На мою настойчивую морзянку по дверному полотну, дверь наконец открылась, и на подиум лестничной площадки, шаркая потрёпанными тапочками по грязному полу, вышел старик.
- Здравствуйте. Горгаз. Разрешите снять показания счётчика - новый клиент явно плохо слышал, поэтому пришлось повторить просьбу.
- Да-да, деточка, конечно, заходите...
В квартире стоял затхлый запах старых вещей и одиночества, но привычка ко всему в этой жизни заставила не обращать внимания на казусы судеб.
Кухня была заставлена пустыми бутылками, из чего я сделал вывод,что хозяин имеет доход от сдачи пустой тары, от которой шли ароматы алкогольной промышленности, на столе в пакетике лежали заплесневевшие куски хлеба, а на подоконнике горел огрызок свечи в грязном стакане, пуская блики на загаженные мухами стёкла металлопластикового окна.
- Хлебушек-то ваш уже дошёл. По ком панихиду справляете? - перехожу на шутливый тон, чтоб как-то успокоить растерявшегося хозяина.
- Птичкам собираю разговеться - шевеля остатками седых бровей парировал мой намёк дед - Кто скуп - тот не глуп!
- Так вы их потравите такими харчами, - но он, опять не расслышав, продолжал -
а свечечка по невинно убиенным советской властью...
Я понял, что речь пойдёт о голодоморах, которые сегодня поминают в Украине, и потому приготовился слушать, продолжая свою работу, давая возможность деду выговориться.
... - У меня Зеленский уже четырнадцатый хозяин, но Сталин был всё же оригинальнее их всех вместе взятых.
В двадцать девятом, когда я ещё жил в Белоруссии, он начал сгонять в колхозы крестьян. Жили тогда, неплохо на хуторах от земли, хотя она намного хуже, чем здесь. Наши порешили не идти в колхоз, и потому пришили бате и его двум братьям статью об агитации против колхозного строя и отправили в архангельскую область на пять лет валить лес, а нас на выселение - куда хочешь - туда и иди.
Сидим на телегах, а избу уже разбирают, кто посноровистей. В общем - полная коллективизация.
До Борисова - там железнодорожная станция - сорок километров, кое-как добрались. Сели в вагон, а паровоз пыхтит, гудки пускает на всю округу - страшно!
Ведь никогда не видели такого чудища. Дед на колени стал в проходе - молится,
мы притихли возле матери, а у неё, кроме меня, ещё две сестры, и поехали в Украину.
Долго там скитались, пока не попали в великовысчанский район в деревню Карлюжино, где мать пошла работать в колхоз. Вот там нас и поймал голодомор.
Дед понял, что смерть пришла, а было ему сто шестнадцать годков, говорит: - Собери, невестушка, бельё на смерть... С тех пор мы его не видали. Страшная штука голод.
И решила мать бежать обратно в Белоруссию. В Кировограде надумала оставить среднюю сестру без присмотра, чтоб забрали власти в детдом, и таким образом спасти её от смерти, но милиционер понял её трюк и пригрозил, и пришлось топать на Родину пешком - радость была, когда кто подвозил, но когда ступили на Белорусскую землю, мать траву грызла, то ли от радости, то ли от голода - я тогда слабо понимал - пять лет было.
Вернулись в деревню, что десять километров от Хатыни, и пошла старушка на колхозные поля батрачить вдовой за трудодни. Весёлое было время!
Вот, говорят, что четыре миллиона погибло. Брехня! Сколько было таких, как мы!
Вот и теперь мы для них вроде животины. Помнишь, был Азаров премьером?
Так он в открытую сказал, правда, никто не понял, или сделали вид, что не поняли,
в эфире на передаче с Шустером: - Жить становится веселее - капуста подешевела.
Это, вроде, мы козлы. То-то теперь из Москвы сопли по экрану размазывает...
Возвращался я домой и думал о том, что все мы инфицированы советской властью,
потому что первую конфетку, с названием "Королева полей", увидел в магазине при
Хрущёве...
2023
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=999483
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 26.11.2023
автор: Санчо