошие связи. В Кению он отправлял товар тоже, так же как и в ЮАР, Уганду, Танзанию. Поэтому агентство, так же принадлежавшее индусской семье, легко купило ему билет, зная, что оплата с его стороны будет обязательно.
Симона пожила с нами два дня, в авиакомпании сменила дату отлета на неделю раньше и улетела.
А со мной приключилось очередное злоключение.
Однажды, когда я возвращалась домой из центра города по темноте, матату все не было, а темнота угрожающе сгущалась, и я решила добежать сама, на меня напали двое.
Пешеходная дорожка в том месте идет параллельно канавке, неглубокой и сухой.
На меня набросились два молодых африканских парня и повалили в канавку.
В Африке большинство ворует ради выживания и поэтому спастись часто легко. Нужно только отдать то, что у тебя есть при себе. При мне был рюкзачок, в котором лежал кошелек с пятьюдесятью долларами в местной валюте. Паспорта не было, деньги тоже были не все. Но беда заключалась в том, что в этот день я ходила в авиакомпанию для подтверждения своего предстоящего полета домой, и билет лежал в рюкзаке. Мобильный телефон Оливии лежал в одном из карманов брюк. Была надежда, что его не заметят воры.
На мое счастье на дороге показалась машина, свет фар пал на нашу копошащуюся человеческую кучку, в двух метрах показалась группа людей, которая шла в нашем направлении.
Воры схватили рюкзак и скрылись.
Я бежала. Так быстро я никогда в жизни не бежала ни до, ни после. Казалось бы, терять было уже нечего, но мне так было страшно за свою жизнь, что я и забыла думать о билете и пятидесяти долларах, в местной валюте это было целых четыре тысячи кенийских шиллингов.
ГЛАВА 21. НАЦИОНАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ В НАЙРОБИ
В самом начале повествования, когда я рассказывала о нашей поездке в гости к Оливии, я упоминала Национальный Музей и обещала, что еще вернусь в это место.
По возвращении в Найроби Симона и Парвати быстро собрали свои вещи и улетели домой. Мне не удалось отправиться домой так быстро после того как меня ограбили на улице. Мне нужно было подождать, пока мне пришлют денег на билет на обратную дорогу.
Оливия была так добра, что предложила мне пожить у нее. И я согласилась.
Во мне всегда боролись два чувства. С одной стороны, желание творить. С другой, глубокое сомнение в своей способности создать что-либо стоящее.
Национальный музей в Найроби занимал очень большую территорию и находился практически в самом центре города. У входа посетителей приветствовала скульптура, изображавшая преображение обезьяны в человека. Это достигалось с помощью четырех медных фигур – гориллы, примитивного человека номер один, не такого примитивного, но все же примитивного человека номер два, и обычного прямоходящего человека.
На входе стоял шлагбаум и сидел, конечно же, охранник. Он приветствовал своим профессиональным жестом каждого входящего и выходящего. Надо заметить, что его работа была на много труднее работы других охранников, например охранника дома Оливии или Буру-Буру. Ведь посетителей в музее было во много раз больше. Я думаю, что по окончании смены его рука весила несколько тонн.
Далее, метра через три направо вниз уходила дорожка. Вот по этой дорожке я протоптала не один километр шагов. В конце дорожки студия Кенийского Общества Художников, членом которого я стала на следующие три месяца.
Самым незабываемым периодом в эти три месяца были две недели моего участия в Первом Семинаре Африканских Художниц. Да, я стала одной из африканских художниц.
ГЛАВА 22.МЫ НИКОГДА НЕ СТАНЕМ ПРЕЖНИМИ
Ну, вот я и подошла к концу описания тех странных событий, которые произошли со мной и моими подругами в Африке.
Один великий философ сказал, что в одну реку невозможно войти дважды. Я бы к этому добавила, что в реке жизни невозможно прожить два дня одинаковым, неизменившимся человеком. Большая часть тех изменений, которые происходят в нас каждый день, невидима. Но невидимое не значит несуществующее.
Пусть незаметно, пусть медленно, день за днем мы становимся мудрее и лучше. Я хочу и буду в это верить.
Я хочу и буду верить в то, что человек по сути своей всегда стремится к добру. Я хочу и буду верить в то, что все люди хотят мира и счастья не только для себя, но и для своих родных, соседей, знакомых. Конечно же, радиус круга, внутри которого живет неравнодушие человека, может быть очень-очень разным. Но я хочу и буду верить в то, что каким бы маленьким не был этот радиус, он растет у всех. С разной скоростью, по-разному, но всегда растет.
ЭПИЛОГ
В английском языке есть два слова - aloneness и loneliness. На русский язык мы перевели бы их как одиночество, но значения их, тем не менее, в корне противоположны. В то время как второе значит то одиночество, к которому мы привыкли, грустное и меланхоличное пребывание без кого-либо рядом, второе не несет никакого грустного значения. Это пребывание человека без других людей, но... Это такое пребывание, в котором человек имеет возможность задуматься. Задуматься о жизни и ее смысле, о себе и своем месте в мире. И еще о многих других вещах.
Просто побыть одному. Как часто отсутствие возможности, и даже желания побыть одному лишает человека возможности роста и развития. Мы хватаемся за людей, чтобы с нами хоть кто-то был. Мы твердим, что их любим, гонимся за ними, сами искренне верим, что их любим. Но всегда ли это любовь?
Пройдя через все перипетии нашего путешествия, мои друзья, каждый по своему, оказались в ситуации, когда все, что требовалось и единственное что было возможно - это остаться с самим собой. Спокойно сесть и посмотреть в себя. Попытаться понять, в чем заключалась их собственная, единственная и неповторимая цель в жизни.
Симона развелась со своим горячим финским парнем, напивавшимся по Пятницам, и вернулась в Петербург. Там она познакомилась с молодым ученым. Она перестала распыляться на множество любовников. Дима, как звали ее нового знакомого, был спокойным и нежным. Она писала мне, что счастлива.
Оливия поехала продолжать свою учебу в ЮАР, где тоже познакомилась с парнем, который был к ней очень привязан и очень-очень о ней заботился. Они общались более полугода перед тем как решиться на интимность, что даже для Европы редкость, а уж в Африке и подавно.
Парвати полюбила коллегу в школе, куда она устроилась по приезде и добилась у родителей разрешения выйти за него замуж, хотя он и был из более низкой касты вайшнав. У нее трое детей, она живет со своей семьей в Калькуте и вместе с мужем преподает в школе. Скучает иногда и постоянно обещает приехать ко мне в гости.
А куда в гости. В город Комсомольск-на-Амуре, в котором я живу опять, после пятнадцати лет путешествий. Я наслаждаюсь жизнью дома. Мне нравится говорить не о чем с соседями, с хозяевами собак, с людьми в очередях, со все возможными знакомыми и родными людьми.
А Джеймс… Я, честно говоря не знаю о нем ничего. Мои подруги обе говорят, что с ним потеряли связь. Я им не до конца верю, но разве это важно! Важно, что все мы счастливы!
Виват жизнь! Виват счастье! Виват матриархат!
P.S.
Что интересно, по приезде в Москву я столкнулась с одной молоденькой русской колдуньей вуду. Она мне так весело рассказывала про то, как во время инициации ее закапывали в гробу, а потом откапывали…
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=54458
Рубрика: Стихи, которые не вошли в рубрику
дата надходження 13.01.2008
автор: Анна Зарецкая