Администрации
Берлинской государственной библиотеки
10785, Потсдамер штрассе 33, Берлин, Германия
12 сентября 1973
Здравствуйте, уважаемая администрация,
Меня зовут Карл Хофман, мне 27 лет, уроженец города Магдебург, мой отец, Питер Хофман, передал мне в составе общего завещания кое-какие письма, связанные, как я полагаю, с историей нашей страны периода Второй мировой войны.
Для меня эти письма не представляют ценности, возможно, каким-то образом они окажутся полезными вам, так как, судя по тексту, мой отец пользовался материалами из вашей библиотеки. В любом случае, я не счел необходимым выбросить их и оставить у себя тоже. Не могу ручаться ни за достоверность содержания, ни за состояние здоровья моего отца, написавшего их в последние годы своей жизни. С этого момента все эти бумаги в вашем полном распоряжении.
Искренне ваш, К.Хофман.
19 марта 1962
Дорогой Карл, думаю, ты, в силу своей юности, не готов понять то, что я хочу рассказать тебе, но я чувствую, что мне осталось не так много времени до тех пор, когда я перестану членораздельно излагать свои мысли. Я знаю, отношения между нами нельзя назвать тёплыми, мягко говоря, и я мало рассказывал о своей жизни. В ней было много и хороших поступков и таких, за которые мне будет стыдно до самой смерти.
Я не могу слать тебе письма, потому что не знаю, где ты живёшь, поэтому я просто буду складывать их в ящик стола в надежде, что однажды они попадут в твои руки.
Весь этот год у меня из головы не выходила одна личность, которая повстречалась мне в 1942 году, когда я приехал в Берлин. Меня перевели на службу военным курьером сразу после получения звания ефрейтора. Этот человек стал настолько занимать мои мысли, что мне ничего не оставалось, как начать собирать о нём сведения и упоминания где только возможно. Понимаешь, Карл, когда встречаешь в своей жизни человека возрастом шесть лет и понимаешь что это уже личность, такое знакомство не может не врезаться в память.
В рамках компании по “защите арийской крови” расовые эксперты СС отдавали приказы насильственно перевозить детей с оккупированных территорий в Германию для усыновления их расово подходящими немецкими семьями. Эта загадочная личность появилась из ниоткуда, шестилетний мальчик с редким тёмно-синим цветом глаз, которого привезли в Берлин в январе 1942 года. Он сразу попал в семью Вогель в Штеглице – южной части столицы. Эта семья взяла мальчишку, чтобы банально получать дополнительное пособие за усыновление. Я частенько заходил к ним поболтать о всякой ерунде. Будучи курьером, мне приходилось бывать в разных местах и видеть разных людей. У меня часто скапливались новости за день и уж тем более за неделю, а Вогелей хлебом не корми – дай посплетничать. Детей с цветом глаз из вариаций синего и голубого усыновляли охотнее, так как их сложно было причислить к евреям, а значит и никаких проблем с властями. Своего рода визитная карточка «истинного арийца». Никто не знал, как его зовут и откуда он родом, но он был таким спокойным и уравновешенным для своего непоседливого возраста, что фрау Вогель сразу же назвала его Анхелем. Было любопытно порой находить его в задумчивости, или наблюдающим за людьми на улице. Он словно постоянно рассматривал этот мир, но не как ребёнок в пределах своего постоянно прыгающего с объекта на объект внимания, а как-то особенно вдумчиво, как художник, который вот-вот начнёт писать маслом то, что увидел.
Однажды он сидел на лавочке возле дома и смотрел куда-то вглубь улицы, как всегда спокойный, словно не замечая бегающих и шумящих вокруг детей. Как сейчас помню, Карл, я сел рядом с ним и спросил, просто чтобы завязать ленивый разговор ни о чём:
- ну что, Анхель, сложно привыкать к новому месту?
- не сложнее чем тебе, - ответил он, не отрывая взгляд от улицы, и вдруг указал туда пальцем. На другой стороне, шагов в двадцати от нас, двое солдат Вермахта отбирали чемодан у женщины с желтой звездой на рукаве пальто. Один из них толкнул её ногой в спину, от чего она упала на тротуар. Моё сердце обливалось кровью, но страх того, что мальчик рядом со мной указывает пальцем на этих солдат, сковал меня полностью. Анхель повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. О Боже, в один миг я отчетливо понял, что он всё обо мне знает. Знает, как я отношусь к этому… Но откуда?! Мы с ним вообще до этого ни разу не разговаривали, да и с его новой семьёй я познакомился не так давно. Я молча ушел, но меня трясло весь тот день и всю ночь, заснул я только под утро.
Генрих Вогель был водителем одного из унтерофицеров Вермахта. Кажется его звали Горст. Генрих стал иногда брать мальчика с собой. Учитывая его спокойный характер, он не должен был создавать проблем. Унтерофицер, симпатизируя мальчику, несколько раз брал Анхеля в школу для детей высокопоставленных чинов, и, в конце концов, переписал опекунство на себя. Через два месяца Горст был арестован за то, что подвергнул сомнению истинность расового превосходства немецкого народа. Донос был написан фельдфебелем Линцем предположительно после того, как Анхель побывал с унтерофицером у него в гостях. Линц не мог поверить в независимость мышления шестилетнего Анхеля и посчитал это результатом кухонных разговоров в семье Горста, носивших антиидеологический характер. Помнится, это был большой скандал. После ареста Линц забрал мальчика себе на «перевоспитание».
Так Анхель пропал из моего поля зрения, остальное придётся искать в Берлинской государственной бибилиотеке. Анхель, Анхель, видимо не дашь ты мне покоя. Не прощаюсь с тобой, Карл, так как найду я что-то или нет – в любом случае продолжу тебе писать.
4 июля 1962
Карл, ты не поверишь, 4 месяца прошли не зря! Я познакомился с замечательной фрау Нойман из архива Берлинской библиотеки, она любезно согласилась мне помочь и предоставила доступ ко всем интересующим меня бумагам. Теперь многое прояснилось. Но не будем торопить события, всё по порядку.
Знакомство Анхеля в школе с младшим сыном фельдмаршала Вернера-фон-Бломберга обернулось как для фельдмаршала, так и для фельдфебеля немедленной отставкой. От трибунала их обоих спасла только хорошая репутация Вернера, и подобный инцидент вызвал бы ненужный резонанс у хорошо знавших его офицеров.
Судя по записям в книге приёма доктора Ральфа Клеменса, одного из известных врачей офицеров Вермахта, Анхеля привезли на обычный осмотр 12 июля 1942 года, 15 июля генерал-фельдмаршал фон Бок был уже отстранён от командования группой армий «Юг», официальная формулировка — по болезни, и отправлен в резерв фюрера.
Анхель точно находился в Орлином гнезде, когда Гитлер заменил генерала Герда фон Рундштедта 1 июля 1944 фельдмаршалом Гюнтером фон Клюге.
По той же загадочной причине фельдмаршал Хуго Шперле впал в немилость Гитлера и 23 августа 1944 года снят с должности и отправлен в резерв фюрера, фактически — в отставку.
Из записей Евы Браун в её дневнике я нашёл следующее: «Анхель стал часто оставаться со мной. Это необычный ребёнок. Он ничего не боится и никогда ничего не просит. Его мало интересует рисование, игры или сказки, которые часто выпрашивают милые Хельда и Хедвиг Геббельс. Он лишь молча наблюдает за нами. В очередной встрече офицеров после того, как Адик потрепал Анхеля за щёку, он сказал «Ладно Анхель, мне пора идти решать важные вопросы», на что Анхель ответил «Но дядя Герман говорит, что он всё решает». Адик только улыбнулся, но на следующий день 23 апреля Герман Геринг был арестован отрядом СС по обвинению в государственной измене».
Кстати, Карл, в результате он не успел организовать противовоздушную оборону страны и Берлин остался открытым для бомбардировки.
1 мая 1945 года, перед тем как покончить с собой в берлинском бункере Адольфа Гитлера, супруги Геббельс отравили всех своих детей синильной кислотой. Среди детей в бункере находился также Анхель, но его тела так и не нашли. Свидетельство его нахождения там зафиксировано только Евой Браун.
…Один за другим эти люди становились заложниками собственных идей и предубеждений, один за другим ключевые офицеры арестовывались, отстранялись и отправлялись в отставку. Словно вся отточенная машина Вермахта со всей своей железной решимостью и неутомимой методичностью неожиданно споткнулась о маленького мальчика с тёмно-синими глазами, вставшего у неё на пути. И даже если отдельные люди вдруг понимали, кто ставит ногу на грудь смертельно раненного зверя Вермахта, становилось уже слишком поздно.
17 января 1963
Здравствуй, Карл, ты знаешь, мне захотелось во что бы то ни стало узнать, кто такой Анхель и откуда он родом, я потратил на это больше шести месяцев, архив Берлинской библиотеки меня уже ненавидит, но всё тщетно. Я не смог отыскать людей, которые отдали Анхеля семье Вогелей. Кроме каких-то коротких записей очевидцев и фрагментов моей памяти, видимо, он больше не оставил никаких следов в нашем мире. В конечном итоге я просто стал перечитывать любые попадавшиеся на глаза документы, датированные 1942 годом, и однажды я наткнулся на одно очень странное письмо. Не знаю можно ли его связать с личностью Анхеля, но если бы я захотел его описать, то не нашел бы слов лучше. После массовых арестов священников Сербской церкви в Хорватии, начавшихся в 1941 году, среди изъятых документов находилось это письмо, я бы даже сказал – запись, так как она была без адресата и без подписи отправителя. Просто исписанный чернилами сложенный вчетверо лист бумаги. Он сохранился только благодаря тому, что немцы решили перевести арестованного в Загребе митрополита Досифея в Белград и вместе с ним передали конфискованное позже имущество и документы. Запись была сделана аккуратным подчерком какого-то церковного служащего и вложена в метрическую книгу псаломщика. Такие книги заводились всего на год, в них записывались акты гражданского состояния (рождение, брак и смерть). Эта книга была датирована 1942 годом, когда в Германии впервые появился Анхель:
«И настала ночь
И увидел я несметное число восставших из могил и тех, кто подчинил их воле своей,
И всё войско их звалось тьмой, ибо из тьмы выходило с закатом и во тьму возвращалось с восходом.
И страх овладел мной, ибо войско было сильно и свирепо,
И не было уже ни царей, ни городов, которые могли бы скрыть нас и защитить в стенах своих.
И пал я на колени,
И воззвал к Господу из глубин сердца своего,
И взмолилось во мне всё, чем являлся я, всё, чем дышал, о чём думал и о чём мечтал, всё, что знал, чему был научен, чего боялся и чего желал, чем защищался и чем завоёвывал,
Всё взмолилось во мне и в отчаянии раскаяния низверглось с престола души моей,
Не отличить меня от грязи, в которой стою на коленях,
И вот престол мой пуст и распахнут пред Богом, так что озаряемый светом Его не имеет в себе никакой тени, с Востока ли, с Запада, с Севера или с Юга.
И вверил я жизнь свою, всякое решение и всякий суд над собой в руки Всевышнего.
И услышал меня Милосердный Бог, и послал нам архангела, имя которому Михаэль,
В руках его меч пылающий и глаза его полны утренней синевы,
И две трети воинства Небесного последовало за ним,
Одесную его одна треть и ошую его одна треть,
И нет числа ни мечам их озаряющим мрак, ни горнам содрогающим небо, ни знамёнам заслоняющим звёзды.
И увидел я зарево в небе, и вспыхнул рассвет в котором не было солнца,
А только воинство Небесное в сиянии своём ослепляющем.
Напрасно тьма закрывалась руками от него и бежала в леса и горы, ныряла в реки и моря, вползала в пещеры и ущелья,
Свет настиг её всюду, и как на престоле души моей не осталось места никакой тени, так и на земле некак было скрыться больше никакой тьме.»
2 февраля 1963
Карл, я много думаю о тебе, о жизни, о судьбе в целом. Это приходит с возрастом. Прошлое помниться мне какими-то фрагментами, иногда как будто это происходило не со мной… И я понимаю сейчас, что Анхель был самым ярким фрагментом из них, ты только не подумай – естественно самым ярким после твоего рождения. Как думаешь, Карл, может я просто сошёл с ума и мне банально не хватает событий в повседневной жизни? Может быть поэтому я целыми днями ищу странности там, где их скорее всего нет?
Хотя что тут странного, ведь если оглянуться назад:
Для того, чтобы закончить столетнюю средневековую войну между двумя государствами и короновать короля освобождённой страны, понадобилась шестнадцати летняя девочка из восточной Франции.
Для того, чтобы вывести целый народ из 400 летнего рабства в империи у дельты Нила, понадобился трёхмесячный младенец, подкинутый семье фараона.
Для того, чтобы изменить ход истории и сознание миллионов людей, основать самую многочисленную религиозную структуру в мире и дать начало новой эре, новому летоисчислению, понадобился тридцати трёх летний сын плотника из Галилеи.
…Я всё думаю, Карл, если Всевышний Бог, придя на Иордан, явился миру молодым мужчиной, то кем мог бы явиться нам Михаэль? Кем было бы войско его здесь? И если войны ангелов ведутся в сердцах людей, то каким оружием они бы воспользовались?...
ID:
594751
Рубрика: Проза
дата надходження: 20.07.2015 00:57:17
© дата внесення змiн: 07.04.2017 12:47:01
автор: vozduh
Вкажіть причину вашої скарги
|
