Была б жива Цветаева,
Пошёл бы в ноги кланяться –
Пускай она седая бы
И в самом ветхом платьице.
Понёс бы водку белую,
Да пару вкусных шницелей,
Присел бы наглым беркутом –
Знакомиться ль, молиться ли? . .
Пускай была бы грустная
И скатерть даже грязная,
Но только б слышать с уст её
Про розовое, разное.
Но только б видеть глаз её
Фиалковые тени
И чудо чёлки ласковой
И чокнуться в колени.
Жила на свете меточка
Курсистчкой, красивой,
В бумажном платье девочка
Петлю с собой носила.
Писала свитки целые,
Курила трубку черную,
Любила спать за церковью,
Ходить в пацаньих чеботах.
И доигралась, алая,
И потеряла голову,
Одно лишь слово бАлуя,
Ты замерзала голая.
Один лишь стол в любовниках,
Одна лишь ночь в избранницах,
Ах, от тебя садовнику
Вовеки не избавиться…
Небесному – небесное,
Земному – лишь земное.
И ты летишь над бездною
Счастливейшей звездою.
Всё поняла – отвергнула,
Поцеловала – ахнула,
Ну а теперь ответа жди
От золотого Ангела!
Пусть сыну честь – гранатою,
А мужу слава – пулей,
Зато тебя с солдатами
Одели и обули.
Ни милости, ни благости,
Божественная ягода,
Ты удавилась в августе
Над табуреткой дьявола!
И ничего не вспомнила,
Перекрестилась толечко –
Налей стаканы полные ,
Зажри всё лунной корочкой!
Здоровье пью рабы твоей
Заложницы у вечности
Над тайнами закрытыми,
Страстями подвенечными.
Какое это яблоко
По счёту своевольное,
Промокшая Елабуга,
Печаль моя запойная…
Была б жива Цветаева,
Пошёл бы в ноги кланяться –
За то, что не святая,
А лишь страстная пятница.
И грустная, и грешная,
И горькая, и сладкая
Сестрица моя нежная,
Сестрица моя славная.
Дай Бог в гробу не горбиться,
Мои молитвы путая,
Малиновая горлица
Серебряного утра!
Леонид Губанов.
|
|
