Дома завыли
собакой при смерти,
от страха уронило время канделябр,
узнав,
что ожил
и смердит
смехом жестокий ноябрь.
Издеваясь,
беспомощный город избивая,
астматиком свистел грубый.
Дернулось веко трамвая,
увидев кровавые губы.
Я судорогой вцепился в драки унылость,
спасая асфальт от дрожжей рвот,
скреб
ногтями
спину
мира,
как мел огладывает доски живот.
