"...прости ей.
отпусти ей грехи ее
и всуе имени ее не поминай
отныне.
доныне же берег ты чувства к ней,
ну а теперь,
ты прахом все развей
в дали семи глухих морей..."
я привыкла просыпаться ночью
в объятьях мокрых простыней.
закусывать костяшки пальцев,
чтоб не закричать.
молчать.
заученные строчки сна.
все, как проклятьем,
_днем и ночью_
и хочешь ты или не хочешь,
а снова прозвучат они.
проходят дни.
проходит время.
а это, словно мое бремя,
стучится каждый раз в окно
и повторится еженочно.
себе клянешься : "ну уж точно!
сегодня просто лягу спать.
усну без всяких сновидений
Поставлю парочку растений
в изголовье.
почистят воздух.
и карму заодно.
и ауру."
но ты вернешься к чувству траура,
как веки вновь соприкоснешь.
и все твердят:
"Что со здоровьем?
От куда этот хмурый вид?
Неужто, милочка, гневит
гнилыми рифмами своими отца всевышнего?
Неужто поняла, что пишешь лишнего?"
и тихие смешки.
я думала все не всерьез,
но вот какой дурной курьёз:
как только засыпаю, снова
я вижу там (во сне) другого
тебя.
живого.теплого. родного.
и руки тянуться обнять.
дыханье спёрло. сердце треснет.
я понимаю (не уместно)
тебя тревожить,
но ты там...
и ты по мне горюешь.
костяшки пальцев мне целуешь.
которые потом грызу,
проснувшись вся в сыром поту.
Мы мертвых не вернем.
Едва ли,
вы так упорно горевали
за кем-то, столь чужим.
я вспоминаю, как лежим
мы вот на той лесной поляне,
_как сцена в фильме_
обнялись и дышим в унисон.
и снова это только сон.
и снова просыпаюсь с криком.
кровавые следи, уликой,
застирываю вновь и вновь
с (когда-то наших) белых простыней.
