Экхе, экхе, ми, ми, ля... Бьется в тесной печурке хамон...
Нет, что-то не поется сегодня. Немало зло- и острословили на тему пищевого аутодафе, в том числе в поэтической форме. Растащили на цитаты Быкова и Орлушу. Это странно (так себе творчество, надо сказать, но к поэзии мы еще вернемся).
Тут вообще много странного, в этой истории. И каких-то неожиданных аспектов тоже. Вот, к примеру. Помните, как у нас и еще кое-где Голодомор признавали геноцидом, а там - категорически нет? Ну вот "нет", и все тут, прямо как с трибуналом по "Боингу". Да, так пусть они теперь скажут, что не готовились ко всему этому заранее.
А знаете, как тоталитарные режимы готовят палачей? Не тех даже, которые будут казнить, а тех, которые будут пытать и выпытывать, мучить и замучивать. Оказывается, в человеках заложен некоторый такой порожец: не может здоровый, спокойный и неголодный человек вот так вот запросто пытать другого такого же здорового, спокойного и неголодного. Если их усадить напротив друг друга в кресельца, к которым подведен ток, и дать каждому в руки рубильник и предложить включать этот рубильник, чтобы партнер получил разряд, они, как правило, отказываются. Тогда появляется третий - и вкатывает разряд одному из них. Ударенный током гражданин проявляет чудеса понимания и начинает бить разрядами партнера. Тот отвечает. После у них уже нет такого барьера - в отношении любого человеческого существа. Делают с "партнером" или кем еще либо все, что угодно. Короче, если причинить человеку шок - болевой или даже эмоциональный - он намного легче причиняет такой же шок прочим, совсем незнакомым, никак ему лично не насолившим людям (о, тут еще можно порассуждать, что будет, если наоборот: полюбить человека?).
А еще оказалось, что на малую гадость человека подвигнуть легче, чем на большую. В том же опыте, описанном выше, в одной из его вариаций, испытуемый отказывался бить партнера сильным разрядом, но маленьким - почему бы и нет? Однако начав с малых разрядов, он постепенно соглашался наносить все более и более сильные удары партнеру. И скажите, что не получал от этого удовольствия!
А вот еще пример из литературы. Клайв Стейплз Льюис весьма знаменит и популярен, точнее, заслуженно знаменит и популярен. В романе "Мерзейшая мощь" он описывает подготовку человека к жизни в тоталитарном "стерильном" обществе, где всякая неправильная жизнь и крамольная мысль подлежит уничтожению. С человеком проводят "уроки объективности". Все начинается с выполнения совершенно бессмысленных задач и разглядывания странноватых картин (так, библейские сюжеты оказываются чуть неточны, пропорции нарушены и т.д.). Дальше - больше, и постепенно человек оказывается втянут в отвратительные и непристойные действия, которые у него уже не вызывают отторжения, хотя он все еще понимает их непристойность, но отвращения уже не испытывает. Чего уж там: вчера кошек душили-душили, душили-душили...
И скажите теперь, что бессмысленные запреты и акции не формируют готовность к запретам и акциям отвратительным и непристойным - да еще как формируют, ведь ненормальность возведена в норму! Вот что страшно в этой истории с пармезаном и хамоном.
И ведь даже нас и прочих, которые с брезгливым любопытством заглядывают через границу к обезумевшим соседям, тоже приучают к ненормальному - а что, живут же люди, и ничего!
А теперь вернемся к поэзии, как я и обещал. Много раньше и много лучше Быкова и Орлуши тему продовольственной инквизиции вскрыл Александр Кабанов. Я цитирую, а вы читайте. Комментариев тут не нужно.
Пастырь наш, иже еси, и я - немножко еси:
вот картошечка в маслице и селедочка иваси,
монастырский, слегка обветренный, балычок,
вот и водочка в рюмочке, чтоб за здравие – чок.
Чудеса должны быть съедобны, а жизнь – пучком,
иногда – со слезой, иногда – с чесночком, лучком,
лишь в солдатском звякает котелке –
мимолетная пуля, настоянная на молоке.
Свежая человечина, рыпаться не моги,
ты отмечена в кулинарной книге Бабы-Яги,
но, и в кипящем котле, не теряй лица,
смерть – сочетание кровушки и сальца.
Нет на свете народа, у которого для еды и питья
столько имен ласкательных припасено,
вечно голодная память выныривает из забытья –
в прошлый век, в 33-й год, в поселок Емельчино:
выстуженная хата, стол, огрызок свечи,
бабушка гладит внучку: “Милая, не молчи,
закатилось красное солнышко за леса и моря,
сладкая, ты моя, вкусная, ты моя…”
Хлеб наш насущный даждь нам днесь,
Господи, постоянно хочется есть,
хорошо, что прячешься, и поэтому невредим –
ибо, если появишься – мы и Тебя съедим.
Я люблю читать и связывать прочитанные книги одна с другой. И над стихами Кабанова - смотрите последнюю строфу - я припомнил такое из Довлатова:
"- Серж, объясни мне, почему евреев ненавидят? Допустим, они Христа распяли. Это, конечно, зря. Но ведь сколько лет прошло… И потом, смотри. Евреи, евреи… Вагин — русский, Толстиков — русский. А они бы Христа не то что распяли. Они бы его живым съели…" (Компромисс)
Замечу, что ни Вагин, ни Толстиков не голодали. Они просто были негодяями.
А еще я люблю считать. Однажды я посчитал, что в мире каждую минуту от голода и связанных с ним болезней умирают 20 детей в возрасте до 5 лет. Ежеминутно.
Итак, какой-то там пармезан или бри на полке магазина - это безобидный сыр. А вот пармезан в топке мобильного крематория - это символ. Символизирует он процесс, я полагаю, превращения человека разумного в человека-негодяя.
Вспомните, если читали, какой стресс пережил тракторист, который давил сыр своим трактором - и вспомните, как готовят палачей. А ведь этот тракторист все-таки давил сыр! - не отказался, не возмутился, раздавил, намотал на гусеницы, а потом переживал и поминал злым словом того, кто это приказал.
Потому что людей уже втянули в бесконечную бессмыслицу, с ними уже провели "уроки объективности", их уже заставили пострадать. Представить, к чему их готовят, нетрудно. Ко всему. Буквально - ко всему, возможному и невозможному, и это не будет полетом на Луну или на Марс.
Не думаю, что возглавлять такой процесс может кто-либо, кроме негодяя, но я не об этом хочу сказать. У нас и дома полным-полно своих, родных и знакомых негодяев, нам бы о них позаботиться. Да хоть в себе негодяйство вытравить - уже победа над злом!
Так вот, наблюдая растущих в "объективности" соседей и соплеменников, мы должны научиться, наконец, понимать, что события и решения выстраиваются в цепочки или, если точнее, векторы. Они позволяют судить о том, куда все движется. Уже слишком поздно ахать и негодовать по каждому отдельно взятому случаю: ах, запретили! ах, сожгли! ой, убили! - потому что процесс уже запущен, из людей уже делают негодяев.
Еще хуже злорадствовать или зубоскалить в адрес соседа - потому что нынче ни у нас, в богоспасаемом Отечестве, ни у них ни одного обнадеживающего вектора не наблюдается.
Я сейчас начну излагать какие-то прописные истины, наверное, но вот что мне сейчас кажется важным. Бдительность.
События уже получили вектор, инерция уже возникла гигантская, не думаю, что это все само собой остановится.
И потому единственное, что еще можно делать, - это проявлять бдительность.
Не позволять проводить над собой "уроков объективности". Различать хотя бы благо и добродетель, если уж мы путаемся в добре и зле. Не позволять себе расчеловечивание. Отказываться мутировать в негодяя. Бдеть о своей душе, в общем, и не позволять ее растлевать.
Тот же Александр Кабанов поразительно точно указал однажды на природу человека: "вот человек - внезапно добрый, вон человек - внезапно злой". То есть человек может быть разным; он может сам выбирать, каким (хотя детерминисты с этим не согласятся). Однако сама вот эта переменчивость и вариативность человеческой природы предполагает, что человек может быть добрым или злым сделан, запрограммирован, превращен в злого или доброго зомби (оставим в стороне вопрос, насколько существо с ограниченной свободой воли остается человеком).
Наверное, когда идет война и горят города, когда абсурд становится нормой, а пища - дровами, это кажется смешным.
Да только в основе самых страшных трагедий прошлого и нынешнего столетий всегда лежало одно: расчеловечивание, растление душ. Можно потом судить преступников, можно устраивать трибуналы, но растленные души это не излечивает. Собственно, с них все начиналось. Совершенно справедливо отметил недавно Генис на "Свободе": немцы прекрасно знали, куда деваются евреи. Именно то, что знание немцев никак не связывало руки властям, и позволило запустить адскую машину. Советские люди знали, куда увозят "врагов народа", и даже рукоплескали этому.
Таким образом, сначала растлевают души, а потом уже отдают приказы.
Не дайте это проделать над собой.
Будьте бдительны.
|
|
