Утро, солнце, тёплый майский день,
На Почтовой слышен марш «Славянки».
Несколько тюльпанов и сирень,
Слава, честь, букетные подарки…
А по Духновича церковный звон,
Тянет вверх, по улице пройти,
Что-то опечален он,
Словно говорит: «Прости…»
Медленно иду, на перекрёстке,
Как в картине, появляется собор,
В каменном заборе, на подмостки
Плиты, крест – немой истории укор…
После сорок пятого, под девяностый,
Список, больше ста фамилий…
Дедушка читает, низкорослый,
Плохо видит, седина, как иней…
Помогаю и глазам своим не верю,
Боже, скольких в тюрьмах погубили…
Я такого не желаю даже зверю!
Как же так, ведь мы же победили?..
Может все военные бандиты?
Социализма расхитители?
Власовцы, бандеры и фашисты?
Вовсе, нет! Священнослужители….
Дед случайно обронил слезу,
Может быть, кого-нибудь узнал,
Вспомнил жёсткую судьбу
И почувствовал её оскал…
Мы молились рядышком в соборе,
Песни хора пробирали в дрожь:
И за тех, кто умирал от тяжкой боли,
И за тех, кто резал и точил свой нож…
Для Всевышнего не может быть различий,
Для Всевышнего мы все равны.
Что-то расгорелись сильно свечи,
Видно плачут, маются они...
Победителей никто не судит,
Значит не осудят скрытых палачей…
«Друг мой, враг мой, что же нас с тобою не погубит?»
Небо тихо шепчет: «Не суди и не убей…»
