Вы, которые никогда не прочтёте эти строки. Неимущие девушки-солдатки, которым рожать в укромных углах;
лихорадочные матери которым не достать для своих детей молока;
ученики, которым стоять навытяжку по указке;
Вы, пятнадцатилетние с кругами у глаз от пулёмётной сон-сказки;
Вы, любопытные, которые прячутся за ставнями, смотря чужаку в глаза человечьи;
Вы, мелочь, которая сливается в горячие массы, когда чудо на улицах рвёт и мечет;
Вы, Себя не ведающие, знающие лишь, что жизнь Ваша—последняя вахта, холодная и голодная;
Вам пылят все слова мира сквозь трещины стен, шибают перегаром, шипят как змея подколодная.
Вы наделены силой небесного света, который—зарево над кровлями для ваших венозных белил.
Вы—ревущий рот, громовой разгул, дом на новоскатанной земле Берлин.
Вам пылят слова мира сквозь трещины стен, шибают перегаром, шипят как змея подколодная.
Вы носите силу небесного света, который—зарево над кровлями для ваших свинцовых венозных белил.
Вы, утончённые дурковатые учёные в нерешительности за библиотечными столиками;
Вы, биржевые спекулянты, чёрными шляпами утирающие пот, играющие ценными ноликами.
Вы, генералы бессонные в штабных кабинетах; Вы, солдаты в могильных окопах за трупья баррикадами.
И, камрад, Вы, одинокий с тысячами братьев, с камрадами;
камрад и братья, стоящие у всепредела, поэты, обязательные чиновники, неугомонные путешественники, бездетные дамы все в белом;
Мудрые и насмешливые обозреватели, толкующие основательный прогноз "война Япония—Америка, кризис",
Вас ждали, за Вами—слово и божественный человек. И небесный свет близок.
Свет взлетел высоко,—вначале загорелый, с южных морей,— и земля была как дикий цепной зверь.
Ваши отцы умирали, не зная света, они зачинали Вас вслепую. Но встали Вы из бойни, болезней и потерь.
Вы питали смерть, а свет был молоком; Вы суть колонны из крови и бриллиантовых звёзд-крошек.
Вы суть свет. Вы суть человек. Вам ново пышет земля из Вашей пригоршни.
Вы кличете над вёрткой землёй— и Вам вторит эхом Ваш великанский рот.
Вы доблестно стоите на шипящем ядре, как божьи волоса на ветру, ибо в земном сиянии вы суть духа когорта когорт.
Камрад, Вам нельзя молчать! О, если б Вы знали, сколь мы взаимно любимы!
Тысячелетия мешали вздохи и кровь для нас: мы—звёздные братья на небесной земле.
О, нам бы рот отворить и громко речь ради всех Ныне до Утра.
Последний репотрёр— наш любимый брат,
рекламный шеф торгового дома—наш брат!
Каждый, кто не молчит, брат наш!
О, взорвите стальные казематы Вашего одиночества!
О, прочь из фиолетовых пещер, где Ваши тени взахлёб сосут Вашу живую кровь!
Каждый отвор, который Вы пробиваете в стенах Себя, да станет Вашим ртом, алчущим света!
Сквозь каждую забытую трещину земной чаши Дух ударами-глотка`ми емлет солнечный прах!
Если дерево земное шлёт соки белым цветам, да нальются плоды, ведь Ваш рот ему поклялся!
О, скажите, как зелен-орущий земной шар пляшет, мечась в пышущем пламени Вашего отвёрстого рта!
О, скажите, что это Наш рот, он пушит горные кряжи как шерсть!
Скажите горюющему крестьянину, и потрёпанному безработному, спящему под мостом, что из Их рта, смеясь, струит небесный факел!
Скажите отставному министру и озябшей уличной шлюхе, что они не должны умереть, пока их человечий рот не выорет!
Камрад, Вам предстоит долгий сон. О, увидьте, как люди предали Вас, как друзья тихо оставили Вас.
Увидьте Себя взаперти, как прежде. Да приснится Вам война, пролитая кровь, смерти миллионогласый наказ;
да приснится Вам испуг, стиснутые губы, нервное дыхание, нежного куста трепет и страх;
чёрный, давящий сон о прошлом, одышка в железных тисках!
Но затем проснётесь Вы— и слово Ваше кометами, факелами застолбит сторону.
Они суть глаза. И блещущий простор. И Вы строите новую земную страну.
Ваше слово ломится ясной радугой— и ночь, как копоть из дымаря, слетает в рассвет.
О свет-человек из ночи. Ваши братья не спят. И Ваш круглый рот гласит земле первый божественный привет.
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Die Ankunft
Ihr, die Ihr diese Zeilen nie lesen werdet. Dürftige Mädchen, die in ungesehenen Winkeln von Soldaten gebären,
Fiebrige Mütter, die keine Milch haben, ihre Kinder zu nähren.
Schüler, die mit erhobnem Zeigefinger stramm stehen müssen,
Ihr Fünfzehnjährige mit dunklem Augrand und Träumen von Maschinengewehrschüssen,
Ihr gierige Zuhälter, die den Schlagring verbergt, wenn Ihr dem Fremden ins Menschenauge seht,
Ihr Mob, die Ihr klein seid und zu heißen Riesenmassen schwellt, wenn das Wunder durch die Straßen geht,
Ihr, die Ihr nichts wißt, nur daß Euer Leben das Letzte ist, Eure Tage sind hungrig und kalt:
Zu Euch stäuben alle Worte der Welt aus den Spalten der Mauern, zu Euch steigen sie wie Weinrauch aus dem Dunst des Asphalt.
Ihr tragt die Kraft des himmlischen Lichts, das über Dächer in Euer Bleichblut schien.
Ihr seid der schallende Mund, der Sturmlauf, das Haus auf der neuen gewölbten Erde Berlin.
Ihr feinere dämliche Gelehrte, die Ihr nie Euch entscheidet hinter Bibliothekstischen,
Ihr Börsenspieler, die mit schwarzem Hut am Genick schwitzend witzelt in Sprachgemischen.
Ihr Generäle, weißbärtig, schlaflos in Stabsquartieren, Ihr Soldaten in den Leichenrohren der Erde hinter pestigen Aasbarrikaden.
Und Kamerad, Sie, einsam unter tausend Brüdern Kameraden;
Kamerad, und die Brüder, die mit allem zu Ende sind, Dichter, borgende Beamte, unruhige Weltreisende, reiche Frauen ohne Kind,
Weise, höhnische Betrachter, die aus ewigen Gesetzen den kommenden Krieg lehren: Japan-Amerika,
Ihr habt gewartet, nun seid Ihr das Wort und der göttliche Mensch. Und das himmlische Licht ist nah.
Ein Licht flog einst braunhäutig vom Südseegolf hoch, doch die Erde war ein wildes verdauendes Tier.
Eure Eltern starben am Licht, sie zeugten Euch blind. Aber aus Seuche und Mord stiegt Ihr.
Ihr soget den Tod, und das Licht war die Milch, Ihr seid Säulen von Blut und sternscheinendem Diamant.
Ihr seid das Licht. Ihr seid der Mensch. Euch schwillt neu die Erde aus Eurer Hand.
Ihr ruft über die kreisende Erde hin, Euch tönt 'rück Euer riesiger Menschenmund,
Ihr steht herrlich auf sausender Kugel, wie Gottes Haare im Wind, denn Ihr seid im Erdschein der geistige Bund.
Kamerad, Sie dürfen nicht schweigen. O wenn Sie wüßten, wie wir geliebt werden!
Jahrtausende mischten Atem und Blut für uns, wir sind Sternbrüder auf himmlischen Erden.
O wir müssen den Mund auftun und laut reden für alle Heute bis zum Morgen.
Der letzte Reporter ist unser lieber Bruder,
Der Reklamechef der großen Kaufhäuser ist unser Bruder!
Jeder, der nicht schweigt, ist unser Bruder!
O zersprengt die Stahlkasematten Eurer Einsamkeit!
O springt aus den violetten Grotten, wo Eure Schatten im Dunkel aus Eurem Blut lebend schlürfen!
Jede Öffnung, die Ihr in Mauern um Euch schlagt, sei Euer runder Mund zum Licht!
Aus jeder vergessenen Spalte der Erdschale stoßt den Atemschlag des Geistes in Sonnenstaub!
Wenn ein Baum der Erde den Saft in die weißen Blüten schickt, laßt sie reif platzen, weil Euer Mund ihn beschwört!
O sagt es, wie die geliebte grünschillernde Erdkugel über dem Feuerhauch Eures lächelnden Mundes auf und ab tanzte!
O sagt, daß es unser Mund ist, der die Erdgebirge wie Wolldocken bläst!
Sagt dem besorgten Feldherrn und dem zerzausten Arbeitslosen, der unter den Brücken schläft, daß aus ihrem Mund der himmlische Brand lächelnd quillt!
Sagt dem abgesetzten Minister und der frierenden Wanderdirne, sie dürfen nicht sterben, eh hinaus ihr Menschenmund schrillt!
Kamerad, Sie werden in Ihrem Bett einen langen Schlaf tun. O träumen Sie, wie Menschen Sie betrogen; Ihre Freunde verließen Sie scheel.
Träumen Sie, wie eingeschlossen Sie waren. Träumen Sie den Krieg, das Bluten der Erde, den millionenstimmigen Mordbefehl,
Träumen Sie Ihre Angst; Ihre Lippen schlossen sich eng, Ihr Atem ging kurz wie das Blätterbeben an erschreckten Ziergesträuchen.
Schwarzpressender Traum, Vergangenheit, o Schlaf im eisernen Keuchen!
Aber dann wachen Sie auf, und Ihr Wort sprüht ums Rund in Kometen und Feuerbrand.
Sie sind das Auge. Und der schimmernde Raum. Und Sie bauen das neue irdische Land.
Ihr Wort stiebt in Regenbogenschein, und die Nacht zerflog, wie im Licht aus den Schornsteinen Ruß.
O Lichtmensch aus Nacht. Ihre Brüder sind wach. Und Ihr Mund laut offen ruft zur Erde den ersten göttlichen Gruß.
Ludwig Rubiner
ID:
264496
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 11.06.2011 19:44:49
© дата внесення змiн: 05.07.2011 16:02:12
автор: Терджиман Кырымлы
Вкажіть причину вашої скарги
|
