Жил человек, имеющий сто грехов
И не жалеющий ни об одном из всех.
И попивая сидр под кривой ольхой,
Видел, как смотрит с окошка сто первый грех.
Рядом жила наивность, святая блажь,
Тихо несущая тяжесть своих оков,
По вечерам глядела как на мираж,
На человека, не зная про сто грехов...
...Долго ему давался сто первый грех,
Долго несла она честь впереди, как кол,
Но на закате треснул по шву орех,
И разлилось кокосовое молоко...
И засыпал он, кутаясь в аромат
Тонкого тела. В мыслях теряя строй,
Думал, что это наверное Райский сад,
Что ни за что не двинет на сто второй...
Словно в коробке белый лишь карандаш -
Столько по жизни белых бесцветных строк...
Думала женщина: ''Знай же, великий Страж,
Я не жалею! Записывай мне порок!
Я за него готова платить века,
Жаркой геенной, лавой без берегов...''
...А в небесах, опершись на облака,
Бог, улыбаясь, вычёркивал сто грехов...
