|
Повесть.
ВРЕМЯ ПРОЩАТЬ
1.
Липы в то лето цвели как никогда. Не было такой улицы и переулка, где бы не чувствовался этот необыкновенный аромат лета. Наполняя воздух своим мягким и тонким присутствием, он казалось, проникал в самую душу. Вдыхая его – не хотелось спешить домой, думать о проблемах, делах, а пока есть время – долго-долго наслаждаться им сидя на лавочке или стоя под самой липой.
- Может, ещё погуляем? На дворе начало только темнеть, а лето в разгаре, - предложил Алексей, сияя глазами от радости, что неугасимым солнышком горела из сердца.
- Нет, любимый, три часа пролетело со времени, как окончилось служения в церкви. Наши родители возможно уже беспокоятся. Не хочу гневить Бога, - вполголоса ответила Людмила, сама желая остаться с любимым Алексеем хотя бы на несколько минут, но любовь к Творцу, желала слушаться Его. – Нам осталось ждать не долго – полтора месяца, - сдерживая грусть, додала.
- Но это долго… - понимая любимую, хотел возразить, но сдержался в своих уговорах, которые неловко осели на губах, готовы сорваться с них.
- Не долго, - шёпотом повторила Людмила, мыслями возвращаясь к утреннему богослужению, когда вся церковь вместе с невидимо присутвующим Богом, поздравляла их с долгожданной помолвкой. В сознании продолжали звучать слова песен, наставлений от служителей церкви, друзей. Казалось, единые в целом мире, чья любовь проявлялась в благочестии, прославлении Бога, служении Ему, стала видимой и открытой для каждого. За всё это время она не только укрепила их, но также перед грядущими испытаниями. По крайней мере, так им казалось.
Они хорошо вместе помнили тот день, когда их взгляды встретились на молодёжном служении, а потом ещё несколько раз пересеклись, пока молодёжный лидер, смотря на них и, как будто понимая их желания, решил соединить обоих в сценке, предложил выдумать диалог общения на «ходу». Они свои роли сыграли блестяще. Об этом свидетельствовали неугомонные, продолжительные аплодисменты и выкрики как настоящим актёрам: «Браво!», «Супер!». Долго и не раз, улыбаясь, вспоминали её, весь вечер, повторяли слова, предложения диалога, воспроизводя мимики лица.
Находясь на учёбе в соседней области, Алексей никогда не забывал звонить Людмиле. Не было в их жизни дня, когда б они не слышались. О зарождении любви в их сердцах никто не говорил, хотя родители и друзья не сомневались: придёт день и время, когда они сами скажут о ней – сначала друг другу, потом – им. А спешить ни Людмила, ни Алексей не собирались, хотели во всём советоваться с Богом, с близкими, родными для них людьми. В жилах каждого текло своё тепло, что звенело струнами любви и в мелодии, которой звучала мелодия счастья. Каждый год в конце весны, а через лето в начале осени, Лёша напоминал:
- Осталось ещё… дней. Буду ждать тебя столько
- Я буду ждать тебя столько, сколь нужно, - всегда отвечала Людмила. Полтора месяца к желанной свадьбе – их праздника, оказались ещё длиннее, чем годы общения. Алексей знал: последний год учёбы, после которого осуществиться его мечта стать врачом-хирургом, заставит не расслабляться. Но в том что будет всё хорошо – не сомневался. Ведь они были детьми того, воля Которого к ним оставалась благосклонной.
Он смотрел в глаза своей девушке Людмилы как в зеркало, в котором видел одновременно и свою, и её душу, сердца, что бились в унисон горя огнём любви.
- Я люблю тебя, моя ласточка, - прислонив её к себе, нежно обнял. – И буду любить тебя всегда, ибо ты у меня одна.
- И ты у меня один, - очень тихо молвила Людмила, боясь порушить тишину, склонив свою голову ему на плечо. – Как и наши жизни подаренные нам с тобой Богом.
Умолкнув, они обои смотрели в небо, где среди многих звёзд, горела одна яркая, большая, красочная, словно хотела привлечь к себе внимание. И когда ей это удалось, она засияла ещё сильнее, осветив своим светом, казалось всю землю.
Время летело, а прощаться совсем не хотелось, тем более говорить: «До свидания!» слова не вязались в кучу, делая язык немым. Никогда ещё такого не было, что бы прощаясь всего на ночь, полная впечатлений у каждого своя душа, почему то вдруг начала болеть.
- Может, я провожу тебя? Хотя наши дома находятся совсем близко, всё-таки буду спокойна. Я возвращусь и позвоню тебе. Пожалуйста, - в отчаянии вздохнула Людмила.
- Разве со мной может что-то случиться, когда рядом Бог? – Алексей улыбнулся. – Или ты перестала доверять Ему, верить в Него? То не было осуждением, но слова сказанные Алексеем, заставили насторожиться девушку.
- Я никогда не сомневалась в Нём, - рассердилась. – Разве Он чем-то завинил передо мной? Конечно: нет. Прошу тебя, любимый: не говори мне больше подобных слов. Слышишь?
Алексей кивнул головой.
- Да. Слышу и, обещаю, что не буду. Тогда до завтра?!
- До завтра. Я буду думать о тебе, молиться.
Сжав ещё раз ладони своих рук, Алексей отпустил Людмилу.
- Ну, иди уже. А то я точно проведу тебя. Иди, - сказала она выбегая ступеньками к дверям подъезда.
- Иду, уже иду.
Алексей не хотел спешить. Он жалел, что воскресный день слишком быстро закончился как сон. Но он, как и Людмила знал: завтра наступит новый, чистый, солнечный в котором они снова обязательно встретятся и будут вместе. Но это будет только завтра. Он готов был до утра сидеть на лавочке, верху над которой так приятно пахли липы, делая воздух медово-сладким. Через месяц они отцветёт и не будет их приятного аромата. Но появляться другие, по-своему волшебные, удивительные.
2.
Дорога домой оказалась длиннее, чем утром, когда спешил за Людмилой, что бы вместе пойти в церковь. Но Алексей даже стал рад этому. Ему казалось, что он не шёл, а словно летел как птица, кружил над ночным городом. Таким счастливым он не был в своей жизни никогда. Грудь рвалась от радости – радости, что разливалась щедрым дождём вокруг. Казалось: весь мир мог обнять своими руками. Всё, что видели глаза – было новым, невероятно красивым. Даже старая берёза, росшая возле молодых тополей – помолодела, стала совсем юной.
Тишина вечера была просторной, позволяла думать, высказываться на всю глубину сердца. Алексей не заметил как его уста сами по себе начали говорить, а потом петь гимн славы Небесному Богу к Которому стремилась, Которого любила, Которым жила, дышала и мечтала о встречи – его душа. Ведь если бы не Он, она всегда оставалась голодной, изнеможённой от усталости. Всесильный Бог всегда оставался для неё Небесным лекарем, Духовным хлебом, Пастырем в этом зыбком мире, Путеводителем к Небесной родине. Она верила Ему, пила невидимою, но целебную воду из источника Его Престола и, никогда не знала жажды.
- Душа моя полна хвалой
За дар любви Твоей.
Господь хранит меня всегда,
Я знаю Господа.
Я знаю Господа,
Я знаю Господа,
Всего дороже Он душе, -
Я знаю Господа, -
пропел Алексей, остановился, чтобы перевести дыхания и продолжил:
Христос прошёл весь путь земной
И нам Он дал пример Собой.
Он спас меня ценной креста,
Я знаю господа.
Господь мой свет, от бурь скала;
Мой челн ведёт Его рука.
В лучах Его сокроюсь я,
Я знаю Господа.
Воспойте все хвалу Христу,
Святому Богу нашему.
Он всех ведёт нас в дом Отца,
Я знаю Господа.
Когда слова первой песни были исчерпаны, он без раздумий начал петь другую, третью. Слова лились легко, непринуждённо как спокойный поток реки, текущей у берегов Небесной страны невиданного вида красоты. Смотря на небо, Алексею казалось, что краем своего взгляда он видит её, может прикоснуться к ней, потянув руку, ибо это родная страна – такая близкая и одновременно, к сожалению, пока далёкая.
- Господи, спасибо Тебе за всё, что Ты сделал для меня: за Твою смерть на кресте Голгофы, за Твоё воскресения, за то что нашёл меня и привлёк к Себе. Благодарю и славлю Тебя за своих родителей, мою любимую Людмилу, её родителей, а также за то, что мы все есть Твоими детьми здесь – на земле. Я люблю Тебя, господь и сердцем, и душой. Помоги мне любить Тебя с Людмилой ещё сильнее, так как ты любишь весь мир. И пусть наша свадьба будет благословенна Тобой. Слава Тебе, Господи пусть не умолкает никогда. Аминь.
Открыл глаза, Алексей посмотрел на небо, густо усыпанное звёздами. Был вечер, но всё-таки в их тусклом свете, мир казалось, как днём оставался, озарён ярким светом.
- Ты закончил, или нам ещё нужно ждать? – вдруг раздался чей-то голос над головой, оборвал тонкую струну тишины, которая лопнул, зависла в воздухе словно сирота. – Чё молчишь? Может язык проглотил?
Большой крепкий парень, стоя почти впритык, выпустил серую струю дыма в лицо Алексея, а саму сигарету выбросил на аллею.
- К какому ты Богу молился? – поинтересовался второй, держа в руках биту, стоя с другой стороны.
- Слышишь Кирпич, у него, кажется, есть девчонка, и он собирается на ней жениться, - добавил себя к разговору третий. – Говори, где она и какие богатства вы вместе имеете?
- Не троньте, её, ребята. Мы любим друг друга и через полтора месяца поженимся, - тихо молвил Алексей. Он хотел подняться с колен, но когда ухватился рукой за ствол берёзы, снова оказался на земле. От удара, чей-то ноги в спину, тело пронзило словно током, а в глазах замелькали огоньки.
Алексей застонал, перевернулся и сел на землю.
- Зачем? Разве я что-то вам сделал или не то, что нужно сказал?
Он смотрел в их глаза, но в них видел только холодную пустоту. Парни были из тех, кто жил за своими правилами, имели свои взгляды на жизнь и мир. Доброта была чуждой для них, а вот зло…
- Ты не ответил на наш вопрос: кто твоя девчонка? – теряя терпения, снова заговорил большой. – Может, ты хочешь, что бы мы сейчас размазали тебя?
- Нет, нет, прошу вас, - испугался Алексей. – «Боже помоги мне», - взмолился к Богу в себе, вытерев слезы, выступившие на глаза.
- А почему ты решил, что нам нужно тебя оставить?
- Ночь – наше время.
- А день – твой.
Обступив его, парни голосно засмеялись.
- Ну, где твой Бог, к которому ты молился?
- Пусть придёт Он и защитит тебя.
- Чё молчишь, или может Он тоже пошёл спать?
- Слышь, Охламон, его Бог такой же трус как он сам.
- Это верно, - поддержал друга тощий, как шест парень.
Буря смеха снова взорвала тишину. Но это ребят не напугало. Казалось, если даже б ангелы сошли на землю, они не убежали. Ходя вокруг, каждый старался высказать свою мысль, идею, считавшуюся верной, а играя бицепсами загорелых рук, они чувствовали себя героями.
- Бог никогда не спит. Он видит и меня и вас, - смело, смотря страху в глаза, смело крикнул Алексей. – Но в отличие от вас я никому не желаю зла.
- Отлично, - захрипел Кирпич. – А увидеть Его можно?
- Вы хотите увидеть Бога? Это невозможно. – На миг умолкнул, подыскивая нужные слова, Лёша продолжил. – От Его святости люди не могут остаться в живых, но руки Бога всегда и везде с теми, кто верит в Него, любит Его. Он любит и вас, желает помочь, простить ваши грехи.
- А потом? Что потом? – спросил Охламон, присев рядом с Алексеем и показав в улыбке свои жёлтые зубы.
- Сделать вас Его детьми.
- Слышите, герои, что говорит проповедник. – Охламон поднялся на ноги, не стесняясь, выругался. – Может он будущий батюшка, ксёндз или пастор?
- Я будущий врач. Хирург, - уточнил Алексей.
- О-о-о, - развёл руками в стороны Барон, растянулся в восторге. – Так ты ещё нас и лечить собираешься?
- Не хотел бы я оказаться на приёме у него, процедил сквозь зубы Кирпич, размахивая дубинкой.
- Да, хуже нет. Если тебя положат на стол и начнут резать, - поддержал Охламон.
- А ты хоть умеешь молиться? Умеешь только подлостью заниматься, - вытаращив свои глаза, посмотрел Барон.
- Тебе чё, братуха? Чтобы ты знал: подлость для меня словно мать родная, словно конь, не приученный к седлу. Я живу ради себя, а всё другое для меня – труба. Ты понял?
Барон и Охламон, кажется, вот-вот могли сцепиться и перегрызть как бешеные собаки себе горла. Дыша, тяжело они с трудом испускали с себя лишние пары злобы, сжав в ладони кулаки.
- Ладно, братья, - став между ними, закричал Кирпич. – Давайте лучше решим, что с ним делать?
Все трое посмотрев на Алексея, казалось на долго замолчали. Минуты ожидания для него оказались длинными часами. Сидя на земле, Лёша слышал, как в его груди беспокойно билось сердце. Он старался молиться, но почему-то слова терялись в голове, даже не успев оказаться на языке.
Свет в окнах домов постепенно угасал. Только в его квартире на седьмом этаже продолжал гореть. Родители ждали его – своего родного сына, или, склонившись на колени, молились Богу. Время не бежало для него, оно остановилось.
- Пусть идёт, - издав свой вердикт Охламон, вышел вперёд, протянув свою руку. – Давай, помогу.
- Вы отпускаете меня? - не веря, переспросил Алексей.
- Если желаешь, пойдём вместе с нами, - предложил Кирпич. – Мне научим тебя многому, что умеем сами. Скажи, Барон.
Но Барон не желал отвечать.
- Так, что? – повторил свой вопрос Охламон.
- Нет, друзья, я лучше буду молиться за вас. А вы приходите к нам в церковь. У нас по-своему весело.
Алексей улыбаясь, тоже протянул свою руку.
- Зачем так утруждать себя, мы ведь не собаки, - хихикнул Барон.
- Не собаки. Нет, - повторили в один голос Кирпич и Охламон.
- Так, что…
Лёша не понял того, что с ним произошло далее. То ли от радости, которая, то ли земля действительно озарилась ярким светом, а он заполнил всё пространство не только от земли к небу, но и всю душу, разум, каждую клетку организма, ослепил глаза. Его сила оказалась настолько мощной, что тело превратилось а лёгкую пушинку. Падая снова на землю, он словно опускался на волны бурлящего шумного моря. Сначала они обожгли его с головы до ног, а потом исчезли. Или он сам исчез? Алексей сначала ничего не мог понять. Ему показалось, что он увидел себя со стороны. Его тело, измазанное чем-то красным, растянувшись, лежало на земле, а те, кого назвал своими друзьями, били его радуясь. Они словно взбесились, кричали изнемогая от нахлынувшей на них злобы. Охламон размахивал битой, Кирпич цепями, Барон ногами.
- Стойте. Что вы делаете? – крикнул Алексей, но никто из них его не услышал.
Он подбежал к ним, хотел остановить, но понял, что его руки проходят сквозь их тела. Охламон снова поднял в воздух биту и она, прошив Лёшу, опустилась на ноги его тела.
- Нет, постойте, - снова воскликнул.
Парни остановились.
- Хватит, братья, - еле поворачивая свой язык, пробормотал Барон. – Пусть помнит о нас и не встречается больше.
- Ага, - словно рыба, хватая воздух ртом, промямлил Кирпич. – Айда отсюда.
Они уходили не спеша. Лёша видел их, своё тело, но ничего не смог изменить. Тёмная ночь уже не казалась такой страшной как раньше. Воздух как и прежде был наполнен ароматом липового цвета. Поднявшись немного над ним, он из высоты посмотрел на свой город. А город был прекрасен. Ещё прекраснее было небо, звёздочки. Их было много, и все разные-разные. Они смотрели на него словно живые, приветствовали своим миганием. А внизу оставалась земля с горами, морями, лесами, озёрами, полями, зверями, людьми; земля сотворённая Небесным Отцом к Которому он возвращался. И это было незабываемо.
(Продолжение следует...)
ID:
464983
Рубрика: Проза
дата надходження: 09.12.2013 11:31:02
© дата внесення змiн: 09.12.2013 11:31:02
автор: Могилівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
