С очень давних пор, таких давних, что след их теряется в происках цензуры, жили-были рядышком соседки. Одну соседку назовём, к примеру, Великодержавией – а что, красивенько звучит. И внушительно. Вторую… ну, скажем, Краюшкой: приятное слово, вкусное. И историческим реалиям соответствует: всем соседям так нравилась Краюшка, что все хотели с ней дружить! А поскольку соседей было много, то целиком дружить редко получалось. Северо-восточный сосед дружит с северо-восточным ломтиком, западный – с западным… Даже очень-очень западные соседи дружили с Краюшкой – для этого сначала им приходилось подружиться с просто западными, чтобы получилась общая с Краюшкой граница.
Все тогда так дружили, потому что время такое было.
Только северная соседка не пыталась дружить с ней. Потому что сама была ещё привлекательнее Краюшки и постоянно с кем-то в дружбе.
И южная соседка тоже не дружила: придёт, бывало, ограбит – и уйдёт по-честному. Правда, часто. Потому что время такое было.
Дольше всех с Краюшкой дружила Великодержавия. Считалось, что они очень похожи. Прямо больше всех похожи – как близнецы. Только в Великодержавии все говорили по-великодержавски*, а в Краюшке – как получится: там, где не так заметно – по-краюшски, а в часто посещаемых друзьями местах – по-разному. Смотря с кем дружить выпадало.
Были и другие различия. Вот, скажем, казаки: у Краюшки – свободолюбивые бандформирования, у Великодержавии – каратели. Нет, ну просто казаки у обоих тоже были. Особенно после цензуры.
А ещё в Великодержавии земля была общинная: вот как территория вокруг муравейника. А в Краюшке земля была поделена на большие, небольшие и совсем-совсем маленькие краюшечки. И все краюшане каждый день следили за тем, чтобы эти краюшечки были только ихними: каждый – сам себе и пограничник, и лазутчик (если у соседа груши раньше поспели).
Поэтому, когда время поменяло кожу, возникли большие проблемы. Но эту страницу истории мы пропустим. Поговорим о другом. И в другой раз.
* в Великодержавии говорили и по-своему (там где цензура не видела).
