|
Александр Вутимски (его фотопортрет-- во вложенном файле,-- прим.перев.) (псевдоним Александра Коцева Вутова), болгарский поэт ,родившийся 30.07.1919 г. в городе Своге*. Переселился в Софию после чего почти все его близкие умерли от туберкулёза. Закончил Первую мужскую гимназию (1937), поступил на факультет классической филологии в Софийском университете, но спустя год прервал учёбу. Лечился в различных санаториях. Сотрудничал с левыми изданиями; вместе с Александром Геровым и Эмилем Мановым участвовал в изданмм "Златорог" (1939). При жизни не издавал своих книг. В социалистическую эпоху были изданы его "Стихотворения" (1960), “Избранные произведения” (1970) и “Избранные произведения” (1979). Умер от туберкулёза 23.09.1943, будучи 24-летним, в санатории Сурдулица*, Югославия.
__________________________________________________________
* городок примерно в 50 км на север от Софии, см. по ссылке http://www.mymap.bg/?city=%D1%E2%EE%E3%E5%2C%C1%FA%EB%E3%E0%F0%E8%FF ;
** городок Сурдулица находится на берегах реки Врла в 54 км от Лесковаца на юго-востоке Сербии, с апреля 1941 года до сентября 1944 года принадлежал Болгарии, в 1999 году был разбомблён самолётами НАТО,-- прим.перев.
см. по ссылке первоисточник и другое об авторе: http://literaturensviat.com/?p=21244
Александр Вутимски, "Болгария"
Твоё высокое что древность небо.
Твоя земля под солнцем тихим.
Сегодня исповедуюсь тебе я,
негромок верно будет стих мой.
Люблю тебя, милы твои преданья
о Марко-королевиче свод песен*.
Пещер твоих урок мне интересен
о чудесах святого Иоанна.
Люблю твои фонтаны, где на камнях
дарителей начертаны заветы:
паломников смиренье нам на память--
здесь Русалима местные приметы.
Люблю твоих монастырей узоры
и тихие их, кроткие часовни,
их алтари и выцветшие фрески--
иконописцев древних зарисовки...
...резьбу твою, и праздничные платы,
сукманы**, вышитые канителью,
и рюмки... праздники твои богаты--
зачат я с ними, вскормлен этим млеком.
Безмолвная, красивая и древняя Болгария,
под золотым твоим былинным небом
я словно детка сыт вечерним хлебом
и сплю в родном своём старинном доме.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
* о Марко-королевиче см. по ссылке http://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/64982/Марко ,в частности :"... В болгарской народной поэзии также немало псен о Крале Марко (ср. сборник Ив. Богорова, “Български народни песни”, София 1879), вследствие чего болгары оспаривают принадлежность сербам этого героя южно-славянской поэзии. Бесспорно, сербы имеют на него преимущественные права, как по числу народных песен и сказаний, так и по историческим основаниям";
** сукманы-- домотканные юбки из грубой шерсти,--прим.перев.
България
Небето ти е старо и високо.
Земята ти е слънчева и тиха.
Сега ще ти разкажа, както мога,
една безшумна изповед във стихове.
Люблю тебя, милы твои преданья
о Марко-королевиче свод песен*.
Пещер твоих урок мне интересен
о чудесах святого Иоанна.
Обичам теб и твоите предания,
и песента на Марко Кралевити.
Ще ми напомнят дълго пещерите ти
за чудесата на свети Ивана.
Обичам твойте каменни чешми
със надписи на стари благодетели,
които чак от Ерусалим
донасяли смирено даровете си.
Обичам твойте манастири шарени –
и тихите им, кротки параклиси
със избелели фрески и олтари,
рисувани от стар иконописец.
Резбите твои, пъстрите забрадки,
сукманите, извезани със сърма,
и бъклиците, светлите ти празници,
с които съм заченат и откърмен.
Безмълвна, стара, хубава България,
под златното ти, приказно небе
аз дишам твоя здрач като дете,
което спи във стара, родна къща.
Александър Вутимски
Александр Вутимски, "Болгария"
Как только вдруг осенний ветер
нечист уже, приходит на равнину
он травы полегоньку треплет--
и та звенит с листвой старинной.
А я один, и тих я на равнине.
Когда настанет вечер, я внимаю*
земное бормотание печалей
и шёпоты всего и всяких тварей.
По солнечным закатом на коленях
дереья расшушукались в молитве.
Я в одиночку говорю с бескрайним.
А домики сморило... Вечер
минует надо мной-- ему я внемлю.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
* можно ещё "... я воймую"-- это архаизм)); здесь "внимаю"= "жадно поглощаю слухом" (хотя в оригинале не так), не "внемлю чему-то, кому-то", что у меня в последней строке, --прим.перев.
В равнината
Когато вятърът на есента
дохожда в равнината омърлушен,
от лекото докосване тревата
звъни ведно със старите листа.
А аз съм сам и тих във равнината.
Когато падне вечерта, аз слушам
замисления говор на земята
и шепота на всичките неща.
Дърветата се молят на колене
под залеза на слънцето и шушнат.
Аз разговарям сам с безкрайността.
А къщите задремват… Вечерта
минава върху мен и аз я слушам.
Александър Вутимски
Александр Вутимски, "Село"
Я издали пришёл, село,
пришёл тебе с надеждой
сыскать здесь отдыху на славу--
в молчании пустынном
застывшей синевы вверху,
во дубравах мшистых на духу
их свежей, нежной
постели мягкой муравы.
Увы!..
я не узнал тебя, село.
Иль ожидал я
такой бедности в саманных, низких
и грязных хижинах, где пол-- земля,
где дым ест лёгкие и очи?
И столько муки во испитых лицах
усталых чабанов
и бледных, горемычных жниц,
что вечером
с нив дальних по домам,
потерянным во мраке ковыляют?
А в сумерках
сбираются в корчма`х мужчины--
морщинисты,
измучены,
грубы`,
небритые,
в обносках изветшалых,
чтоб пить дешёвое вино
дабы утешиться
или развлечься.
Чего я ждал, село?
О, из стихов, из книг
тебя узнал иным я.
Ты--
скрытый уголок
весёлых, мирных пасторалей,
печальных песенок свирели,
плужка, коровок, колыбели,
и танцев пёстрых пастырей да кралей.
Ну вот, ты мне знакомо.
Село, я уж почуял ропот
твоей надежды
закопанной глубо`ко, неугасшей.
Я прежде
был слеп до нынешнего дня--
певун, самонадеян, робок,
земле чужой, не нужный ей.
Село, тебе
желаю я иных, пресветлых дней.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
Село
Аз от далеч дойдох, село.
Дойдох при теб с надежда,
че ще намеря отдих и забрава –
в пустинното мълчание
на синия, застинал връх,
във свежия и нежен дъх
на сенчестите, мъхави дъбрави,
в постелята на меките треви.
Уви! –
Не те познавах аз, село.
Очаквах ли –
такава бедност в ниските колиби –
нечисти и застлани със земя,
където пушека души гърдите?
И толкоз мъка по изпитите
лица на уморените овчари,
на бледите, унесени жетварки,
които вечер
се връщат от далечните нивя –
по къщите изгубени из мрака?
А привечер
събират се във кръчмите мъжете –
набръчкани,
измъчени
и груби;
брадясали,
във извехтели дрехи,
да пият евтино вино,
за да намерят насърчение
или утеха.
Очаквах ли, о, село? –
От книгите, от стиховете
аз те познавах друго.
Ти –
потулен кът
на веселите, мирните идилии,
на песните печални на кавала,
на малкото, любимо орало,
на пъстрите носии и хорá.
Но ето – знам какво си ти сега…
Село, разбирам вече ропота
и топлата надежда,
дълбоко закопана във недрата ти.
Изглежда
аз сляп съм бил до днес –
унесен в песните за самотата,
и на земята – чужд и непотребен.
Село,
жадувам друг живот за тебе.
Александър Вутимски
Христо Ботев, "Элегия"
Cкажи, скажи, бедный народе,
кто в рабской люльке тебя качает?
Тот ли, кто зверски копьём бил в рёбра
Спасителя; иль тот, кто тонко
тебе столь лет одно лишь плачет:
"Терпи-- и ты свою спасёшь душонку"?!
Не тот, тогда-- его наместник,
иль сын Лойолы и брат Иуды,
предатель истый, живой предвестник
оброков новых для полунищих
разбойник новый в безумье новом,
продавший брата, отца убивший?
Ведь он? Скажи мне. Мал спрос с народа!
Гремят оковы вполсилы, страшно,
а всё же слышно речёт "свобода":
нахмурив лбы, простаки кивают
на сброд "элиты"-- скотов из наших;
сюртук да ряса вслепую бают.
Народ кивает, а пот кровавый
с чела на гроба камень струится;
а крест живому телу-- отрава,
а ржа дробит испитые кости
змей заветрел народ ступицей--
его и наши сосут, и гости!
А бедный раб лишь терпит; мы же
бесстыдно, робко считаем время,
сколь лет хомут на шее дышит,
сколь лет оковам для народа
считая, верим в скотское племя,
всё ждём, когда и к нам свобода!
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
Елегия
Кажи ми, кажи, бедний народе,
кой те в таз рабска люлка люлее?
Тоз ли, що спасителят прободе
на кръстът нявга зверски в ребрата,
или тоз, що толкоз годин ти пее:
"Търпи, и ще си спасиш душата?!"
Той ли, ил някой негов наместник,
син на Лойола и брат на Юда,
предател верен и жив предвестник
на нови тегла за сиромаси,
нов кърджалия в нова полуда,
кой продал брата, убил баща си?!
Той ли? — кажи ми. Мълчи народа!
Глухо и страшно гърмят окови,
не чуй се от тях глас за свобода:
намръщен само с глава той сочи
на сган избрана — рояк скотове,
в сюртуци, в реси и слепци с очи.
Сочи народът, и пот от чело
кървав се лее над камък гробен;
кръстът е забит във живо тело,
ръжда разяда глозгани кости,
смок е засмукал живот народен,
смучат го наши и чужди гости!
А бедният роб търпи и ние
без срам, без укор, броиме време,
откак е в хомот нашата шия,
откак окови влачи народа,
броим и с вяра в туй скотско племе
чакаме и ний ред за свобода!
Христо Ботев
ID:
246466
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 11.03.2011 22:45:35
© дата внесення змiн: 07.04.2011 12:45:42
автор: Терджиман Кырымлы
Вкажіть причину вашої скарги
|
