Муть литератора... АЛЕКСЕЙ САМОЙЛОВ
Источник: www.newlit.ru/~samoylov/3217.html - НОВАЯ ЛИТЕРАТУРА
Критическая статья
Этап второй – ремесло.
Ученик становится ремесленником, когда, во-первых, овладевает азами формы литературного произведения, и, во-вторых, увеличивает количество своих степеней свободы как литератор и как личность. Форма для ремесленника (которого можно назвать ещё «продвинутым учеником») имеет первостепенное значение, поскольку то, что человек долго и страстно искал, наконец, стало находиться. И он, словно ребёнок с новой игрушкой, о которой давно мечтал, теперь желает как следует поиграть и поэкспериментировать. Содержание же отходит на второй план, ибо оно и так вроде бы есть – его ценность сохранилась с предыдущего этапа. По крайней мере, так человеку кажется. Но объективно – ценность содержания больше не завышается, так как теперь завышается ценность формы.
Главной мотивацией ремесленника являются его убеждения, и одно из главных убеждений звучит так: «Мои убеждения – единственно правильные».
Подражание остаётся второй неосознанной мотивацией. Но ремесленник уже способен осознать тот факт, что он пишет «как кто-то», и это – первый шаг на пути к мастерству. С другой стороны, он теперь может подражать лучше, ибо лучше управляется с формой, тем не менее, талантливое подражание – тупиковая ветвь эволюции, приводящая к графомании. Неосознанный ремесленник-подражатель будет громко наставить на том, что он – автор произведения, единственный и уникальный, а всё остальное – домыслы злобных критиков.
Стиль ремесленника ещё не обрисовался, но вполне способен на это – осознание подражания опять же является золотым ключиком. Вместо того, чтобы копировать, автор ищет и находит сам. Таким образом, его кумиры постепенно низвергаются с высокого пьедестала и становятся просто теми людьми, что оказали влияние на становление начинающего автора.
Стихи ремесленника причёсаны, прилизаны и часто сложны для восприятия. Гармония формы и содержания в них встречается редко, а искренность приносится в жертву красивой обёртке.
В прозе ремесленника эта гармония встречается чаще, чем в стихах, но если её нет, то произведение просто теряется в своей неудобоваримости. У читателя создаётся впечатление, что автор умеет хорошо писать, но почему-то не хочет.
Знание азов формы увеличивает число степеней свободы автора как литератора. Благодаря этому его талант получает дополнительный стимул к выражению. И умный подражатель, и талантливый интеллектуал могут быть одинаково хорошими ремесленниками. Но ремесленник, который уделяет внимание только таланту сочинительства, забывая о таланте просто жить и любить, никогда не станет мастером.
Амбиции «продвинутого ученика» уже не бросают его из одной крайности в другую. Ремесленнику свойственна завышенная самооценка: «Я пишу гениально, и мне всё равно, что вы обо мне думаете», «Я интеллектуал, а вы с вашей романтикой, детским садом и любовью-морковью можете идти на все четыре стороны». Ремесленник хочет одобрения, но не со стороны двух-трёх близких друзей, а со стороны широких общественных масс. Ему, в отличие от ученика, уже мало Интернета для публикации своих произведений – он хочет, чтобы издавали его книги. Ему мало выступать в прокуренных клубах на арт-салонах – он хочет ЦДЛ, ДК и творческие фестивали. Иногда ремесленник хочет стать частью литературного общества – вступить в как можно большее количество союзов, гильдий и клубов, поучаствовать во всех мыслимых и немыслимых конкурсах, стать их лауреатом, получить премии, призы и попасть в телевизор. Иногда ремесленник, наоборот, протестует против официоза и становится аутсайдером. Но и здесь он хочет быть первым среди отвергнутых: лидером андеграунда, рупором «настоящей» поэзии, скандальным писателем. Вспомним главную мотивацию ремесленника – его убеждения. И через творчество, и по жизни он будет цепляться за них, пока не поймёт всю глупость подобного времяпрепровождения.
Серьёзность притязаний ремесленника (даже если он пишет юмористические стихи или прозу) почти абсолютна. Если у ученика иногда случаются приступы несерьёзного отношения к своему творчеству, граничащие с самоуничижением, то ремесленник не умеет относиться к себе с иронией.
Признание для него важно так же, как и для ученика, но оно имеет иные свойства вследствие высоких амбиций. Например, для протестующего, заумного, авангардного или квазипостмодернистского ремесленника непризнание его творчества обществом – и есть признание его как необычного творца. Для ремесленника, вышедшего из литературного института или прошедшего сквозь сомнительное горнило поэтических школ и студий, признание – это публикации в журналах и газетах, издание книг и всякого рода лауреатство. К ремесленнику, чьи амбиции чрезмерно высоки, а комплекс неполноценности, соответственно – чрезмерно огромен, признание приходит через скандалы, эпатаж, плагиат и деструктивную критику. Такой ремесленник иногда талантлив и несчастен, но чаще – графоман, пусть даже и не рифмующий «ботинки» с «полуботинками». Вообще, львиная доля экспериментальной поэзии и якобы высокоинтеллектуальной прозы создаётся заблудившимися ремесленниками, которым кажется, что они уже научились писать, и теперь могут позволить себе творить любой претенциозный бред под маской великой серьёзности.
Конструктивная критика ремесленникам необходима, но не каждый из них это понимает. Начинающему ремесленнику она может помочь скорее миновать этот этап и стать мастером. Ремесленнику-эгоцентристу она может помочь трезво взглянуть на своё творчество и поумерить писательский пыл. Но обычная реакция ремесленников на конструктивную критику – неприятие, ибо им трудно допустить, что кто-то знает, как писать лучше.
Деструктивная критика – главное оружие ремесленников в борьбе за признание и известность. Она практически всегда переходит на личности критикуемых и, разумеется, не принимается самими критикующими. Что же касается так называемых профессиональных критиков, то ими становятся либо слишком амбициозные бездарные ремесленники, либо люди, вообще не имеющие творчество в своей шкале духовных ценностей.
Длительность этапа ремесла зависит, прежде всего, от обретения свободы человеком как сущности. Это в первую очередь свобода от всевозможных личностных игр, приходящая с пониманием их бессмысленности. Это понимание происходит через жизненный опыт, и по мере учёбы в школе жизни пишущий человек может превратиться из убеждённого и амбициозного ремесленника в талантливого и могучего. А там и до мастера недалеко будет.
Творчество ремесленника идентифицируется не всегда так же просто, как ученика, потому что оно по форме может быть похоже на творчество мастеров. Оно может быть интересным и забавным, а может быть циничным и неприятным. Ремесленник-графоман немногим отличается от ученика-графомана, ведь способность умело складывать слова в предложения не делает автора мастером. Позитив ремесленника нуждается в поощрении и поддержке, негатив ремесленника нуждается в ещё большем, чем ученика, сочувствии и высмеивании.
Пример стихотворения, сочинённого ремесленником (отрывок):
Точно медь в самородном железе,
Иглы пламени врезаны в ночь,
Напухают валы на Замбези
И уносятся с гиканьем прочь.
Сквозь неистовство молнии белой
Что-то видно над влажной скалой,
Там могучее чёрное тело
Налегло на топор боевой.
Раздается гортанное пенье.
Шар земной обтекающих муз
Непреложны повсюду веленья!..
Он поёт, этот воин зулус.
|
|
