Черно-белый кадр
Посвящается моей самой дорогой и любимой сказке
Рука скользнула по телу, пальцы ощутили твердость груди. Ты на мгновение затаила дыхание.
Рукам было все мало, они опускались все ниже и ниже. На секунду твое дыхание прервалось, из уст вырвался теплый стон и вновь прерывистое дыхание. Желания скапливались внутри на протяжении всего месяца и в одно мгновение вырвались наружу, озарив весь мир мириадами фотонов сладостной страсти. По всему телу тепло и еле уловимая дрожь. И все вокруг погрузилось в прерывистое дыхание и сбивчивый ритм сердца, которое желало вырваться наружу и разлететься по всей округе, озаряя все ярким светом.
Комната наполнилась запахом желания и любви. Мир вокруг перестал существовать. Все объяснялось и укладывалось в два сердца, в нежные изгибы линий тела и ровное течение времени. Хотя времени, как физического понятия не существовало, не существовало также и всего мира. В одно мгновение вся вселенная сжалась в точку и поместилась в самую глубину сердца. Взрыв света озарил все вокруг. Миллиарды лет свет хранил свою энергию, свято охраняя ее, именно для этого момента. И вот, это время настало. Энергия света росла, с каждой минутой, набирая силу и уверенность. Было тесно в бесконечности пространства, хотелось найти выход. А его все не было. Давление энергии света росло. Стены бесконечного пространства больше не могли выдерживать напор сладкой силы страсти. Раздался взрыв необычайной мощи и силы, волна света сносила все преграды на своем пути, каждой своей частицей проникая в самые потаенные уголки души. Так родилось что-то новое, именно так рождается жизнь. То новое, что создает и разрушает, одинаково сильно любит и ненавидит. Бесконечно сильно готово простить и в то же время несправедливо наказать. Это то, что называют "рукой милосердия" и "бичом всего человечества". Глаза сияют искренней добротой и добродетелью и в то же время подлой злобой и предательством. Уста твои произносят медовую ложь и желчную правду, как пуританин в одной руке сжимаешь меч, а вторая прижимает к сердцу крест святой. Кто ты, что родился в любви и ненависти? Какой твой истинный образ? Маска комика или трагика красуется на твоем лице? Ты как Янус римский, дитя соблазнов и пороков, сын или дочь минутной слабости и вселенской долго ожидаемой любви.
* * *
Достаешь из верхней полки старого, пыльного шкафа альбом с фотографиями, такой же древний, как и сам сервант. Первая страница, немного пожелтела от времени. Старая черно-белая фотография переносит нас в прошлое, отбрасывает на целую эпоху назад. Время бежит неумолимо, но все остается таким же. Разве может исчезнуть счастье и печаль, любовь и ненависть, радость и горе? И разве стареют улыбка на губах, или огонек надежды и счастья в глазах? Вряд ли… Скорее нет. Каждая фотография - это момент жизни, а каждый эпизод несет определенную энергетику. Поэтому пересматривая альбом, обращаем внимание не только на знакомые лица, пытаешься проникнуться, впитать в себя атмосферу эпизода. Окунуться в те реалии, что происходили в данный момент, минуту или даже час назад. Особенно интересны коллективные фотографии, и каждое отдельное лицо на них - уже история. Пускай будничная, похожая на другие, но все же история, эпоха целой личности. Разве есть на свете незначительные мелочи? Ответ один - нет, ибо каждая мелочь, каждая деталь - это маленький, иногда крошечный пазл целостной картины.
Перед глазами пробегают лица людей. Возможно, их уже нет в живых, но воображение рисует их жесты и движения. Вот они становятся для общей фотографии. Еще многие переговариваются между собой, о чем-то спорят, смеются, но лишь фотограф, как волшебник, произносит фразы, как лица их переменяются, становятся неестественно-напряженными. Миг проходит. И вновь, поднимаются глобальные темы. Звучит беседа о музыке, книгах, фильмах, картинах, непонимании поколений. Все эти вечные темы всегда были и будут актуальными.
Отдельный эпизод одиночные фотографии. Старые черно-белые фотографии. Казалось бы, как можно передать все чувство. Всю контрастность в двух цветах, а оказалось, что именно черно-белая фотография обладает душой, именно на ней, возможно, передать всю полноту чувств, всю изящность и грацию. Два цвета и тысячи оттенков. Передать все двумя цветами - это истинное мастерство и талант гения. Многоцветовые фотографии красивы и красочны, но они не дают почувствовать всю глубину и душевность картины. Да, они яркие и наполнены тысячами красок и миллионами оттенков, но все эти слои мешают заглянуть в сердце человека изображенного на фотографии.
Пальцы медленно перелистывают пыльные страницы, глаза жадно впитывают детали изображений, мозг спешно анализирует полученную информацию, а душа окрылено взлетает к небесам, уединяясь там, и вкратце пытается наладить разговор с той энергией, что излучает каждое фото, в старом, пожелтевшем от времени альбоме с металлическими вставками на обложках.
Ты целенаправленно шел к единственной фотографии, которая на самом деле интересовала тебя, но остальные фото были, так или иначе, связанны с той, единственной. Вся связь, на первый взгляд, была незначительной, малоинтересной, но это только на первый взгляд, ибо все изображения были сделаны в одну эпоху, даже в одно десятилетие. Цель, которую ты поставил перед собой, была выполнена более, чем на сто процентов. Тобой было установлено, что альбом сделан в довоенное время, то есть в тридцатые годы. Теперь стояла не менее важная задача: определить тех, кто изображен на всех снимках. Задача чрезвычайно трудная. Людей изображенных, скорее всего уже нет в живых, а тех, кто знал бы их, ты и не представлял, где искать. Ведь альбом нашел случайно, а прежняя хозяйка квартиры, у которой ты приобрел жилище, понятия не имела, о чем ты. Всматривался в лица, изучал фон, чтобы хоть как-то приоткрыть загадку альбома, но все тщетно. Было чувство, что сам фотоальбом не хочет открывать тайну своего происхождения, а все эти люди специально держат свою историю за семью замками.
Восьмая страница не была похожа, на все остальные. Она была фактически пустой и только одна фотография украшала ее. Но казалось, что весь альбом создавался именно ради этого снимка. Он был как самый красивый и эффективный бриллиант в царской короне, изюминкой всего альбома. На фотографии была изображена молодая женщина. Твои глаза невольно останавливались каждый раз, как ты брал альбом в руки. Загадочность снимка заключалась и в том, что изображенная, как Мона Лиза великого Леонардо не могла никого оставить безразличным. Можно любить, или не любить творение Леонардо, но оставаться безразличным - никогда.
Черные волосы женщины, локонами спадали на плечи, глаза были немного опущены вниз; создавалось впечатление, что она просто смотрела на свои руки. Ровные тонкие губы застыли в некой скромной улыбке, немного застенчивой, немного загадочной. Небольшой нос и круглый подбородок подчеркивали изящность и женственность девушки. Но самым главным (как тебе казалось) штрихом была шляпка, которая так мило украшала ее головку…
* * *
Последняя страница старого альбома, как некая черта под действием. Вот так переворачиваешь лист, а вместе с ним подходишь к осмыслению своих поступков и действий. Перевернув последнюю страницу альбома, а вместе с ней ушли в прошлое все заботы. И вроде все ясно, но впереди новые и новые заботы и битвы, для которых будут свои альбомы, свои черно-белые кадры. И так же неустанно будут листать пожелтевшие страницы пальцы, и так же внимательно будут искать самые незначительные детали глаза. И будет перевернута последняя страница, закроется альбом, и будет заброшен на самую дальнюю полку пылиться среди всякого ненужного старья. Дело сделается и будет подведена под ним жирная линия, и забудется оно. Но не для тебя. Не мог, не имел права заканчивать все дела, ведь альбом ты закрыть так и не смог. Стрелки на часах отмерили давно уже полночь, а глаза все всматривались в одну единственную фотографию сделанную полвека назад. Какая-то сила держала, не давала просто взять и захлопнуть этот альбом, но не все было так просто, как казалось на первый взгляд.
* * *
Как приятно поют ночью нимфы. Ветер приносит соленую влагу, которая оседает на губах. Солнце сейчас где-то далеко, на другом конце земного шара. Здесь царство ночи. Ночи и нимф морских, что вышли из пены морской, из той самой пены, которая родила прекрасную Афродиту. Лунный свет белой дорожкой падал на черные мокрые камни. Ночь тем прекрасна, что умеет объединить в себе лишь два света: черный и белый. Именно ночь, как самый искусный художник так умело смешала краски, что не осталось ничего лишнего.
Нимфы пели ровными голосами. Эта ночь была так же прекрасна, как и они. Длинные волосы спадали с плеч, открывая взору красивые ровные белые спины. Одинокий путник стоял неподвижно около самого обрыва. Его глаза жадно всматривались в темноту, пытаясь украсть хотя бы фрагмент какой-то картины. Слух его не подводил. Он был уверен, что слышит так же четко чудесное пение, как и шум волн прибоя.
Небольшая волна игралась с кончиками волос нимф, оставляя на них частички пены.
Небольшой шаг навстречу чарующему голосу, и еще один навстречу обрыву. Чарующий полет под голос прекрасных нимф. Песня их постепенно заканчивается. И море принимает своих дочерей в нежные объятья теплой, солоней воды, а ветер разносит влагу по всей округе.
* * *
Утро не принесло долгожданного отдыха. Красные, налитые кровью глаза устало всматривались в черно-белую фотографию старого альбома. Казалось, что тобой изучен каждый штрих и каждая мелочь этого чарующего образа, но новый взгляд приносил и новые впечатления, новые данные про это фото, этого человека. Казалось, ты знаешь целую вечность, и в тот же час абсолютно незнакомая девушка, но такая желанная. Ночь размышлений не прошла даром, она принесла бредовые идеи и фантазии; но чем бредовее кажется идея, тем более осуществима, оказывается в реальности.
Минута растянулась в пять и на странице альбома, где находилось фото девушки, появилось еще одно изображение. Пускай реальность не дает возможности им быть вместе, так хоть на страницах не будут расставаться.
* * *
Лува листала альбом. Старые фотографии переливались таинственным блеском лазури. Вода - это ее стихия, ее дом. Сколько себя помнит именно эта бухта дарила ей тепло и служила жилищем. Кроватью нимфе служил огромный камень, покрытый мягкими водорослями, а комнатой, как и домом - вся лагуна. Старый альбом достался ей от матушки, которая всегда повторяла, что он волшебный. Так случилось, что матушки больше нет в живых, она превратилась в морскую пену.
Нимфы удивительные существа и необычайно красивые, но любить не имеют права. Нимфа, которая хочет иметь ребенка сама себя обрекает на смерть. Ведь когда дочке исполниться пять лет, с первыми лучами солнца день принесет с собой и смерть прекрасной жительницы моря. Первые солнечные лучи осветят гладь моря, а волна вынесет на берег белую пену. И никто и не осмелиться подумать, что именно эта пена и есть прекрасная нимфа, что еще пару месяцев назад своим дивным голосом завлекала одиноких путников на верную гибель.
Нимфы не могут любить, ибо любовь для них сродни верной смерти, гибель в родном доме, имя которому - море.
* * *
Страница за страницей, а вокруг стоит тишина, на дне морском всегда царит тишина. Пускай там, наверху разыгрывается ураган и шторм, которые ломают мачты кораблей, швыряют суденышки как яичные скорлупы (это Лува наслушалась от стариков), здесь царит гармония тишины и спокойствия.
Каждая фотография альбома - это целое открытие, путешествие в иной мир, где все совсем не так как у них. Она не могла представить себе, как можно жить без воды, не в том понимании воды, как это представляют себе ибхи. Для них вода - это источник влаги, а для нимфы - это дом, целая стихия.
Восьмая страница была волшебной. Она всегда манила к себе, притягивала невидимой силой. Страница была посвящена одной ибхи. Этот лист альбома всегда казался особенным, но сегодня он был совершенно другим, не таким как всегда. От изображения исходил тусклый голубоватый свет, который равномерно освещал всю страницу. Такого ты никогда не видела. Казалось, что это самое невиданное доселе волшебство. Нимфа не сводила глаз с фотографии, голубоватое сияние каким-то образом начало действовать на девушку, закачивая и убаюкивая нежной мелодией, которая появилась неизвестно откуда. Мелодия звучала все громче и громче, казалось, она звучит из дальних мест. Ты прислушалась. И действительно дивная музыка, незнакомая тебе, но такая прекрасная и нежная лилась медовым потоком со страниц твоего волшебного альбома. Хотелось спать, глаза закрылись, тело окутали мягкие водоросли, служившие одеялом.
Ощущение полета. Луве казалось, что ее тело превращалось в перышко чайки и медленно летит по небу, а ветер, играясь, подхватывает то перышко и бросает еще выше и выше, аж до самых облаков. Хотелось открыть глаза и посмотреть, как высоко она уже слетела, но было тяжело поднимать веки. Ветер доносил до ушей незнакомые звуки, тело летело все дальше и дальше.
Альбом медленно опустился на песок и водоросли приняли его так же нежно, как и Луву. Вода нежно ласкала ее тело и было так приятно и тепло. Но сон был слишком правдоподобным. Нимфе стало холодно, и она открыла глаза.
* * *
Ты находилась в очень странном месте и лежала на странном камне, а вместо водорослей была ткань, теплая и сухая на ощупь. Лува встала и прошла по комнате, здесь не было той тишины, что царила на морском дне. Сплошной шум, лишний и такой ненужный. Звуки вокруг. Они мешали и раздражали, больно резали слух. Привыкшая к тишине морского дня нимфа не могла понять откуда исходит каждый звук и какому невиданному животному принадлежит каждый в отдельности звук. Сколько непонятных интересных предметов окружали тебя. Многие из них были твердые и холодные, некоторые мягкие и теплые. Все новое и необычное. Где ты? что за странное место и куда ты попала. Девушка вышла из одной комнаты и очутилась в другой. Все эти стены, тесное пространство окруженное холодными стенами. Каждая стена давила на тебя. Дома ты привыкла видеть мир без границ. Сколько хватало взора - столько была одна вода, а ночью, сидя на камне возле самой кромки воды ты ощущала простор вне моря. А здесь было как-то неуютно, но интерес и желание познания нового брали свое. Разве могла представить себе, что очутишься в новом для себя мире, да еще таком необычном и до боли странном.
Лува зашла в третью комнату, где царил полумрак. Глаза твои прекрасно видели в темноте. Комната была меньше предыдущих. Посреди стояла большая кровать, на которой кто-то спал. Рядом с кроватью стоял столик, на котором лежал открытым старый альбом, такой же, как и у тебя.
Нимфа тихо присела на краю кровати и взяла в руки альбом. Те же самые лица, те же снимки и только восьмая страница другая…
* * *
Сон, как фантастическая реальность. Иногда невозможно понять, спишь ты или уже проснулся. Вот так лежишь, поглощая глазами темноту, и реально видишь происходящее вокруг. Вот и сегодня прекрасно видишь, как в комнату входит она. Именно та, что беспокоила тебя на протяжении последнего времени. Абсолютно нагая, девственно прекрасная и чистая, как ночной влажный воздух на побережье моря. Волосы, черные как ночное небо падали на плечи, а дальше длинными локонами покрывали спину, обнажая высокую красивую грудь. Ночная гостя осторожно подошла к журнальному столику и взяла альбом в руки. Хотелось окликнуть, позвать ее. Но чувство страха, что видение, столь прекрасное и неожиданное исчезнет так же быстро, как и появилось. Но каким бы не был страх, любопытство побеждает почти всегда наверняка. Желание хоть как-то обратить на себя внимание, что я вот он, я здесь. Я люблю тебя, ответь, что чувствуешь ты? Но непонятная сила сдерживала порывы, всякий раз, когда они возникали.
Прекрасная ночная гостя присела на краю кровати, лишь тихий скрип выдал ее присутствие. Темнота мешала разглядеть ее полностью и только возникавшая лишь на миг луна освещала девушку. Но только мгновение и снова пряталась за тучи. Но света было не нужно, воображение легко дорисовывало недостающие линии и перед глазами возникала целостная картина мечты, того идеала, что придумывал себе на протяжении последнего времени. Шли секунды, которые растягивались на целую вечность. Но и этой вечности было мало. Времени не существовало. Силы сдерживать себя уже не было. Страх был подавлен желанием. Ты повернулся к незнакомке и решился заговорить:
– Прошу тебя, скажи кто ты?
Незнакомка от неожиданности встрепенулась и повернулась лицом к тебе. Миг она молча сидела, а потом наклонилась над твоим лицом, словно пытаясь разглядеть каждую морщинку. Ее лицо находилось так близко, что ты слышал ровное дыхание, видел черный огонек в ее глазах. Губы обжег сладкий поцелуй, который взрывал твое желание. Тебе хотелось еще большего. Поцелуй прервался так же неожиданно, как все и началось.
– Прошу, не останавливайся. Ты мечта, ты мой идеал, - скороговоркой выпалил ты, но тоненький пальчик девушки лег на уста, прервав тем самым твое бессмысленное повествование. Слов было не нужно, все было ясно и так.
* * *
Горизонт наполнился багрянцем, приближалось утро, а с ним и свет нового дня. Ночная гостья, как кошка, грациозно встала с кровати, не отрывая взгляда от мужчины.
Комната наполнялась голубоватым туманом, который в предрассветном полумраке казался наполненный мистическим смыслом. И чем ближе приближался рассвет, тем туман становился все гуще и гуще. Сначала ты еще различал хоть какие-то ее черты, но постепенно голубея, дымка полностью поглотила девушку. Солнечный свет быстро разогнал предутренний мираж.
В комнате ты был сам и только соленый привкус моря на губах говорил о том, что ночной визит был не сон. Но так устроен человек, что желанное иногда так хочется выдавать за действительное.
* * *
Нимфа не имеет права любить, ведь любовь для нее означает смерть. А если все же полюбила, как тут быть? Осуждение со стороны сородичей обеспечено, но то не страшно, ведь чувства – это лучшее, что было когда-либо у нее. И хотелось счастья, хоть миг, хоть секунду, лишь бы своего. Чтобы не делить ни с кем и никому не отдавать, а оставить вот такое целое, себе только. Разве не заслуживает этого каждый и Лува в особенности. И ради этого мига ты готова была жертвовать многим, возможно, даже жизнью. Да именно ради любви нимфа готова была на все. Ей так хотелось любить и быть любимой, всегда быть рядом с тем человеком, которого подарила ей судьба. Они разные, и встречаться могут лишь ночью. Но на то ночь и создана. Время любви и единства двух душ.
* * *
Целый день нимфа пыталась понять, как ей удалось попасть в мир ибхи. Возможно причиной тому альбом, который является своеобразными вратами между твоим миром и миром по ту сторону.
День прошел в напряженных размышлениях. Лува только то и думала, как попасть во второй мир, как остаться там, или как забрать свою любовь сюда, в ее дом, ее мир. Как сделать встречи более длительными. Но вечер уверенно приближался, не прошло и нескольких часов, как отворил двери ночи, а сам удалился ждать своего череда в следующий день. Вот так каждый день вечер передает эстафету ночи, ночь - утру, утро - дню, а день - снова вечеру. И так тысячи лет в одной последовательности. Идеальный механизм работал без сбоев и задержек. Значит, так нужно, значит, так правильно. Хотя ей обидны было правила, что нимфы не могут любить. Так тебе говорили с самого детства, это было уже не правило, скорее закон.
Лунная ночь, а Лува все на дне. Ей не хочется спать, петь. Она счастлива. Да именно теперь она счастлива, как никогда. Ей хотелось побыстрее отправиться к своему ибхи. Нимфа как и в прошлый раз взяла в руки альбом и медленно начала его листать, но вчерашнего свечения не было, фотография как и прежде отливалась только черно-белым глянцем. Какая-то горечь и обида вкрадывались тебе в душу. Сердце не могло поверить, а разум отказывался объяснять, почему ничего не получается. Лува повторяла все с самого начала, но снова ничего не выходило. Гнала от себя мысли, что судьба подарила тебе лишь мгновение счастья. Ведь даже за тот миг твое сердце успело наполниться до самых краев новым чувством, имя которому - Любовь. Величайшее из чувств, сильнейшее из лекарств и такое же сладко-горькое, как яд, который способен убивать так же медленно, мучительно и красиво. Лува закрыла альбом и положила на место. Единственное чувство, наполняющее всю изнутри, было отчаяние. Именно вооружившись им, ты прилегла на свой большой камень, морские водоросли нежно обняли твой стан, и море стало на какую-то миллиардную долю промилле солонее.
* * *
Аскольд готовился к встрече долго и со вкусом. Этот ужин для двоих хотелось провести в неком восточном с элементами европейского стиле. Низенький столик, на котором горели две высокие свечи, вместе с огнем некого шарма, разносили по комнате аромат жасмина. Дорогое белое вино, высокие фужеры, в стекле которых отражались огоньки свечей. В духовке томился ужин.
Он один раз за другим наматывал вокруг маленького стола, все время что-то поправляя, переставляя. Никак не мог найти себе места. А ее все не было. "Может - это всего лишь сон, или проделки моей болезненной психики", - повторял ты себе, но каждый раз прогонял эти мысли подальше . Ты не мог поверить, что мозг способен на такое. Конечно, ты читал научные статьи, слышал лекции известных эскулапов в данной отрасли, и прекрасно понимал, что человеческий мозг способен на многое, но не мог предположить, что твой разум может так зло шутить над тобой. "А как тогда объяснить соленый привкус на губах утром?" - как слабое утешение находил. "Да, мало ли что съел вечером", - отвечали бы, но ты уверял себя , что это не сон. "Но куда тогда она исчезла, и как вообще могла попасть сюда?" - задавал себе вопрос, но ответа найти так и не смог. Волшебство - единственное заключение, которое можно было сделать для себя и окружающих. Но скептики смеялись и злорадно издевались над твоей верой. А так хотелось верить, что чудеса не остались далеко в детстве и волшебство случается не только перед Новым годом или Рождеством. Мечты сбываются, как не крути сумасшедший мир. Как говорят мудрые: "Нужно только очень сильно захотеть и любая мечта обязательно сбудется!"
"Но почему она не появилась сегодня? Что случилось? Может я ее чем-то обидел? Если бы знать, как попасть в ее мир, и где вообще находится ее мир, где искать прекрасное создание? Одни "почему" и "если". Значит, на это есть причины, которым можно дать логическое объяснение. Хотя логике здесь делать нечего, она просто здесь не работает. Этот иррациональный мир втиснуть в логические рамки никак и никому не удастся", - бегая из угла в угол комнаты, задавая себе вопросы. Сколько вопросов и ни одного ответа.
Аскольд присел на краю кровати, обхватил руками голову и погрузился в глубокое размышление. "Какая глупость, влюбиться в фотографию. Полюбить несуществующего человека, - молодой человек корил себя, прекрасно понимая всю абсурдность данной ситуации, - Ас, тебе надо лечиться…"
Часы пробили шесть утра. Кукушка высунулась наружу, лениво прокуковав спряталась назад. Солнце поднималось над горизонтом. На столе догорели две свечи, оставив после себя кусочки парафина: Аскольд уснул на кровати так и не раздевшись. Солнце поднималось все выше и выше, уверенно развивая миф о том, что ночной путницы уже не будет.
* * *
Почему-то во многих сказках ведьма - это страшная старуха, живущая в темной пещере, наполненной лягушками и змеями. Вся наша жизнь насквозь пронизана стереотипами. Старуха, ужасная на вид, пытается сделать всем какую-то гадость или что-то в этом роде. В мире Лувы все было по-другому.
Утро не принесло нимфе никаких сюрпризов. Спокойное море, где наверху, скорее всего, светило солнце и дул теплый солоноватый ветерок. Больная душа, и красные от слез глаза. Она так и не смогла попасть в другой мир, а теперь терзаемая непониманием и тоской решила навестить колдунью, которая наверняка знала ответы на вопросы, которые так тревожили сердце бедной девочки.
Волшебница жила недалеко от Лувы и была ее сверстницей. Она не боялась солнечного света, поэтому об окружающем мире знала больше всех вокруг.
Лува переступила порог жилища колдуньи. Та жила в просторной пещере, которая выходила на поверхность, поэтому здесь было светло и тихо.
– А, Лува, проходи подруга, и рассказывай, как тебе удалось влюбиться в ибхи?
Нимфа, от неожиданности открыла рот, но вскоре поняла, что ведьма может читать мысли. Собравшись с силами, девушка начала рассказывать:
– Я листала старый мамин альбом и странным образом переместилась в другой мир, в мир ибхи. Там все так необычно. Сначала я не поняла, где нахожусь, и немного испугалась, - нимфа перевела взгляд на свою подругу-волшебницу, та сидела и пристально смотрела прямо в глаза девушки и продолжила, - а потом я увидела его, и альбом, - глаза девушки заблестели, она отвела взгляд в сторону и замолчала.
Колдунья немного помолчала, а потом заговорила тихим, красивым голосом:
– С этим альбомом связанна странная история, да и с твоей мамой. Но начнем по порядку. Что ты хочешь знать?
Нимфа колебалась, какой вопрос задать первый. Ей не хотелось выглядеть простушкой в глазах такой уважаемой подруги.
– Каким образом я попала в мир ибхи? - спросила Лува и присела поближе к волшебнице, предчувствуя длинный разговор.
– Альбомов существует два. Один у тебя, а второй, как ты уже поняла, в мире ибхи. Они не могут существовать отдельно друг от друга. Если пропадет или будет уничтожен один альбом, второй исчезнет вслед за первым. Альбомы, как, - ведьма замолчала, подбирая нужные слова, -- как врата. Ты заходишь с одной стороны, а выходишь с другой. Входить можно только с твоей стороны. То есть твой альбом - это вход, а альбом, что находиться в мире ибхи, соответственно, выход. Чтобы попасть тебе назад, достаточно дождаться рассвета. А есть еще одно условие: альбомы должны быть открыты.
– А как альбом попал ко мне?
– Понимаешь, я даже сама не знаю толком историю этого альбома. Ходят только легенды. Если хочешь, могу рассказать, - колдунья перевела взгляд на Луву, та с неподкупным интересом ловила каждое ее слово. Глаза девушки блестели интересом, с нетерпением ждала продолжения рассказа. - Когда твоя бабушка, была твоих лет с ней и произошла эта история, но она никому не рассказывала. Но слухи имеют странное качество, они распространяются, иногда быстрее ветра. Так вот, ночью, твоя бабушка сидела на камне у самого моря, здесь в нашей бухте и увидела юношу, который шел прямо к морю. Вместо того, чтобы заманить юношу в пучины моря, отдав тем самым дань Посейдону или, на худой конец, скрыться в пучине морской, твоя бабушка лишь сидела и наблюдала за каждым движением юноши. Странные чувства охватили ее. Чувство жалости смешанное с неизвестным ей до того момента чувством любви. Юноша заметил твою бабушку и вместо того, чтобы удалиться назад в свой мир, решил заговорить. Его так очаровала красота твоей бабушки, что взаимное чувство любви озарило ярким светом всю вселенную. Произошло невероятное - ибхи влюбился в нимфу, и нимфа отвечала ему взаимностью. И хотя они были совершенно разными и быть вместе не могли, юноша подарил твоей бабушке обычный, на первый взгляд альбом с фотографиями, чтобы тот напоминал ей о нем. Но, как часто бывает, простые вещи становятся волшебными, стоит этой вещи стать объектом взаимного интереса любящих людей. Альбом передался по наследству твоей матери. И ты также рождена от большой любви нимфы и ибхи. И вот такая же судьба постигла и тебя. Возможно - это судьба вашего рода. Но ты, Лува, не обычная нимфа. Но это только легенда твоей семьи. Как было на самом деле, никто не знает. Если все вокруг нимфы рождаются от мертвых ибхи, то ты родилась от живого и мало того, ты родилась от большой любви твоей мамы и твоего папы-ибхи. Альбом этот твоя семейная ценность, щастье и проклятье одновременно, но я не в праве осуждать тебя. Это твой выбор.
– А почему тогда он вчера не открылся?
– Не было жертвы.
– То есть? – не поняла нимфа.
– Для того, чтобы альбом открывался, – нужна жертва. Жертвы ибхи. Душевные силы ибхи, его внутренняя энергия во время смерти заряжает альбом и у него появляются, как бы силы, чтобы открыть врата между вратами.
– Значит, потому, что я вчера не пела, не заманила своим голосом никого в ловушку морской пучины, именно поэтому я и не увидела свою любовь.
– Видимо, да. Так звучит легенда, но я точно не знаю.
– Спасибо тебе Овера, спасибо тебе дорогая подруга, – Лува вскочила радостно и уже бежала к себе.
– Люби его. Как жаль, что это продлиться так недолго, – в спину убегающей нимфе сказала волшебница и углубилась в свои мысли. Но мысли мыслями, а из головы не шло пророчество древних: "Третье поколение нимф, рожденных в любви, изменит мир". Овера знала, что Лува это второе поколение, а ее дочь принесет изменения, но какие - это была загадка за семью замками. "Ладно, поживем - увидим", -- проговорила про себя колдунья и отправилась в верхнюю пещеру рисовать на стенах картины мамонтов. А какая-то экспедиция археологов найдет те рисунки и гордо будет считать, что нашла самую древнюю цивилизацию на всей земле, а для Оверы это было всего лишь развлечение.
* * *
Время для Лувы тянулось необычайно медленно. Она не могла дождаться вечера, чтобы принести в жертву одного ибхи и отправиться к другому.
Если долго ждать, то время как бы останавливается, секунды превращается в минуты, минуты в часы, а про часы вообще говорить не хочется. Но вечер все же наступил и Лува отправилась на побережье.
* * *
В ту ночь она пела только для него. Звонкий, красивый ровный голос разносил ветер по округе, заманивая одиноких путников в морскую бездну. Нимфа прекрасно знала, что только сейчас она может ему петь, в мире людей ее голос для него будет означать лишь одно - смерть. Кто услышит голос морской нимфы, тот в море и найдет свой последний путь. Остановись путник, услышь прекрасный голос дочерей моря. Восхищайся и любуйся, но плата будет твоя слишком большая. Цена - жизнь твоя. И путник жертвует, возможно, последним и самим дорогим, что есть у него - жизнью ради одного взгляда. Последним взглядом он увидит прекрасное создание и покинет бренный мир с улыбкой на устах и блеском счастья в глазах. Море благодарно принимает жертву и дарит той, что искренне любит еще одну встречу. И та, бежит, ведь знает, что скоро рассвет, а сделать нужно так много.
* * *
Восьмая страница альбома опять светилась голубоватым загадочным свечением. На этот раз Лува знала, что нужно делать и страха почти не было. И вновь ощущение полета. Она - снова легкое перышко чайки над бескрайней гладью моря. Она невесома и невидима. Ветер переносит ее на своих могучих крыльях, куда ему хочется. Ощущение полета опьяняло так же сильно, как и чувства любви.
* * *
Хотя в этой комнате ты была всего один раз, но прекрасно помнила, где вход, а где выход. У ибхи ночь предназначена для сна. У них солнце и свет его играют главенствующую роль в жизни, а для тебя солнце и тепло его - верная смерть, а ночь время чувств. Так устроен мир. Весь мир соткан из противоположностей и противоречий, такая его суть.
Аскольд неспокойно спал на кровати. Его чуткий сон один раз за другим перерывали посторонние звуки. Он раньше не замечал за собой такой странности, когда любой посторонний шум, даже незначительный, раздражал его. Вот и теперь сон перерывали, то гул автомобилей за окном, то скрип в соседней комнате. Аскольд начал уже подумывать, а не сошел ли он с ума. Неужели разум его перестал нормально работать и снова играет с ним в странные игры?
Посмотрел на часы - четыре утра. Еще час-полтора и настанет рассвет, а уму так и не удалось выспаться. С досадой он повернулся на другой бок и открыл глаза: в проеме двери стояла она. Да он не мог ошибаться. И сном это быть не могло. А если и сон, то очень реалистичный. Чтобы убедиться, не сон ли все это, молодой человек ущипнул себе руку и почувствовал боль. "Значит все-таки не сон. Значит, она здесь, она реальна", -- пронеслось в голове. Но почему-то он не мог встать, едва шевелились руки.
Она плыла над полом, парила невесомой птицей в маленькой комнате.
Лува подошла к кровати и присела на ее край. Глаза двоих не отрывались, неведомая сила тянула два молодых, полных сил тел друг к другу. Губы слились в нежном, неторопливом поцелуи. В груди горело огнем желания, сердце ускоряло свой ход и, казалось, разлетится на миллионы маленьких осколков, и те кусочки загорятся на небе маленькими точками, необычайно яркими. А другие обратят свой взор на небосвод и в восхищении промолвят: "Звезды! Какие красивые, яркие звезды". Не зная, что небо украшают не звезды, а осколки сердец разлетевшиеся, разорвавшиеся в груди сердца, переполненные вселенского чувства - любви.
Губы горели огнем. Волосы Лувы пахли морским прибоем и теплым соленым ветром. Аромат свободы. Запахи возбуждали обоих. Грудь нимфы налилась, а бронзовая кожа переливалась в лунном свете. Тела переплелись в танце любви. Комната наполнилась невидимым светом страсти и желания.
Луны не стало. Самая темная часть ночи, накануне рассвета. Самый пик удовольствия перед расставанием.
Пара уже стояла посреди комнаты, их губы не могли оторваться друг от друга. Самое сокровенное для влюбленных - это поцелуй, когда горячее дыхание губ передает всю энергию чувств партнеру.
Первые лучи солнца показались над горизонтом, комната наполнилась туманом, но они этого не видели, и не хотели замечать. Лува начала ощущать невесомость, она взлетала, переносилась в свой мир. Аскольд не мог оторваться от прекрасной ночной гости, но ее сильные руки оттолкнули мужчину. Толчок был настолько сильным, что Аскольд отлетел на кровать и лишь тогда открыл глаза. Комната наполнилась голубоватым туманом, а на горизонте всходило солнце.
Луве хотелось прокричать, что ему нельзя в ее мир, но говорить было тоже запрещено. Одни запреты и табу. Хотя бы любовь запретить никто не в праве.
* * *
Ночь была создана для них. Видимо, Великий Творец, создавая это время суток, специально наполнил ее лишь двумя цветами: черным и белым. Нигде и никогда эти цвета так не гармонировали и не были идеализированы так, как во время владычества ночи. Все народы считали эти два цвета абсолютно противоположным. Как борьба света и тьмы. Но Творец побеспокоился и лишь ночью черный и белый сливаются воедино и взаимо дополняют друг друга.
Лува была счастлива. И как не звучит это ужасно, наполняла альбом каждую ночь новой порцией энергии, которая переносила ее в мир ибхи, в мир ее мечты и безграничной любви. И казалось, что любовь ее должна длиться вечно. Но вечно в этом мире лишь противоборство дня и ночи, белого и черного. И как любой фильм имеет конец, так и ее любовь, а скорее не любовь, а их отношения должны были достигнуть какого-то предела. Они вместе чувствовали приближение конца, но старались, как можно на больший период отстрочить его приход. И когда казалось, что времени нет, рассвет развеивал их убеждения и переносил Луву в ее мир, оставляя Аскольда наедине с самим собой и мыслями о времени, которое так несправедливо по отношению к ним.
* * *
Любовь любовью. Чувства чувствами. Но мир людей, к сожалению материален. Иногда даже слишком. И одними желаниями, как бы этого не хотелось, прожить в нем невозможно.
Аскольд сидел в небольшом самолете, который совершал рейс на юг Европы. Скучные конференции, монотонные рауты. Но именно от них зависело дальнейшее финансовое положение Аскольда. Столь длительное расставание, удручающе действовало на молодого человека. Последние две недели они с Лувой виделись каждую ночь. Две незабываемые недели, наполненные любовью и сладким, пьянящим ароматом счастья. Девушка не произнесла ни одного слова. И даже ее имя для него оставалось загадкой. Мужчину сначала удивляло постоянное молчание гости ночи, но со временем он смирился. В конце концов, не имело значение, на каком языке и как говоришь, главное, что ничего, кроме любви, не требовалось. Наверное, слова были бы даже лишними. А своими чувствами оба расплачивались сполна. Впрочем, они прекрасно понимали друг друга и без слов. Разговор молча длился у них две недели. А слова заменили поцелуи и взаимные ласки, и конечно же, обжигающие взгляды.
От длительных раздумий Аскольда оторвал голос пилота, который объявил о начале посадки. Работа есть работа и нужно ею заниматься, несмотря ни на что. Ведь даже само существование человека требует определенных материальных затрат. Как говорили мудрые: "Одними желаниями сыт не будешь".
Конференция должна была начаться в шесть вечера, а в южном маленьком городке было только семь часов утра, когда самолет совершил посадку. Поэтому, добравшись в гостиницу, Аскольд решил отдохнуть перед важными переговорами. Он занес вещи в номер и, не раздеваясь, упал на кровать. Через десять минут спал как младенец.
Теплый ветер с моря доносил шум волн. Тихо играла музыка. До боли знаковая, но вслушиваться не хотелось. Шум волн действовал успокаивающе. Набережная, на удивление была пустой. Было странным, что в такую прекрасную ночь по ней не гуляют влюбленные пары. Так нежно обнявшись и что то нашептывая друг другу на уши. Музыка заиграла громче, теперь ты отчетливо слышал ритм аргентинского танго. Чарующего танца любви и страсти.
Мужчина шел по набережной в черном смокинге. Такое себе денди 30-х годов двадцатого века. Шаги громким эхом отзывались на шум моря. Фонари бледно горели и служили скорее ориентиром дорожки, нежели источником света. Ты остановился и всмотрелся в чарующую темноту впереди себя. Там кто-то был. Хотя глаза и не видели очертаний силуэта, но сознание подсказывало обратное. Прислушался. Действительно, впереди слышался размеренный стук каблуков. Появилась она. В облегающем белом платье, стиля тех же прекрасных и чудесных 30-х, а на голове чопорная белая шляпка. Она парила над тротуаром изящной и легкой походкой. Когда Аскольд и Лува поравнялись, взгляды пересеклись. С новой силой и очень громко заиграло танго. По телам пробежался электрический заряд. Мгновение они так и стояли, неотрывно смотря друг на друга. Мужчина взял девушку за талию и первым сделал шаг. Танец любви, как бой черного и белого. Сколько страсти и желания было в их движениях, сколько азарта и смелой сексуальности в неотрывных взглядах. Аскольд и Лува - два мира, объединены сейчас под ритмом аргентинского танца страсти. Доиграли последние аккорды. Неизвестно откуда взявшаяся белая роза лежала рядом на скамейке. Лува осторожно взяла цветок. И тут же уколола себе палец. Капелька крови, на белом лепестке розы.
Аскольд открыл глаза. Часы только отмерили четыре часа дня. Холодный душ помог прийти в себя. Костюм, галстук - строгий стиль - работа не ждала.
* * *
Пресс-конференция проходила в большом и просторном холле шикарного отеля. Гостиница располагалась на побережье, поэтому влажный морской ветер доносил убаюкивающий шум моря и соленый аромат прибоя. Как и ожидал Аскольд, ничего интересного или нового предложено не было, поэтому мужчина откровенно скучал, пиная начищенным туфлей ножку, впереди стоящего стула. Выступления других его начали усыплять, а тихий звук прибоя нагонял тоску. Его любовь сейчас где-то далеко, а он должен сидеть здесь и слушать занудные речи выступавших.
Через два часа потраченного времени все наконец закончилось. Впереди предстоял небольшой банкет, на котором он и сможет заключить нужные контракты.
Банкет проходил в недалеко расположенном ресторане, веранда которого выходила прямо на пляж. Как выяснилось позже, все более или менее приличные заведения считали необходимым атрибутом быть расположенными на побережье или выходить верандами в сторону пляжей, которые находились здесь везде. Город располагался узкой полосой у побережья теплого южного моря. Тихая музыка, смешанная с пустыми формальными разговорами. Как хотелось бросить все и скорей мчаться домой, а там терпеливо ждать ночи и искренне надеяться, что ночная гостя прейдет и принесет вместе с собой тот самый аромат моря и соленый привкус на горячих губах. Но, нужно соблюсти все формальности, показать, что тебе безразлична судьба контракта, хотя обе стороны прекрасно понимали, что договора будут подписаны любой ценой… Таковы, наверное, правила игры, придуманные еще в глубоком средневековье.
Около двух часов ночи, абсолютно разбитый Аскольд зашел в свой номер. Единственным желанием было уснуть. Раздеваться не хотелось, поэтому кое-как умывшись, молодой человек упал на кровать и уснул мертвецким сном. Хотелось, хоть во сне, увидеть морскую нимфу, но видимо была не судьба, сны в это ночь не хотели посещать Аскольда.
* * *
Теперь единственным желанием Лувы каждый вечер, было, чтобы он быстрее закончился. Ведь когда ночь вступает в свои данные законом природы права, она могла отправиться к своему счастью, прямо к своей любви. Нимфа не умела делать что-то наполовину и особенно в отношении своих чувств. Если и любить кого-то, то всей душой и телом, так чтобы сердце вырывалось из груди. Если ненавидеть, то искренне и всеми силами. Ненавидела она в этом мире только солнце и время, что так медленно тянулось днем и так быстро проносилось ночью, отрывая ее от любимого человека, забирая опять в однотонный мир.
Вечер сегодняшнего дня пронесся, на удивление быстро и даже луна не успела высоко подняться, как Лува уже неслась к альбому, к заветной двери, которая вела в другой мир. Те же чувства полета, к которым уже успела привыкнуть. Те же ощущения невесомости. И вот она в комнате, а рядом ждет ее любимый человек. Вот сейчас она зайдет в его комнату, а он, не дождавшись ее, уснет. Лува сядет у края кровати и проведет своей рукой по его волосам. И он нежно возьмет ее руку и начнет целовать каждый пальчик, постепенно поднимаясь вверх. Их губы сольются в поцелуе, который может длиться до самого утра. Да, именно все так и должно случиться. Лува вошла в его комнату. Абсолютная тишина смутила ее, комната была пустой. Кровать застелена и холодна. Нимфа не могла понять, где же делся хозяин квартиры. Может быть, уехал куда-то, но его вещи были на местах. Лува не могла понять, что мир людей совсем не такой, как ее. Человеческий мир материален и слишком переборчив. В нем сплошь и рядом несправедливость и горе. В нем полно никому не нужных соблазнов, слишком много лишнего, которое ни к чему хорошему и доброму довести просто не в состоянии.
Лува присела на пустую, холодную кровать. Плакать не хотелось, но слезы все равно котились по щекам. Около часа нимфа вот так просто сидела и плакала. Потом легла на кровать, обняв его рубашку с которой не успел выветриться запах любимого тела и скрутившись калачиком уснула.
Рассвет застал ее, когда девушка спала. Она не ощутила в своем теле невесомости и ощущения полета. Мягкие водоросли укутали ее, как мягким одеялом. Нимфа не просыпалась, прижимая к груди рубашку своего любимого человека.
* * *
Проснулся Аскольд к обеду. Шея и спина затекли, и лишь холодный душ помог привести себя в порядок. Контракты были подписаны и можно лететь домой. Но билет был только на завтрашнее число, а значит, придется существовать на этом острове еще одни сутки. Иначе, как существованием назвать это он не мог. Вроде бы все по лучшему виду. Пятизвездочная гостиница, теплое море и южное солнце, но не хватало самого главного - любимого человека рядом. Так не хватало ее улыбки, нежных рук и горячих губ. Слабо утешало лишь одно, уже завтрашнюю ночь он будет рядом с ней. Но ждать целые сутки, так не хотелось, ждать было невыносимо, хотелось всего и сразу, а так, к сожалению, быть не может.
Обед не принес желаемого облегчения, поэтому Аскольд решил прогуляться по городу, посмотреть окраины, присмотреться в лица людей. Может, хоть это немного развеет его тоску и хандру.
Ноги несли его в непонятном направлении. Такие же лица людей, как и дома встречались у него на пути, только, может быть, лица местных жителей были более загорелыми чем, на родине. Высокие здания сменились меньшими жилыми домами. Дороги чем дальше, тем меньше становились похожими на городские трассы цивилизованного мира. Солнце все ниже и ниже катилось к закату. Жаркий день сменился вечерней прохладой. Кривые и запутанные улочки вывели его за город. Аскольд не имел ни малейшего представления, где он находился и как он будет добираться назад в гостиницу. Почему-то в данный момент это интересовало его меньше всего. Он полностью положился на волю случая, считая его наилучшим проводником в данной ситуации. Пыльная дорога вела в неизвестность и эта неизвестность манила его, звала неслышным никому голосом, а он слышал его, слышал как чей-то сильный, могучий зов манил его. Усиливался ветер, солнце скоро должно было зайти в течении ближайшего часа. Ничего не беспокоило мужчину. Существовало только здесь и сейчас. Времени и суете не было места в жизни у Аскольда. На встречу шел старик. Он торопился, пытаясь добраться до города, который остался далеко позади, до наступления темноты. Когда путник поровнялся с Аскольдом, полным тревоги и заботы голосом произнес:
– Мистер, на море будет шторм. Не время разгуливать.
– Ты посмотрел на старика. Его серые глаза, выражали лишь заботу. Ответил:
– Спасибо, мистер. Но…
Старик осмотрел с ног до головы мужчину. Подозрительно прищурив глаза, сказал:
– Вы молодой, Вам жить еще надо.
– Но я не собираюсь умирать, – с улыбкой на лице ответил.
– Будьте осторожны, и да хранит Вас Господь, – сказал старик и поспешил в город до наступления темноты.
Тучи затянули небо в один миг. Ветер срывал тебе с ног, которые несли в неизвестном направлении. Аскольд сквозь шум ветра слышал пение. И звуки танго. Не понимая, откуда в этой глуши, где нет ни одной живой души, играет музыка. Он пошел на звуки. Все наполнилось темнотой, звуки музыки становились все громче и громче. Ноги вывели его на край обрыва, за которым простиралось бурлящее море. Ты отчетливо слышал ритм аргентинского танго - танца любви и страсти. Сквозь музыку ты услышал звуки голоса, дивные звуки - необычайно красивые и чарующие. Было ощущение, что ты слышал этот голос. Может быть, хоть раз в жизни, но точно слышал.
Мужчина стоял на краю обрыва и жадно вслушивался в голос, будоражащий голос, словно звал к себе, манил, притягивал невидимыми нитями. Хотелось увидеть обладательницу сего прекрасного и чистого голоса. И Аскольд сделал еще один, совсем маленький шаг, вперед. Ветер подхватил мужчину и решил проводить его до самой воды, а под ней скалы. Он улыбался вместе с ветром. А на море разыгрался нешуточный шторм.
Лува закончила петь, пробираясь по камням к месту жертвенника. Невиданная сила тянула ее к очередной жертве, а в мыслях только он. Как полетит к нему, как обнимет.
Нимфа остановилась и присела возле жертвы. Такие знакомые и любимые черты. Слезы выступили на глазах. Нимфы не имеют права любить, ведь любовь для них - это смерть.
Она пела лишь для него. В последний раз и первый. Голос дрожал, ветер бешено трепал ее волосы, на море бушевал шторм. Небо покрылось тучами. Мощные разряды молний освещали все вокруг, было светло, как днем. Ты не видела дня, не имела права.
На горизонте показался старый фрегат. Ураганный ветер срывал остатки парусов, мачты скрипели и ломались под напором стихии, но ничто не могло заглушить твое горе, твою боль, твои страдания. Нимфы не имеют права любить, но любовь превыше всех законов, она не знает правил и прав. И она погубила тебя и твою любовь. Ты знала, что его уже не вернуть, но хотелось верить.
Ты пела, а фрегат, разбитый стихией, медленно шел ко дну, унося вместе с собой жизни сотней ибхи. Но эта жертва была напрасной.
Время перемешалось, его не существовало.
ID:
210028
Рубрика: Проза
дата надходження: 08.09.2010 23:26:49
© дата внесення змiн: 08.09.2010 23:26:49
автор: Юрій Завгородній
Вкажіть причину вашої скарги
|
