…Как быстро мчится время! Будто бы совсем недавно начался мой трудовой стаж, а сегодня я уже пенсионер… и поэт, почти с таким же стажем. И какое отношение имеет одно к другому? В общем – почти никакого, если не считать одного случая, для описания которого я и задумал написать этот рассказ…
Мой трудовой стаж начался 1 сентября 1976 года, с обучения профессии столяра в одном из киевских ПТУ. Через год я уже был не только столяром, но и станочником с допуском к работе на любых деревообрабатывающих станках. После выпуска из училища я был обязан отработать один год в том месте, куда меня направят. Это была Киевская экспериментальная мебельная фабрика имени Куйбышева. Ещё в процессе обучения я там проходил практику, и работа мне нравилась настолько, что я бы продолжил работать на предприятии добровольно и до призыва в армию. Увы, уволиться меня заставило расстояние между фабрикой и домом, где я жил. Как вспомню – даже сейчас не по себе! Если в 6:00 не вышел из квартиры, а замешкался или проспал… всё! К началу работы в 8:00 – я опоздал. Добираться на работу приходилось на трёх автобусах разных маршрутов, причём на втором – от конечной до конечной! Не было у меня тогда и особой радости даже оттого, что рабочий день был для меня короче на один час, из-за возраста. Толку с этого, если каждый день допоздна я учился в вечерней школе. В общем, времени на личную жизнь у меня почти не оставалось. И тем не менее…
В июне 1977 года я познакомился с девушкой. Для нас двоих, образно выражаясь, это была любовная вспышка, потухшая через несколько дней. Подробности? Нет, это уже совсем другая история. Единственное, ради чего я вспомнил о той взаимной любви с первого взгляда с Ларисой, это тот факт, что она пробудила во мне поэта. Вот такая ирония судьбы: последний раз в жизни я видел объект своей влюблённости через неделю после знакомства, а последствия остались на всю жизнь. Но тогда, в самом начале, стишки прямо-таки "сыпались" из меня и по поводу, и без повода. И вот, однажды, один из моих опусов, ни много, ни мало – оказался в роли двигателя прогресса! Конечно же, не в глобальном масштабе, но всё же…
После увольнения с мебельной фабрики, мне было нужно определиться: куда устроиться и по специальности, и поближе к дому. Большого выбора предприятий, подходящих под необходимые мне условия, к сожалению не было. Единственным оптимальным для себя вариантом я видел столярный цех завода "Маяк". Он тогда выпускал секретные военные приборы, но прикрывался производством бытовых магнитофонов для населения. Моя мать, так как мы ушли от моего отца в новую квартиру, решила обсудить мой выбор с соседом. А он, работая охранником на другом заводе, сказал, что и у них есть столярный цех, и завод ближе к дому чем "Маяк". Ну, что я могу сказать по этому поводу именно сейчас? Всю жизнь жалею что я не настоял тогда на своём выборе, а поддался уговорам и чужого и родного человека. И вот снова вынужден отметить, что и это совсем другая история…
Завод "Кинап" и в самом деле оказался ближе к моему дому. 10 минут езды на трамвае и столько же чтобы дойти до остановки от дома. Производил этот завод киноаппаратуру для киностудий и кинотеатров, что и было зашифровано в его названии. С 21 августа 1978 года я начал работать в столярном цеху этого завода. По сравнению с мебельной фабрикой, с которой мне удалось уволиться раньше установленного срока, работа здесь оказалась унылой и скучной, но из-за того, что в следующем году мне "светил" призыв в армию, – я решил до него просто дотерпеть. Поскольку цех продукцию не выпускал, а только что-то производил для нужд завода, работа постоянно была самой разнообразной – и со столярными инструментами, и на станках, которых, как для такого крупного завода – ассортимент был не полный. Например, не было в цеху, иногда так необходимого фрезерного станка. Не знаю, сколько лет и как без него обходились рабочие, но их мольбы наверно были услышаны верховным руководством завода. В общем, через два месяца моей работы на новом месте, свершилось чудо.
В один из рабочих дней к цеху подкатил грузовик, а следом и автокран, который с этого грузовика снял деревянный ящик, а точнее – контейнер кубической формы с размером каждой из сторон около полутора метров. Опустили его на землю с левой стороны от входа в цех. Автотранспорт уехал, а все рабочие собрались вокруг неизвестного груза и стали изучать нанесённую на него маркировку. Через несколько минут пришёл начальник цеха и дал команду вскрыть упаковочную обшивку.
Как говорится, ломать – не строить! И бригада отпетых столяров предпенсионного возраста, вооружившись кто чем, быстро разломали и унесли на свалку всё кроме нижней стороны упаковки. Взору ошалевших работников предстал новенький зелёного цвета фрезерный станок. Все неокрашенные стальные части были покрыты консервационной смазкой, а шпиндель и электромотор были укутаны в промасленную упаковочную бумагу. Полиэтиленовая плёнка в те годы была ещё очень дорогим удовольствием.
Недолго работяги любовались произведением искусства станкостроителей. Начальник приказал всем разойтись по рабочим местам. "Наконец-то" – подумал я, – "не сегодня-завтра поставят это устройство в цех и сколько оно заменит работ ручными инструментами". Увы… не поставили… ни сегодня, ни завтра, ни через неделю, ни через месяц! Даже соорудить временный навес над станком никто не догадался. Да чего уж возмущаться из-за такого пустяка, если у меня сложилось впечатление, будто станок вообще выпал из поля зрения всех, кто мимо него проходил, ну, будто бы его уже просто не существует!
Вот так и стоял себе молча долгожданный агрегат, припадая пылью и опадавшими листьями, пока рабочие-столяры не жалели рук и сил своих обрабатывая нужные детали вручную, а в общем-то часть работ приходилось выполнять и мне. Осень, как и в прочие года, была щедра на дожди и ливни. Последние, разбивая свои упругие капли о незащищённую стальную поверхность станка, по чуть-чуть разбивали и смывали густую смазку. Когда наступила зима, это чудо техники, стойко перенёсшее все тяготы осенней непогоды, стало похоже на пирожное для великана. Не уменьшавшийся до весны снежный покров напоминал слой белоснежного крема. А в какой-то из зимних дней, придя на работу, я и вовсе не обнаружил станка. Это была просто огромная гора снега, так его за ночь замела метель.
…Как-то незаметно на завод пришла Весна, и подкралась она к столярному цеху. Сбросил с себя станок белую шапку и показал, что не настолько прочна твердейшая сталь, чтобы противостоять коррозии.
В марте меня начали заваливать приглашениями в военкомат – то медкомиссии, то собеседования, то ещё что-то. Я уже начал подумывать, что вот уйду в армию и никогда не узнаю о судьбе многострадального станка. Это сейчас я знаю, что забрали меня по непонятной причине на целый год позже, чем положено. А тогда – то военкомат, то работа, то военкомат, то работа, и как прежде без станка. И вот уже в апреле 1979 года, незадолго до последнего визита к военным комиссарам, когда узнал, что в армию меня пока не берут, я, будучи на работе, всё-таки не выдержал пассивного издевательства над техникой и решил подключить к этому делу свой поэтический дар.
Во время обеденного перерыва, я незаметно для всех быстро сочинил короткий стишок, шариковой ручкой переписал его на фанерку размерами чуть меньше формата А4, и также незаметно для всех поставил её ребром на поверхности станка, с опорой на шпиндель. Теперь оставалось ждать реакции, конечно же, после того как текст будет хоть кем-то прочитан. Вопреки моим надеждам, фанерку никто не замечал целых два дня. Люди по прежнему то входили в цех, то выходили мимо станка, не замечая даже его. На третий день мне не удалось засечь – кто же первым заметил моё писание, но когда я оказался перед входом в цех, этот кто-то уже успел привлечь внимание коллег. Я застал их стоящими полукругом, разглядывающими фанерку как музейный экспонат и бурно обсуждающими увиденное. Для полной конспирации я подошёл с вопросом: "А что здесь случилось? ". Мне ответили встречным вопросом: "А ты не знаешь, кто написал эту эпитафию?"… "Да нет" – ответил я, всем своим видом демонстрируя свою непричастность к возникшей проблеме. А где-то на уровне подсознания я уже понимал что произвёл эффект взорвавшейся бомбы. Подтверждением моей догадки стали события следующего дня.
С самого утра в цеху было подготовлено место для установки станка, один человек занялся штроблением бетонного пола под электропроводку, другой готовил кабель, третий со станка стальной щёткой счищал ржавчину. А после обеда приехал мощный автопогрузчик, подхватил станок своими длинными лапами и завёз в цех. Всё остальное было делом техники. К концу рабочего дня был произведён пробный пуск и, по итоговой проверке было торжественно объявлено о вводе станка в эксплуатацию. Позже я узнал, что начальник цеха за проявленную инициативу получил хорошую премию, а я подумал, что неплохо было бы директору завода за это вручить золотую звезду Героя социалистического труда. Это же какой Прогресс, как-никак! А то, что сдвинул его с мёртвой точки какой-то стишок – разве это так важно? Тем более что никто так и не узнал – кто же был автором этого опуса! И, наконец, остаётся – что? Конечно же, продемонстрировать то, чему был обязан реанимированный станок для фрезерных работ по дереву…
Несчастный фрезерный станок,
Тебе уже служить не суждено,
Но людям, видно – всё равно,
Что ты без дела так ржавеешь
И скоро в пух и прах истлеешь,
И под печальный ржавый стон
Ты в землю будешь погребён…
Глядя с высоты прожитых лет на событие моей юности, я только сейчас обнаружил техническую ошибку в своём семистишии. И оно ведь как-то смешно получается: как может издавать стон – пух, прах? Даже если они состоят из металла! Или – кто знает? Может от страха быть погребённым – и такое возможно? А в принципе, какая разница? Ведь нужный эффект всё же был достигнут даже не смотря на эту ошибку, за которую меня уже вряд ли кто-то осудит...
42 года прошло после описанного события. Несколько дней назад, я ехал в трамвае по делам мимо завода "Кинап"… вернее того, что от него осталось. Я имею в виду территорию, поскольку Публичное Акционерное Общество "КИНАП", существует с ноября 1991 года и поныне. Нужно понимать, что сейчас это уже не тот завод, что был раньше. С распадом Советского Союза, тот завод "сыграл в ящик". Из-за недостатка финансирования производство пришлось приостановить, большинство помещений сдать в аренду и отказаться от большей части бывших территориальных владений. Таким образом, отошёл от КИНАПа и участок с моим прежним местом работы. Редко мне приходилось бывать в этих местах последнюю четверть века, но проезжая мимо, я из окна трамвая успел разглядеть, что на том месте, где раньше был столярный цех, сейчас расположен магазин военной одежды с уникальным названием – "Форма НАТО". В общем-то, я больше чем уверен: нет цеха – нет станка, ибо, зачем он нужен в магазине? А значит, в какой-то момент этому поспособствовал начавшийся регресс… и, конечно же, не только на заводе, а и во всей стране. Мне же остаётся только теряться в догадках: какова судьба того станка? Стои́т ли он где-то как музейный экспонат или как металлолом ушёл в переработку? А хуже всего было бы узнать о том, что сбылось моё пророчество, и станок где-то когда-то таки погребён в земле и только после этого превратился в пух и прах…
Закончить свой рассказ мне бы хотелось интересным сравнением. Сопоставим нашу страну с тем новеньким станком, выгруженным у цеха. То есть – это как бы Украина, в начале девяностых поставленная к входу в цивилизованную Европу. Только то, что происходило на заводе в течение полугода, с Украиной происходит три десятка лет. И вот возникает закономерный вопрос: может мне снова нужно что-то сочинить и выставить на показ нашим властям? А когда они это прочитают, то на следующий день или месяц, сама Европа захочет внести к себе Украину, причём на руках, а не на "лапах" погрузчика. И возможно после этого, даже не в очень-то далёкой перспективе наша армия облачится в реальную форму НАТО…
Однако, уважаемый читатель, это снова совсем другая история, а для Вас – всего лишь информация к размышлению…
07.04.2021
23:23
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=910868
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 13.04.2021
автор: C.GREY