Орлеанской деве посвящается
Тем поэт и хорош, что движением ловким руки
Нарисует свой мир и любого туда призовёт.
Так умел только бог, всем законам мирским вопреки,
Ситец ночи расшить ярким светом разбросанных звёзд.
Крылья ангела дадены каждому, кто менестрель,
Но не всякий сумеет возвыситься над суетой.
Если истина право имеет гореть на костре,
Значит мученик был и взаправду при жизни святой.
В акварельную даль устремивши задумчиво взор,
Пью прохладны туман, ожидая откуда-то весть.
Ворон ветку принес и оставил трехпалый узор
На щеке от когтей, чтоб туман я не выхлебал весь.
Ветер кровь на лице одеянием ветхим утёр
И туман разогнал, чтоб увидеть воочию мог
Долгожданный триумф перед тем, как взойду на костёр
Из прине́сенных веток, оставленных птицей у ног.
В мире этом я раб, а поэзия мне - госпожа,
Что в терновых объятиях вирши искусно поёт,
Одного призывая скитаться по кромке ножа,
Дабы видели все остальные нагую её.
