…В северных странах зимой погода такая, что ощущение праздника возникает с первым снегом – где-то в ноябре – и сохраняется до самой весны, до конца марта. Однажды в январе я оказался в северной Швеции, километрах в пятистах от Полярного круга. На вопросы родных: «Ну, как там?!» – я ответил: тут зима такая… мультипликационная. Потому что раньше такую зиму я видел только в советских новогодних мультфильмах.
Жителям севера нет нужды любоваться на мультяшные елки, щедро укутанные пушистым снегом, у них все это есть по-настоящему. А я рос на юге Украины, и зимы там не было совсем. Зимой у нас называли прохладное слякотное время года между жаркой осенью и знойной весной. Снег выпадал иногда, редко, и лежал недолго. Катание на льду замерзшей речки Веревчины, протекавшей недалеко от дома, заканчивалось скоро и однообразно: тонкий лед проламывался, и ботинки наполнялись холодной водой и грязью. А еще потом бывал бронхит.
Зато Новый Год у нас отмечали с размахом, наверное, возмещая праздничными забавами будничную погоду. После двенадцатого удара далеких кремлевских курантов – ведь мы тогда жили по московскому времени - начиналась адская канонада самодельных пиротехнических устройств («взрывпакетов»). Грохот волнами перекатывался по микрорайону часа полтора; сбитое с толку эхо беспорядочно металось среди многоэтажек. Никто бы не отважился в это время показаться на улице. Следующим утром – первым утром нового года – асфальт вокруг домов, крыши гаражей, трансформаторных, котельных и автомобилей бывали украшены дымчато-черными и красно-бурыми «звездами» – следами разрывов самопальной пиротехники.
А еще через неделю у подъездов вырастали груды пожелтевших сосен и елей. По утрам их вывозили мусоровозы, вечерами мальчишки жгли их на огромных кострах, но деревьев словно не убывало. Кое-где среди засохшей хвои одиноко блестели забытые «дождики» - вот и все, что оставалось от праздника.
Наставал день, когда и наша елка – обычно пышная высокая сосна – отправлялась туда, куда чуть раньше отправились елки соседей. Игрушки и гирлянды укладывались в картонную коробку, которая хранилась высоко на шкафу. Ее незачем держать под рукой. Когда мы достанем ее оттуда – ровно через год – она будет покрыта толстым слоем пыли. Вот и все. Конец празднику.
Убирать елку было так же грустно, как радостно было ее ставить и наряжать. Развеять густую, осязаемую атмосферу печали и безнадежности смог бы только карантин, внезапно объявленный по случаю гриппа. Или хотя бы сам грипп, сразивший в первый после каникул день школьных занятий. Но и грипп, и карантин – штука непредсказуемая и ненадежная.
…То была именно такая зима. Новый Год прошел, елки вынесли, игрушки спрятали. Завтра – последний день каникул. О карантине или о гриппе – ни слуху. На сердце – тоска, на улице – грязь, в небе – какие-то рваные, тощие облака. От таких снега не жди.
В такие моменты нельзя делать глубоких вдохов. Забылся, вздохнул глубоко – и тут же дыхание становится судорожным, на глаза наворачиваются слезы, ты падаешь на кровать и рыдаешь, рыдаешь, рыдаешь... Тут уже рыдаешь обо всем. И об ушедшем Новом годе. И о непришедшем гриппе. И об уже полузабытом лете. И о потерянной рогатке потрясающей дальнобойности и невероятной точности. И о той девочке, которую видел года два назад, мельком, но до сих пор вспоминал, чувствуя зыбкий холодок в животе… Поэтому надо держаться и дышать осторожно.
Вечерело. Казалось, вместе с темнотой, сгустившейся в углах, за шторами и под креслами, сгущалась и уплотнялась моя тоска. Нужно было срочно что-то предпринять, как-то спасти праздник. Мама придет через час. Успею!
За этот час я приволок со свалки елку, установил ее и украсил. Елка была даже больше нашей, украшал ее я один, поэтому игрушки и «дождики» висели на ней кучно, неживописно и неравномерно. Зато местами на ней был настоящий снег!
Маму я впустил только после многих обещаний и клятвенных заверений, что ругать меня она не станет. Слово свое мама сдержала. Ей даже не пришлось просить меня убрать елку – я сделал это сам, когда дерево оттаяло, и по комнате распространился крепчайший и очень характерный запах детской песочницы…
Праздник реанимировать не удалось. Новый Год ушел, и вернуть его было нельзя. Может, тем он и прекрасен, что приносит его неподвластное нам движение звезд и планет, а не мертвые хвойные деревья и стеклянные шары?
2012, 2017
Фото: Снеговик работы неизвестного ребенка, первая половина 2000-х, Киев, ул. Беларусская, кадр мой
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=711036
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 09.01.2017
автор: Максим Тарасівський