Под отдающейся небу крышей поистеричим,
о спелые фразы покалечимся,
никем не виданными в бешенстве карими
и не только, сразимся глазами,
мелом всесмысленно опишем улиц тела
до седины асфальтной, глубинной сути...
Испишемся.
Обессилимся, на лопатки воздух бросив,
обеззвучившись.
И накинем серьёзность на брови,
тяжеловесную её же, встряхнемся обрывисто,
и по коням, обычными в свои жизни:
отдельно
здороваться с прохожими, верить в сны,
заботой, по-английски, убивать кота.
Суетно.
И ждать следующих пересечений, кратковременных.
Маятником биться о косяки, кто от скуки,
кто от тоски.
Не верь мне!
Одно предсердье твоё - синяк, моё же сбивает коленки
порывисто.
Вздох мой напрасно твоему внемлет и верит,
не слыша его "пусть".
Ты принадлежишь себе, я - никому -
разношерстые и волнистые,
приближенные чужаки.
Страшно!
Здесь ресницами не отмашешься: мы бумажные
мимоходики.
Нет, не верь мне!
Обезбуквилась!
