Будучи трусом заключенным в террариум, я тарабанил по трещинам стекол в ожидании терапевта по три тысячи раз на день. И один раз Надя, мой терапевт, в терракотовом наряде решила остаться вдруг рядом. Но она не сказала, что ядом наполнила свой тонкий шприц, что и так служит оружием для серийных убийц. Это был Аустерлиц. Было пролито много крови: сопротивляясь, визжал, сотрясая судорогой тело, смело царапал, но упал, - я повержен. Я сегодня проснулся не Наполеоном, я наполненный горем, о, Надя, мой терапевт в терракотовом, приди ко мне завтра, завтра я очнусь победителем, учредителем целой Вселенной, я проснусь завтра Богом. Ты сегодня не вовремя, я тебя не виню, что не видел я света, и на склепы вряд ли взгляну. Что мне уж неба, если я – будущий аромат. Моя милая Наденька, обещай, что создав совершенство, полыхать непременно ты будешь в Раю, вот за это, пожалуй, умру.
