Под покровом серебристой стали, пряталось крыло. Длинное, чёрное, полированное.
Нервно ощупывая свеженацарапаный штрих-код, я опустила голову на мягкий гвоздь.
Орал механик, благим матом покрывая всех матерей всех лётчиков, которые когда-либо приходили на эту землю.
И в шуме-гаме ангара тихо капала вода.
Рука привычно легла на пульт управления, еле касаясь рычагов.
Как взлететь стальной птице, грудь которой пришпилена к небу советами глупцов?
И оружие которой направлено прежде всего в себя?
Опять пульсация. Уже давно привыкнув к таким полётам, нажинаю движения… Сначала лапы, потом когти, расправить сталь, подогреть крепления, проморгать глазами.
А главное для меня – всегда быть в движении.
Оставьте меня в покое!
О, люди, жадны ваши глаза, ваши руки, каждая клетка ваша старается жить как можно более остро ощущая жизнь! И как можно быстрее занимая место под солнцем…
Мама…забери меня обратно в колыбель…
Наконец-то ангар остался позади. Багровое зарево небес, запах гари, а ещё растекающейся по металлу ртути… А земля спокойна и даже уютна. Полёт.
Механик предупреждал меня, чтобы я давала отдохнуть крыльям в полёте, когда счётчик покажет опасную грань. Он не знал, что половина из всех “воробышков”, мной усеченных, были перебиты крыльями… А ведь можно умереть.
А можно умереть?
Небо вновь неспокойно зашевелилось. Вырвались “воробьи” из запада, оставляя по себе вонь и грязную жижу в воздухе. Дышать нечем. Скоро будет драка. С клюва капнула то ли слюна, то ли слеза.
Может сегодня умереть?
Каждая домохозяйка просыпается с таким вопросом, детка… Не делает чести о таком мыслить боевой Птице.
Птица, птица… а где твоё гнездо?
… После тренировочного полёта, меня вынимают из робота. Аккуратно вынимают электронный гвоздь. Легко встряхивают. Дают попить. Проверяют, пока пью, крылья.
И садят в клетку.
Бережные руки.
Бережные глаза.
Война ведь у них. А у меня – нет. У меня сладкий корм и жёрдочка. У меня восемнадцать метров размаха металлических крыльев и полёты в космос.
А ведь там – так спокойно после битвы. Ну, в небе.
И всё, что тебе, человек, и тебе, птица, нужно – это покой.
