«Мой мальчик, завтрак готов!» Сквозь таявшую тьму субботнего ноябрьского сна в сознание к человеку, лежавшему под байховым одеялом в желто-красную полосочку, донеслись ароматы утренней стряпни. И голос матери. «Блины со сгущенкой – как ты любишь! Целую! До вечера!»
Байховое одеяло зашевелилось и встрепенулось. На зеленый, начисто убранный, палас опустилась сначала левая ступня. Затем – правая.
Леку Тезер сегодня начал новый день.
Надев видавшую виды футболку, что лежала на прикроватном стуле, г-н Тезер отправился в ванную комнату. Пустил воду. Конечно же хозяин кооперативной котельни дома, уже отключил горячую. Горячая вода – с семи вечера до девяти утра. «Снова не успел» - подумал Леку. А утренние процедуры на сей раз опять ограничились поплескиванием неухоженных мужских щек влажными ладонями и через силу воли вычищенной полостью рта. Поток воды прекратился.
На уютной кухне, за двумя чашками добротного чаю и десятком ароматных тонких блинчиков, аккуратно уложенных на большом блюде, Леку думалось как нельзя лучше. «Решено. Дописываю на выходных роман. В понедельник отношу его в редакцию и по дороге домой записываюсь в тренажерку. Хватит. Послезавтра – новая жизнь… »
С приходом новой недели Леку замешкался. До окончания романа всего ничего – логическое завершение. Главного злодея оставалось убить, а героиню – выдать замуж за широкоплечего красавца. И роман дописан... Но утро понедельника прогнало музу.
Видимо, в этот понедельник муза решила обойти стороною сознание Леку Тезера. В издательство он так и не попал. Что уж там говорить о тренажерке...
Муза не появилась и на утро понедельника следующего.
Госпожа Тезер, как обычно в вечернее время, грела ноги у камина и довязывала двадцатишестилетнему сыну бирюзовый свитер. Сам же Леку задерживался у двоюродного брата. Тишину парижской маленькой квартиры нарушил телефонный звонок:
«Мадам Тезер? – Да, я вас слушаю. – Срочно приезжайте в центральную больницу на Ревиньоне. Ваш сын в крайне тяжелом состоянии. Он нуждается в вашей поддержке.» … И госпожа, не дослушав до конца дежурного врача, уже ловила такси на влажной апрельской улице.
…Сердце Леку остановилось в понедельник. В аварии ему были нанесены раны, несовместимые с жизнью. Но все же выздоровить он пытался. Целых полтора месяца.
Мадам Тезер довязала бирюзовый свитер. Положила в свою сумочку четыреста пятьдесят исписанных листов, что лежали на столе сына. Надела черную шляпку с вуалевой занавеской.
Пора…
«Свитер Леку пригодится. Вдруг, Там холодно? А роман обязательно допишет. Леку был таким талантливым… Ах, мой мальчик!… »
Вот только с тренажеркой не получилось. Как бы её Там не искал двадцатишестилетний любитель начинать все с понедельника...
