|
Поднялся с постели, умылся, оделся и пошел в синеющее летнее утро, вдохновленный Теннисоном и, возможно, тобою. Похожий на скульптуру, позолоченную статуэточку с твоей «полки достижений», он оказывается самым красивым созданием, преодолевающим замысловатый маршрут до пункта назначения. Он грызёт на ходу яблоко, в походке его столько легкости, а в тебе с каждым его шагом нарастает скепсис относительно мужчин, да и вообще относительно всех людей. Что ж поделаешь – он все равно замечателен со своими крохотными конопушками, и, как ни крути, ты рада ему. Задавшийся целью путешественник продолжает путь, солнце превращает всю местность в освещенные золотые островки и селит в зарослях посадки голубой холодок, где можно при желании укрыться, а при большом желании – укрыться надолго, оставшись в мирах, соседствующих с ушедшим детством и твоими строками о нем, когда ты была свободной, доброй и лесной. Холодок июля, который чувствуешь только в это время суток, стелет ложе у тебя и у него на душе, чтобы потом вам весь месяц валяться в уютном укрытии, когда кругом жара, а после ее капитуляции рассказывать сказки у костра и ночью любоваться звездопадами. Парень тоже должен что-то такое ощущать, как иначе? Сейчас он вдыхает воздух, что еще не раскалился и приятен для легких, пригорки сменяются равнинами, пустошью, образовавшейся на месте некогда бывшего здесь болотца, сбоку маячит то, что ты называла «курганами» и «хребтами безумия». Что ему до них, как думаешь? Вот он преодолевает последние круглые зеленые «порталы» и ничто не омрачает его настроения: встал без будильника, взрослый, в школу идти не надо, проснулся - и сразу к мечте. А ты на месте. Заждалась его. «Ты шел целую вечность!» - вырисовываешь округлые буквы на светлых небесах. Раскинулась широкими краями и ожидаешь, что вновь тебя покормят, опустив нечто бесценное в твое коричневое нутро с вязким булькающим варевом. Парень останавливается и улыбается, церемониально соблюдая торжественный момент встречи и приветствия. Сейчас, сейчас все начнется и закончится. Он подойдет к тебе и проговорит вслух свое заветное желание, затем принесет жертву, а после погрузит в твою жижу руку и сожмет в изящной ладони свою мечту. Как и другие просители. Но ты, к своему удивлению, не обнаруживаешь ничего и никого, кроме юноши. Ни тебе жертвенных агнцев, ни чьей-то законсервированной крови, ни денег, ни ценных металлов или камней, ни урожая, сыплющегося в твою ненасытную прорву, ни неверной жены, старой крикливой тещи или бродячего животного. Он здесь один. Снимает с себя одежду и подходит к блестящей грязи. Она густая, маслянистая, идет волнами и мелкой рябью уже от одного только его присутствия. Поглотить бы его, как и всех остальных за их жадность и преступления. Сожрать и оставить в себе навсегда. Но только он ничего не предлагает тебе, кроме себя самого. Особо не мешкая и не страшась, погружает в яму руку по самое плечо, словно в ней теплый шоколад или нуга, нащупывает пальцами в странной массе мелкие косточки и хрящики его предшественников, тянется к самому дну изо всех сил. «Как? Без подкупа? Прямо так и хочешь что-то вытащить?» Прежде отсюда вытаскивали разное, но и отдавали абсолютно все без остатка. Люди боятся говорить о таких желаниях в обществе, но себе самому и какой-то яме озвучить их, конечно, можно. Вот он уже лег на землю. В грязи его грудь и шея, но ты бездонна и, похоже, безжалостна. Тут не удерживается, соскальзывает с края и падает в яму, а ее содержимое смыкается над его русой головой с хлопком разрывающегося пузыря. Теплом сверху и холодом снизу заливает его жирной подливой, налипающей на глаза, затекающей в уши и в ноздри, обволакивающей, нарастающей на него второй кожей, а он все тянет руку вниз до тех пор, пока сердце не начинает биться медленнее, и тогда ты не выдерживаешь и взрываешься, извергаешься вулканом, выталкивающим его на поверхность. Мечтатель настырен по своей молодости, возможно, даже одержим и вдохновлен, если не Теннисоном, прочитанным с вечера, то точно тобою. Сам он лежит на боку возле канавы, только что выблевавшей его, и, еле открыв глаза, продолжает обессиленно шарить в густых шоколадных потемках пальцами. Через мгновение ты сдаешься и, поднимаясь откуда-то из недр, тоненькими пальчиками касаешься его ладошки. Хватает тебя крепко и начинает тянуть из последних сил, как репку, а когда ты появляешься из коричневого месива, горячая, липкая и смущенная, он молчит. Только глаза его говорят, что он очень долго тебя искал. Ему никогда не было нужно то, что на поверхности.
ID:
797888
Рубрика: Проза
дата надходження: 02.07.2018 17:56:27
© дата внесення змiн: 03.07.2018 11:08:20
автор: Олена Мальва
Вкажіть причину вашої скарги
|
