Зигфрид Сэссун, "Тополь и Луна"
Здесь Тополь рос, высок и строен;
Луна восстав светла порою
его тянула тень не в рост--
меж мной и небом тёмный мост.
Но майская бессонница уж минет;
и рвуший ветер дерево моё разденет.
И волшебство на памяти моей остынет--
не выражу былое словом, где там;
итак, из этих строк вам не понять
тех майских звёзд и лилий благодать.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
A Poplar and the Moon
There stood a Poplar, tall and straight;
The fair, round Moon, uprisen late,
Made the long shadow on the grass
A ghostly bridge ’twixt heaven and me.
But May, with slumbrous nights, must pass;
And blustering winds will strip the tree.
And I’ve no magic to express
The moment of that loveliness;
So from these words you’ll never guess
The stars and lilies I could see.
Siegfried Sassoon
Зигфрид Сэссун, "Младший офицер"
Всмотрелся он в меня с добром и сонно--
улыбкою лицо его помалу осветилось,
напомнив лета мне былые перепоны:
из двадцати один в живых войне на милость.
Он рассказал мне, что чертовски было трудно
в окопах горбиться ему-- взрывались "пышки",
а дождь метелил сутки беспробудно,
а слизью удирали "супермышки".
Пока дрожа, он мне чеканил под дождём,
я сохранял спокойствие в его бреду;
он девушку пригрёзил-- мозг его стал днём
почище этого: "нет места ей в Аду..."
"Мой Боже!"-- он смеялся, набивая трубку,
дивясь тому, что вечно мелет глупость.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
A Subaltern
He turned to me with his kind, sleepy gaze
And fresh face slowly brightening to the grin
That sets my memory back to summer days,
With twenty runs to make, and last man in.
He told me he’d been having a bloody time
In trenches, crouching for the crumps to burst,
While squeaking rats scampered across the slime
And the grey palsied weather did its worst.
But as he stamped and shivered in the rain,
My stale philosophies had served him well;
Dreaming about his girl had sent his brain
Blanker than ever—she’d no place in Hell....
‘Good God!’ he laughed, and slowly filled his pipe,
Wondering ‘why he always talked such tripe’.
Siegfried Sassoon
Зигфрид Сэссун, "Древняя история"
Адам, стервятник старый под дождём
под хлёсткой на ветру оливою дрожал;
в колени трёпанный подбородок вжал,
стеная, клял мозгов своих старьё:
"Он Каина возвёл на нас-- каков приём!
Лев отлежался, сил набрав сполна--
оленем мчится, прытко по своё,
и нет его утробе злобной дна".
Он Авеля оплакал, прост и нежен--
любовник брошенный, на слёзы скор--
уж ал восход в его сединах брезжил:
"Боюсь борьбы; убийство есть позор?"
"Бог ненавидел Каина всегда!" он лёг в застой травы,
дикарь-старик, чьи сыновья любимые мертвы.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Ancient History
Adam, a brown old vulture in the rain,
Shivered below his wind-whipped olive-trees;
Huddling sharp chin on scarred and scraggy knees,
He moaned and mumbled to his darkening brain;
‘He was the grandest of them all was Cain!
‘A lion laired in the hills, that none could tire:
‘Swift as a stag: a stallion of the plain,
‘Hungry and fierce with deeds of huge desire.’
Grimly he thought of Abel, soft and fair
A lover with disaster in his face,
And scarlet blossom twisted in bright hair.
‘Afraid to fight; was murder more disgrace?’
‘God always hated Cain’ He bowed his head
The gaunt wild man whose lovely sons were dead.
Siegfried Sassoon
