Хорошо уже просто от того, что она есть. Один факт её существования делает мир иным. Даже не сам факт существования, а больше - факт её наличия, доступности где-то в физической досягаемости, откуда она может возникнуть, материализоваться где-то в кафе или какой-нибудь тусе.
И доступность в данном случае – не занижение ценности, а отказ от всякого оценивания, сравнения, конвертируемости. Доступность как дарение, как выход из эквивалентного обмена, размыкание круга «поступок – ожидание поступка в ответ».
«Доступность», «лёгкость», «ветреность» – как же отрывают эти понятия от земли! «Весомость», «солидность», «обоснованность», «надёжность» - звенья цепи, соединяющей землю и ногу человека, крепко стоящего на этой земле. С кем здесь упасть так, чтобы не шлёпнуться на землю, а падать в противоположную сторону, удаляясь от неё в бездонность расширяющейся вселенной?
Она: «потвора! ти знов мене використував! я бачу по очам!».
Я: «так, дякую!»
Когда её не было (не тогда, когда она ещё вообще не была, а когда она не была рядом уже после того, как стала быть рядом), что-то сломалось. Сломалось внутри и снаружи. Читал ведь: «не пиши, сбудется!». Так страшным сбылось: «За то, что я с тобой, а он не дожил!», а потом с ней: «в эту ночь ноль градусов снаружи - только эхо холода внутри.» Холодная была зима здесь, но и там, в субтропиках, тоже, видимо, было холодно. Словно близость греет пространство.
Но это совсем не та близость, о которой судят, видя нас со стороны. Той близости-то и не было. Есть (!) хрупкость, невозможность жизни, явление чуда – когда совершенно неприспособленное, ломкое, маловероятное, тонкое вдруг начинает нарушать законы всего уверенного, прочного, несокрушимого.
Близость, как преодоление сексуального. Близость, как повышение напряжения возможного в целях возникновения «пробоя», и явления невозможного. Спасибо ей, что вовремя это почувствовала, поняла, приняла! Хотя и ощущение такое, что со временем эхо её влюблённости, от которой ты отклонился, отразилось где-то от звёзд и накрыло этой самой небесной благодатью, как пледом от космического холода.
«Родные души»? – не то. Скорее, контрастные тела, введение которых, делает эти души видимыми на собственном внутреннем рентгене.
«Муза»? – нет. Скорее, избавление от её мучительного напряжения, так как она, не претендуя на Её место, щедро и легко может подарить именно то слово, которого Богиня и ждала.
«Друг»? – и нет, и да. Да – потому что да. Нет, потому что это другое чувство: с друзьями всё «взаправду» - стоять, взявшись за руки на краю бездны бессмысленности. С ней – всё точно так же, только ещё что-то больно так зудит на спине, как будто растёт.
|
|
